Полёт японского журавля. Я русский

Однажды Михаил случайно оказался под землёй. У него, конечно, был интерес узнать, что происходит там на самом деле, но всякий раз природный страх и привычка к свету не пускали его.

– Не боись, Миха, – шутливо успокаивал Серёга Трофимов, полноватый, узкоплечий, но с необычайно крепким рукопожатием взрывник, – обвалы у нас нечасто, раз в две недели, так что, есть большая вероятность выйти на поверхность целым и невредимым. – Трофим обхватил своей толстой ладонью щуплое плечо Михаила и успокоил. – А неделя тока началась. Намёк понятен? – Он прокашлялся для уверенности, словно в горле першило после вчерашней выпивки. – Как так, Миха? Работал в самой Снегирихе, а под землёй не был? И золота не видел. Это как моряк, год проплавал, а в море не купался. Не порядок, не порядок.

Первое, с чем познакомил его Трофим, были старые штольни. В одной из них они стояли перед вертикальным отверстием, уходящим неизвестно на какую глубину. Михаилу было страшно, в то время как Трофим спокойно ходил по краю и рассказывал. – В эту дыру, Миха, лошадь опускали на верёвках.

Михаил был потрясён.

…– Я не застал, конечно, но ещё до войны этим пользовались. Там ворот остался, она его крутила, клеть поднимала, а опускали с помощью противовесов. Очень хитрый механизм. Так вот опустят здоровую кобылу, и всё. Пока не упадёт.

– Она там умирала?

– Ну да. А что, жалко?

Михаил растерянно кивнул.

– Это мне знакомо. Людей не жалко, а лошадь, значит, жалко. Она же лошадь. А может, спустимся? Я сейчас посмотрю, как. Увидишь старые проходки. Там много чего интересного. Вагонетки старые… Где пригнув голову, где ползком, где на карачках, как на передовой. Давай, не бойся.

Михаил категорически замотал головой.

– Шучу я, Миха. Не боись. Да и нельзя туда, обвально там. Мы с тобой пойдём туда, где нормально. Ты, главное, не ссы, со мной не заблудишься. А если что, кричи, люди помогут. – Трофим, конечно, шутил, в то же время внимательно наблюдая за приятелем. У Михаила уже появилось желание отказаться от этой затеи, но Трофим крепко держал его в объятиях и вёл в своё подземное царство.

В большой железной клети они долго спускались на неизвестно какой по счёту горизонт, и с каждым метром Михаил всё больше терял чувство страха. С ним творилось необычное, земля словно всасывала его в себя. Люди молча стояли рядом, кто-то улыбался, поддерживающее подмигивал и одобряюще кивал, дескать, молодец, Миха, наконец-то сподобился.

Вскоре клеть открылась, и они вышли в просторную галерею, которая напоминала оживленный проспект, где ходили люди, проезжал транспорт, было очень шумно и даже весело. По пути на участок, где работали взрывники, они зашли в шахтерскую каптёрку, или как выражались сами шахтёры «кильдым». Это было большое помещение, стены которого были выложены кирпичом и побелены. Посреди «кильдыма» стоял стол начальника участка, вдоль стен – шкафы, лавки, стулья и даже пара ободранных кресел, в которых сидели рабочие. Михаил понял, что «кильдым» – место для разных встреч, где можно попить чаю, отдохнуть. Народ шутил, все обменивались свежими новостями. Здесь Михаил увидел много своих товарищей, с которыми он общался в общежитии, правда, под землёй это были уже совсем другие люди. Разница была огромной, и преображение это было не только благодаря рабочей одежде. Каждый из них находился в своём законном царстве, в лицах была видна уверенность, и вместе с тем непринуждённость, словно они были у себя дома. Потом была «инструменталка», – огромный склад, набитый железными деталями самого разного размера, от простого сверла до огромного бурового механизма. После того, как Трофим полюбезничал с кладовщицей Машей, они пошли в гараж. Это место поразило Михаила ещё больше. Он понял, что под землёй находится не просто город, а целая невидимая страна, со своими городами и посёлками. Понять это просто по рассказам шахтеров, там, на верху, было невозможно. В гараже ремонтировали горнопроходческую технику, в том числе и ту машину, на которой Трофим хотел прокатиться до своей бригады. Тут же стояли слесарные верстаки, токарные, сверлильные станки, и много незнакомого Михаилу оборудования. Потоптавшись среди ремонтников, они пошли дальше. До места дислокации бригады взрывников пришлось идти пешком, и путь этот был неблизким.

В галерее, по которой они пошли, на большом расстоянии друг от друга светили лампочки, а между ними стоял мрак. И хоть фонарики шахтёрских касок хорошо освещали землю под ногам, к темноте он привык не сразу. Пройдя, наверное, не один десяток поворотов, они, наконец, вышли в сектор, где работала бригада Трофима. Рядом уже никого не было, и Михаилу стало жутковато, и не только от темноты, но и от тишины. Трофим уверенно шёл впереди и рассказывал, наверное, двадцатый по счёту рассказ о том, что происходило на его глазах, как горняков заваливало породой, в том числе и его самого, и как по несколько дней, люди сидели в кромешной тьме без воды и еды в ожидании помощи. Как люди просто пропадали, и больше их никто не видел, словно их воровали подземные обитатели. С каждым новым рассказом глаза Трофима всё больше искрились озорным лукавством, было видно, что он умышленно нагонял страх на новичка и наблюдал за реакцией, а ноги Михаила становились ватными и отказывались идти дальше.

Галерея в который раз делилась на рукава, и Михаилу показалось, что выхода из неё уже не будет, что Трофим заблудился, но Серёга спокойно вышагивал вразвалочку по невидимой плоскости горизонта и, регулярно прочищая горло, объяснял прелести своего ремесла. – Ты главное не боись, Миха, это не шахта, угля здесь нет. А раз угля нет, то значит, что? Ну, догадывайся, ты же умный мужик. Здесь нет… Ну, Миха, думай голова. Здесь нет метана, – по-детски поучал Трофим. – А раз нет метана, то без твоего ведома ничего не взорвётся. А когда бабахнет, то будет не опасней взрыва футбольной камеры, поверь моему слову. Грохнет и тишина.

Где-то в глубине галереи они услышали гул сверлящего породу бура.

– О.. Это наши, сейчас будут делать закладку, пошли скорее, а то взрыва не увидишь.

Михаил так и опешил. – Серёга ты шутишь? Какой взрыв?

– Это шутка, – успокоил Трофим, улыбнувшись. Шутка. Под землёй без шутки как без воздуха. Вон – Толик Медведев, смотри туда. Ты же его знаешь, он живёт в семнадцатой комнате. – Толян, это мы, – заорал Трофим, приветствуя дружка свободной рукой. Толян махал головой из стороны в сторону, как показалось Михаилу, что-то пытаясь этим сказать.

– Он что-то говорит нам, Сергей, гляди, он фонариком машет.

– Понятное дело, – хмыкнул Трофим. – Он сигналит нам.

– А что он сигналит? – неуверенно спросил Михаил, понимая, что все сигналы должны нести в себе какую-то информацию.

– Понятное дело, сейчас ё…т, – улыбнувшись во весь рот, сообщил Трофим. – Советую прижаться к стене.

Это прозвучало так неожиданно и вместе с тем естественно, что Михаил опешил. Он не сообразил, что Трофим говорит вполне серьёзно о том, что само по себе страшно и опасно.

– Сейчас будет взрыв? – неуверенно спросил Михаил.

– Ну, говорю же тебе, сейчас рванёт.

Михаил едва успел прижаться к каменной стенке, найдя в ней небольшой выступ, как по тоннелю пронеслась волна, всколыхнув его одежду, а затем в ушах так треснуло, что долгое время он не просто ничего не слышал, но и не соображал. Силой взрывной волны его едва не оторвало от стены.

– Ну как, Миха? Понравилось? – спросил Трофим, не скрывая детского восторга. – Грохнуло, так грохнуло, – пояснил Трофим, обойдясь уже без помощи народной лексики. – Ну что, пойдёшь к нам в бригаду? Ты парень не из слабых, хоть ростом от хрена уши. Нам такие подходят. Подумай.

– А где Толян? – спросил, взволновано Михаил, когда пространство вокруг рассеялось от дыма и пыли.

– За Толяна не волнуйся. Он и не в такие морозы в хате срал.

Михаил некоторое время пытался понять, о чём, собственно, сказал Трофим, имея в виду Толика и морозы, но так ничего и не понял. – Он жив?

– Спрашиваешь. Конечно. Ещё б ему не жить. Вон он, новую взрывчатку закладывает.

– И сейчас опять взорвётся?

– Конечно, – хмыкнул Трофим. – Чуть попозжа. Погоди немного, не спеши. Надо обождать малёха, перекурить. Посмотрим породу, характер обломков, кое-что надо наверх взять для проверки. Здесь всё по-серьёзному. А ты думал, как? Своя наука. А то, может, обратно захотел? Ты не стесняйся. Скоро машина придёт за грунтом, ты на ней вернёшься.

– А сам я не найду?

Трофим откровенно рассмеялся, обнажая ровные и белоснежные на фоне потемневшего от пыли лица, зубы. – Миха, ты юморист. Ну, если хочешь, то ладно, иди. Запоминай. Значит так, держишься сначала правого плеча, вернее левого, ты же обратно пойдёшь, пройдёшь три развилки, потом в четвёртой повернёшь направо, и так по правой стене до седьмого поворота. Там окурок мой должен лежать, увидишь. Свернёшь влево, метров сто, и резко направо, увидишь вертикальный колодец, глубокий. Смотри не нырни в него, это вентиляция. Потом ещё пройдёшь, а там гаражи пойдут, уже не заблудишься, у народа спросишь. Понял?

Михаил спокойно повторил всё, что услышал. Трофим открыл рот.

– Ни хрена себе! Ты чё, сразу всё запомнил? Толян! У Михи память как у разведчика, он сразу всё запомнил.

– А может он разведчик и есть, – спокойно ковыряясь в пробуренном отверстии, прокричал Толян. – Да, Миха? Угадал? Вы, мол, не смотрите, что я от хрена уши. Мал золотник да дорог.

Михаил вдруг покраснел. Ему показалось, что его действительно раскрыли.

…– Ты курева принёс? Трофим. Мы для чего тебя посылали?

– Обижаешь.

– А ну, спрятались все, – скомандовал Толик.

– Трофим снова обхватил Михаила за плечи. – Держись старик, сейчас будет большой взрыв. – Михаил подумал, что это шутка, но краем глаза успел заметить, что там, где только что стоял Медведь, уже что-то шипит и искрится. Раздался треск. На долю секунды перед этим, он увидел, как из шурфа вылетает столб огненной пыли, Михаил прижался к стене и ощутил странное чувство не то спокойствия, не то равнодушия.

– Берегись, закричал Медведь из укрытия.

– Ни хера! – Трофим стоял с опущенным окурком и глядел в сторону пылевой стены. В свете его фонаря из облака пыли выплыл невероятных размеров валун, и этот валун медленно двигался на них. Горизонт уходил слабым уклоном вверх, а потому огромный оторванный от породы камень покатился прямо на них, ненадолго задерживаясь углами о неровные края проходки.

– Раздавит нахрен! – Закричал Толян из укрытия. Валун катком прошёл мимо него, и, издавая глухой рокот, катился прямо на Михаила.

– Ну, ху… встал как баран! Текать надо! – закричал Трофим. Он выплюнул окурок и неуклюже побежал вниз. Михаил, наконец, опомнился и рванул за ним. В этот момент из-за поворота выехала горнопроходческая машина, из кабины которой выглядывало чумазое лицо уже знакомого водителя.

– Рули обратно! – заорал Трофим, приостановившись на секунду. Каток продолжал набирать скорость, и был уже совсем близко, водитель открыл рот и начал выбираться из машины, но так медленно, что Михаил остолбенел от страха. Вдруг накатывающий грохот прекратился. Михаил повернулся и увидел, что камень, заполнивший собой весь проём, остановился.

Машина взорвалась выхлопами газа, и рванула задним ходом.– Прыгай,– заорал водитель. Михаил, не раздумывая запрыгнул в ковш. Как и ожидалось, валун сорвался с опоры и снова покатился вниз. К этому времени они успели отвернуть в боковой проход, выжидая, когда валун прокатится своей прямой дорогой. Через несколько секунд каменный шар прокатил мимо них, поднимая за собой мелкую крошку.