Хроники Левой Руки

– Ой, я тебя умоляю, девочка! Все они одинаковые! – посмеялся барон Матвиенко. – Не стоит расстраиваться! Прислуга есть прислуга! – махнул рукой он.

Корней Мстиславович и Никита уже доедали свой завтрак и намеревались покинуть Обеденный Зал. Через минуту вошла Вероника Дориановна с телефоном в руках. Женщина, кажется, решила не медлить с поиском прислуги. Она молча села на своё место, не отвлекаясь от экрана.

– Может ты зря всё это затеяла, Катя? – подала голос Минерва Мстиславовна.

– Может и зря… – к графине Зейлер, видимо, понемногу начинало возвращаться здравомыслие.

– Но сейчас уже ничего не вернёшь! – ответил за неё барон Матвиенко. – Не нужно жалеть о том, что сделали и чего не сделали, Минерва Мстиславовна! – сказал он, эмоционально, женщине с фиолетовыми волосами. Графиня Чернова была персоной суеверной и разумеется сочла эти слова Марселя Сергеевича словами «прямо про неё». Она умолкла и принялась обдумывать их.

Наконец, Вероника Дориановна отложила телефон и взяла свою голубую фарфоровую чашечку с уже остывшим кофе и поднесла ко рту с совершенно безмятежным выражением лица. Кандидатка на роль новой прислуги, обменявшись контактами с дочерью графини Зейлер, пообещала приехать и взяться за работу завтра же днём. Женщина только вздохнула с облегчением и хотела спросить, как спалось отцу, но при взгляде на него из рук женщины вылетела чашечка, облив её бледно-сиреневую пижаму крепким напитком.

– О боже!!! Отец! Папа! – она метнулась к Дориану Альбертовичу. Мужчина тяжело дышал, положив руку на свой живот.

– Дедушка! Дедушка, что с тобой?! – испуганно вскрикнула Астрид и, соскочив со своего места, она тоже подбежала к графу. Хельга Ивановна аналогично быстро оказалась возле места, на котором сидел Дориан Альбертович. Из своего недавнего ступора вышла мгновенно и Катерина Мстиславовна. Она подбежала к супругу, лицо её было белое от сильного испуга. Через минуту Дориан Альбертович стал кашлять кровью прямо на стол, с постеленной на него белой скатертью и его кашель сопровождался странными судорогами по всему телу.

– Чего вы стоите! Скорую, скорее! – закричал Марсель Сергеевич.

Никита быстро среагировал и набрал «030» на своём мобильном. Назвав адрес, он положил трубку, продолжив с содроганием наблюдать за происходящим, и его взгляд бегал от перстня графа к его перекошенному от боли лицу.

– Держись, папа! Пожалуйста, держись! – трясясь от страха, кричала Вероника Дориановна, но это не помогало. Катерина

Мстиславовна совершенно не знала, что делать и как помочь. Оставалось только ждать врачей, которые смогут предпринять хоть что-то.

– Что это за запах? – спросила вдруг Катерина Мстиславовна, принюхиваясь и морщась.

– Я тоже его чувствую! – заявила Минерва Мстиславовна, стоящая рядом. – Похоже на чеснок, но на столе нет ничего чесночного…

– Ну чёрт возьми, где же скорая! – в истерике кричала Астрид.

– Бессмысленно… – одними губами прошептала Вероника

Дориановна. – Он нас больше не слышит. – и женщина медленно убрала руку с запястья отца.

– Что?! – опешила Катерина Мстиславовна, на которую облокотился мужчина. Она немного отошла от него и тело его повалилось. В смерти Дориана Альбертовича не было сомнений. Раздался ужасный вопль графини Зейлер. Астрид истерически заплакала, стоя возле матери и двух бабушек.

– Папа… папочка… – голос Вероники Дориановны становился всё тише, она закрыла лицо руками и заплакала. Минерва Мстиславовна стояла в оцепенении, не в силах произнести ни слова. Жизнь научила её беречь слёзы.

– Муж… – в слезах прошептала Катерина Мстиславовна. – У меня умер муж!!! – уже кричала навзрыд она. – Марсель! Марсель, пожалуйста, сделай же ты хоть что-нибудь!!! – женщина в истерике начала бить кулаками в грудь мужчины.

– Тише, тише! – барон Матвиенко пытался усмирить графиню Зейлер, но у него это мало получалось. Вскоре к женщине подошёл Корней Мстиславович и положил ей руку на плечо, не сказав ни слова. Затем приблизилась Минерва Мстиславовна, лицо которой стало таким же белым, как и лицо трупа графа. Женщина обняла сестру, и стала судорожно гладить её по волосам старой дрожащей рукой. В глазах графини Черновой читался огромный страх. Но она не плакала.

Тишину, в которой было место лишь тихим и громким рыданиям нарушил звонок в дверь. Наконец-то приехала скорая. Смерть наступила так поспешно, что прилететь, кажется, не успел бы даже вертолёт. Вероника Дориановна побежала открывать дверь врачам.

Астрид со страхом придвинулась к неподвижному телу дедушки, которое всё продолжали поддерживать Катерина Мстиславовна с Минервой Мстиславовной. Они боялись перемещать костенеющее тело графа. Подойдя ближе, Астрид тоже ощутила этот странный чесночный запах. Из носа и рта Дориана Альбертовича кровь уже не лилась. Она приобрела коричневый цвет, засыхая на серой рубашке.

– Наблюдаешь за тем, как он уходит?.. – Хельга Ивановна вдруг возникла прямо за Астрид. Девушка вздрогнула и положила обе ладони себе на грудь, тяжело вздохнув. Астрид не знала, что ответить бабушке.

– А разве за этим можно наблюдать? – спросила она. – Я даже не поняла, как произошла смерть… – на её глазах снова появились слёзы.

– Смерть… – грустно и хрипло усмехнулась Хельга Ивановна Лето. – с годами ты хочешь только отсрочить её, с годами уже не до мыслей о жизни после.

– К чему это ты? – не поняла Астрид.

– Вначале ты не похож на всех, вначале ты индивидуален. Но сколь бы непохожими на друг друга мы не были, после остановки сердца мы все одинаковы, как ни крути: холодные. Бескровные. Безразличные. Со здоровым шрамом на весь живот… – она скорбно вздохнула, прикрыв свои оранжевые глаза-фары, будто бы сама умирала ни раз, а затем подожгла сигарету и

отошла от внучки, выдохнув дым. – Ни к чему. Просто так. Мысли.

Медицинский работник в лице мужчины средних лет вошёл в Обеденный Зал в сопровождении Вероники Дориановны Лето. Врач оглядел присутствующих и сразу же поменялся в лице. Катерина Мстиславовна, мгновенно обратив беспомощный взгляд на вошедшего врача, продолжала оплакивать мужа, держа его тело за плечо. Марсель Сергеевич сидел рядом с графиней, на стуле, потупив печальный взгляд на пол. Корней Мстиславович и Никита сидели за столом молча и ничего не говорили, а потом Чернов-младший, сославшись на плохое самочувствие, покинул Обеденный Зал и поднялся к себе в спальню. Корней Мстиславович проводил его подозрительным и осуждающим взглядом.

– Позволите? – врач обратился к хозяйке, попросив её отойти от тела. Катерина Мстиславовна закивала головой, и, шмыгнув носом, отошла поближе к Марселю Сергеевичу.

– Когда произошла смерть? – спросил доктор.

– Около трёх минут назад, – сказала Вероника Дориановна, пытаясь сдерживать своё отчаяние, дабы конструктивно поговорить с врачом, однако страх и боль были в ней сейчас очень сильны.

– Понятно, – кивнул он.

В дверь снова позвонили. На этот раз это были агенты ритуальной службы «Memento Mori» и сотрудник полиции. В прихожей и Коридоре Сумерек образовалась неуклюже-грязная змейка из мокрых следов вновь вошедших. В Обеденном Зале повисла гулкая пелена голосов. Астрид подошла к приоткрытому окну, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха, но вдруг осеклась: она вновь слышала то же, что слышала ночью – музыку. Грустная мелодия сейчас звучала, будто реквием, провожая душу графа Дориана Альбертовича в последний путь. Откуда

она взялась на этот раз? Неужели Хельга Ивановна сейчас в музыкальном зале? Девушке было, разумеется, интересно узнать, что это за мелодия, но уж точно не сейчас. Горе было настолько сильное, что ей совершенно не хотелось в данный момент ничего выяснять. Ноты плакали и страдали, вынуждая девушку тоже вновь заплакать. Музыка отображала печаль, которая сейчас одолевала присутствующих в этом зале, отзеркаливала всё то, что сейчас здесь происходило. За окном тоже горько плакал осенний ливень, растворяя собой остатки снега.

– Все симптомы отравления, – констатировал врач. – Пока не могу сказать точно, но после вскрытия обещаю.

– Отравления?! – похолодела графиня Зейлер. – ОТРАВЛЕНИЯ??? – ещё громче спросила она. – Вы в своём уме?!

– В своём, – холодно ответил врач. – Не ешьте больше ничего с этого стола, пожалуйста. Я не говорю, что дело в еде, но её нужно проверить. На всякий случай. И пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Это важно.

Волна дикого холода обдала всех присутствующих. Хельга Ивановна только что зашла в Обеденный Зал, но фразу врача она отчётливо слышала. После его слов она нервно закурила. В головах всех присутствующих была мысль о том, что все они, кажется, ели одну и ту же еду! Астрид взяла Катерину Мстиславовну за потную и холодную руку, и вдруг почувствовала, что мелодия, которую девушка слышала теперь уже третий раз, звучит не как прежде, сыгранной на фортепиано, а уже при помощи голоса, будто кто-то пел прямо возле неё, на ухо. Девушка похолодела, ведь Катерина Мстиславовна, Минерва Мстиславовна и даже Хельга Ивановна молчали.

– Вы даже не предположите, что могло стать причиной отравления? – настырно спросил Корней Мстиславович Чернов, прищурив глаза.

– Я не могу сказать точно, я же сказал! – строго ответил врач. – Однако судороги, кашель кровью и запах чеснока, который можно почувствовать, стоя рядом с телом, может говорить об отравлении мышьяком, – констатировал доктор. – Но я не поленюсь повторить, что точную причину назовёт вам патологоанатом, – врач говорил и на ходу заполнял медицинское заключение.

– МЫШЬЯКОМ??? – опешила графиня Зейлер. – Нет, Вы явно что-то путаете!!!

– Я выдвигаю предположение, – холодно сказала врач.

– Не может быть… – прошептала, продолжая не верить своим ушам, Катерина Мстиславовна.

– Сегодня мы проведём судебно-медицинскую экспертизу, а уже завтра вы сможете узнать всё, – предупредил врач.

– Будьте добры предоставить эту информацию сегодня, – процедил сквозь зубы Марсель Сергеевич, держа за плечо Катерину Мстиславовну. – Вы должны понимать, что семья графа Зейлера очень беспокоится. А ещё Вы должны понимать, с какой семьёй Вы всё-таки имеете дело.

– Я понимаю, – произнёс непреклонный доктор. – Я понял ещё тогда, когда выехал на этот адрес. Я поручусь, и Вам позвонят сегодня же вечером.

– Сегодня же днём, – настоял барон Матвиенко.

– Сегодня же днём, – вторил доктор.