Хроники Левой Руки

– Садись-садись! – хлопотливо и нетерпеливо произнесла женщина, проигнорировав вопрос внучки. – Эмма, поставь ещё чаю! – крикнула она. – Как спалось?

– Как и всегда, когда я дома! – сказала ласково Астрид. – Погода, конечно, не радует, но ничего! – девушка улыбнулась. Ей была дорога эта погода точно так же, как и этот дом.

– Ну, Астрид, дорогая, в Северном А-Ваене южной погоды не жди! – пропел заходящий в Обеденный Зал Марсель Сергеевич Матвиенко, на котором был белоснежный махровый халат. Такой же, как и улыбка барона. – Доброго утра! – бодро сказал он.

– Доброго утра! – кивнула Астрид.

– И тебе доброго утра! – Марсель Сергеевич подошёл к графине, что продолжала сидеть и смотреть в одну точку, даже не обращая внимания на мужчину. – Катерина Мстиславовна-а! – нараспев произнёс барон и помахал ладонью прямо перед её лицом. – Твоя бабушка сегодня какая-то заторможенная, Астрид! – заметил барон. – Вот, как на ней сказываются все эти бесконечные праздники и хлопоты! Она же совсем себя не жалеет! Выжата, как лимон! Ест и спит одновременно! – театрально произнёс барон Матвиенко.

Катерина Мстиславовна подняла на него свой взгляд, в котором читалось: «перестань нести чушь!»

– Ну правда, – согласилась Астрид, немного подумав над словами барона Матвиенко и обеспокоенно взглянула на бабушку. – Съездили бы куда-нибудь с дедушкой, развеялись, что ли,

– предложила девушка.

– Правильно! – поддержал Марсель Сергеевич. – Я ведь давно предлагаю ей съездить на море! Ну послушай хоть внучку, она-то точно плохого не посоветует! – мужчина улыбнулся Астрид. Девушка улыбнулась ему в ответ.

– Спасибо, Эмма, – в никуда процедила сквозь зубы графиня Зейлер, когда прислуга поставила на стол коричневый чайник с ароматным жасминовым чаем, и встала из-за стола. Астрид теперь окончательно сделала вывод, что Катерина Мстиславовна чем-то серьёзно обеспокоена. Причём ещё вчера она не была такой. Значит, что-то успело случиться утром.

– И ты даже не посидишь с нами, Катя? – Марсель Сергеевич не стирал удивлённой улыбки со своего идеально гладкого лица и, посмотрев на собирающуюся уходить из Обеденного Зала Катерину Мстиславовну, поднял одну бровь. Женщина нехотя опустилась на свой стул. Через минуту сюда же вошла Вероника Дориановна, кудрявые волосы которой были затянуты в хвост на затылке. Она только что закончила разговаривать с мужем по телефону.

– Доброго вам утра! – пропела она. – Звонил Боря, всем передавал привет!

– Как там папа? – оживилась Астрид.

– Говорит, что экспедиция удивительно богата на занимательные сведения. Обязательно расскажет нам, как приедет! – кивнула женщина.

Через некоторое время в Обеденный Зал вошёл и Дориан Альбертович с кружкой цикория. Он глухо поприветствовал всех, и, глубоко вздохнув, сел на то место, где обычно любил сидеть. Пока Астрид с матерью говорили об экспедиции, в которой находился Борис Дмитриевич, к завтраку подтянулись Корней Мстиславович, Никита, Хельга Ивановна и Минерва Мстиславовна. Эмма заварила всем кофе, заботливо поставила на стол свежеиспечённый лимонный кекс в расписном блюде, и, пожелав всем приятного аппетита, удалилась заниматься работой.

– Мам… ты в порядке? – Вероника Дориановна заметила, что её мать не светится от счастья, как это было вчера.

– Со мной всё отлично, – сухо ответила ей Катерина Мстиславовна, однако этот ответ не удовлетворил дочь, но спрашивать мать она больше ни о чём не стала.

– Эмма настоящий мастер! – решила разрядить нависшую вдруг тишину Астрид. – Торт просто замечательный! – девушка пропихивала в себя уже второй кусок и тянулась за третьим.

– Согласен! – Никита Чернов тоже доедал свой ломтик лимонного кекса. – Мне кажется, я уеду отсюда толстым, – он, хохотнув, посмотрел на отца, который со вчерашнего дня не снимал свою маску серьёзности. Корней Мстиславович смотрел на сына, как на полного идиота и Чернов-младший сразу присмирел, перестав глупо шутить.

Тишина опустилась на Обеденный Зал вновь, как огромная грозовая тёмная туча. Все молчали.

– Сегодня так пасмурно… – сказала графиня Минерва Мстиславовна. – Хочется уйти обратно в кровать и пролежать так весь день… – она устало улыбнулась. Женщина забрала свои

длинные фиолетовые волосы крабом, и эта причёска придавала её лицу какой-то неуловимой молодости.

– Это точно, – кивнула Хельга Ивановна, взяв в руки кружку с кофе. – Осень – прекрасное время года, но такое ленивое…

Неожиданно где-то в доме послышался грохот. Катерина Мстиславовна отреагировала первой: она ждала предлога чтобы покинуть Обеденный Зал. Женщина вздрогнула, а затем соскочила со своего места и побежала на звук.

Грохот доносился из Музыкального Зала. Эмма вытирала пыль с деревянного стеллажа, на котором стояла любимая антикварная ваза Катерины Мстиславовны. Прислуга, сделав неосторожное движение метёлочкой для уборки пыли, случайно смахнула хрупкую стеклянную вазу, и она с грохотом упала на пол, разбившись на множество цветных осколков. Катерина Мстиславовна пришла в ужас от увиденного. Графиня была безумно зла ещё со вчерашней ночи, но разбитая по вине служанки её любимая ваза стала последней каплей.

– Катерина Мстиславовна… – дико боясь реакции хозяйки, плача прошептала Эмма, увидев разъярённое лицо женщины и уже ожидая встряски. – Катерина Мстиславовна, я правда… я не… – по щекам девушки текли слёзы, её худые руки дрожали. Она осторожно шла к хозяйке, стоящей на пороге Музыкального Зала, уже всем своим видом умоляя её о прощении.

– Пошла вон, – закрыв глаза, и словно почувствовав боль, какую бы испытала эта ваза, если бы была живой, процедила сквозь зубы графиня Зейлер.

– Катерина Мстиславовна, пожалуйста, простите пожалуйста, я не специально, я… – продолжала трястись Эмма. Её голос звучал так, как будто она чуть было не замёрзла до смерти.

– Вон сказала! – рявкнула графиня и служанка сразу же убежала из Зала, испугавшись. – У тебя есть тридцать минут

собрать все вещи. Ты уволена! – сказала женщина вслед убегающей Эмме.

– Подождите, постойте, как это?.. мне ведь идти некуда! – слова Катерины Мстиславовны ввели девушку в ещё больший ступор.

– Мне всё равно, – бросила графиня Зейлер. – Собирайся и уматывай, я сказала. Чтобы ноги твоей не было в моём доме!

Эмме было бы бесполезно что-то доказывать графине. Девушка собралась меньше, чем за данные ей полчаса, и села в такси, что уже ждало её у ворот. Катерина Мстиславовна захлопнула за ней входную дверь.

– Мам, это что сейчас было?.. – Вероника Дориановна стояла за спиной графини, поставив руки на пояс.

– Я уволила эту дрянь, – пожала плечами графиня и улыбнулась, словно ничего не случилось.

– О, господи, зачем?! – всплеснула руками дочь.

– А потому, дорогая, что она портит наше имущество и бровью не ведёт! – не осталась в долгу Катерина Мстиславовна.

– Мама! Какое имущество? – не понимала Вероника Дориановна.

– Она разбила мою любимую вазу! Ту, немецкую! Из цветного стекла!

– Где мы теперь будем искать новую прислугу, мама? Вот это гораздо больше меня волнует! – Вероника Дориановна была в шоке от импульсивных поступков матери.

– Хороший вопрос! Вот возьми и займись этим! – сказала ей мать. – Чем раньше ты найдёшь её, тем лучше. Надеюсь, новая прислуга будет осторожнее и не станет бить мои вазы! – сказала графиня Зейлер и пафосно вернулась в Обеденный Зал. Ей стало легче, когда она выпустила пар, накричав на Эмму, но всё же теперь в глубине души она жалела, что так спонтанно уволила хорошую работницу, вспомнив, каких трудов ей стоило найти

её. Однако сейчас было уже поздно что-то возвращать. Да и Катерина Мстиславовна не желала унижаться. Всё, что ни делается, всё к лучшему, как говориться.

Женщина невозмутимо присела обратно на свой стул и принялась допивать остатки своего кофе.

– Ну что там случилось? – улыбнувшись, спросил Марсель Сергеевич.

– Эмма совсем отбилась от рук! – бросила графиня Зейлер.

– Пришлось уволить.

– Ты уволила Эмму? – опешила Астрид. – Серьёзно? – девушка почему-то думала, что графиня Зейлер так любит эту домработницу, что готова простить ей всё, но видимо нет.

– Ну и какие проблемы? – не понимал Марсель Сергеевич.

– Найдёте другую! Делов-то.

– Эмма была хорошей, – возразила Астрид и предпочла больше ничего не говорить.