Полёт японского журавля. Я русский

– Инчхон? Но это в двух шагах от Сеула!

– Не кричи, ты можешь выдать нас. Ты не прав. В одном шаге. В городе паника, или ты не заметил?

– Извини, я поздно лёг, ремонтировал свои ботинки.

– Ну да, сапожник без сапог. Ты что, ничего не слышишь?

– Теперь слышу.

За стенами, действительно, началось движение. Слышались отдалённые взрывы, которым Синтаро вначале не придал особого значения.

– Все бегут, – сказал Ли Вей, прислушиваясь к топоту людских ног. – Скорее всего, и мне придётся убираться. Я не намерен стоять под стеной, которая должна рухнуть. Вот последние сведения, передай их, но боюсь, что они уже не пригодятся. В городе нет такой силы, которая могла бы остановить эту армаду. Думаю, что от Инчхона останется ровная поверхность. Погоди, не спеши так. Сначала выслушай, надо обо всём договориться. Сеул пока за нами.

Синтаро бросил сборы и, растерявшись сел напротив старика; он вдруг увидел, как изменился Ли Вей, как заострились ещё больше черты его лица, как затряслись руки.

– Даже в Японии мне не было так страшно. Больше всего не хочется видеть горе других людей. Не знаешь, чем помочь, а это хуже всего. Ладно, к делу. Ты находишь Пэна. Это первое. Дальше находишь Андрея. Вот мои записи. Он разберёт, не волнуйся. Здесь вся статистика военных действий с самого начала войны. Я вёл её втайне от тебя. Мало ли, что. Ты должен знать. Вдруг тебе придётся уничтожить всё это. Будь внимателен, в городе полно шпионов. Так вот, мои наблюдения привели меня к выводу, что если Сеул будет захвачен, а это неминуемо, то наша южная группировка у Пусана окажется отрезанной. И тогда Ким Ир Сену с его армией несдобровать. Он будет лишен поставок боеприпасов и провианта. Это гибель всего. Тысячи солдат будут заживо похоронены в корейских горах. Их просто размажут по поверхности земли с воздуха. Ким Понг, аэродром, на который ты прилетел, скорее всего, будет захвачен в ближайшие дни, для американцев это очень важный узел. А потом сюда прилетит половина американского воздушного флота. Если тебе не удастся встретиться с Андреем, то действуй так, как мы договорились. Смотри объявления. Шифры ты знаешь, соберёшь три штуки, тогда прочитаешь, места тебе известны. А у меня ещё несколько важных дел, так что, не теряй времени, иди к Пэну.

Когда Синтаро отправился в центр города, улицы напоминали разоренный улей, выли серены, слышались взрывы: это американская авиация бомбила склоны гор. Только сейчас Синтаро понял, как близок был к истине Ли Вей, говоря, что оставаться в городе опасно для жизни. Мимо проносились грузовики с солдатами, везли пушки, зенитные установки. Лязгая гусеницами по каменной мостовой, проехали несколько танков Т-34. Когда он добрался до площади, его остановили солдаты и долго держали у пропускного пункта. Наконец, появился Пен, хмурый и взволнованный. Выслушав Синтаро, он тут же убежал в лагерь.

– Садись, поехали, – скомандовал Пэн, выехав на знакомой машине через несколько минут. Быстрота действий Пэна удивила Синтаро. – Едем в Ким Понг. Я связался по рации, товарищ Андрей ждёт тебя. Ты видишь, что творится вокруг. Янки бомбили Инчхон. Много наших погибло. Ну как такое могло произойти? – Пэн негодовал, и всю дорогу пересказывал то, что Синтаро узнал от Ли Вея.

При въезде на аэродром их обыскали. Товарищ Андрей бегал по полю, отдавая распоряжения солдатам, занимавшимся погрузкой самолёта. Пришлось долго ждать, пока он освободится.

Исследовав записи, товарищ Андрей тяжело вздохнул, отвлечённо уставившись в одну точку. Было видно, что психическое состояние его было на пределе.

– Всё дело в том, что у нас нет связи с югом, – обречённо произнёс товарищ Ким, пряча шифровку в портфель. – Авианалётом разрушило станцию. Мы даже с городом не можем связаться. Телефонная связь тоже нарушена. Вот такие дела товарищ Сан Дё. А Вэнь Яну огромное спасибо.

– Неужели всё так плохо? Неужели нет никакой возможности связаться с югом? – Синтаро даже вскочил в возбуждении. – Мы живём в двадцатом веке. Неужели кроме лошади у нас больше ничего нет?

– Почему нет. Есть. Есть автотранспорт. Но это недопустимо долго, да и дорог половина не восстановлена. А после захвата Инчхона американцы наверняка приступят к уничтожению мостов.

– А если воздухом? Самолётом. Ведь самолёты ещё есть, вон стоят.

– Неплохо думаешь, но скорее всего, и этот план не подходит. Всё корейское небо контролируется американскими истребителями. Нам просто не проскочить туда.

– Но ночью! Сегодня ночью. Ночью американцы не летают. Они не смогут обнаружить маленький самолёт в тёмном небе.

– Это, конечно, мысль, Миша, но боюсь, что ночью на временную посадочную полосу без сигнальных огней самолёт не посадить. Так что…

– Я не верю, что у нас нет выхода. Он должен быть, – продолжал настаивать Михаил. – Выход есть! Десант. Надеюсь, парашют у вас найдётся?

Андрей с удивлением посмотрел на Михаила. – Десант, говоришь. Это действительно выход. Но это очень опасно. Прыгать ночью может не каждый. Тем более, в неизвестном месте.

– У вас карта есть?

– Ты что придумал, Сан Дё? Я не имею права использовать тебя. Ты что, не знаешь, что нашим советникам…

– А я не советник! Меня вообще нет. Ким Сан Дё живет в Советском Союзе. Или вы думаете, что меня сюда прислали для того, чтобы штопать старые ботинки? Меня, между прочим, готовили для серьёзного дела. У меня триста прыжков, из них половина ночных, так что, советую пересмотреть свои сомнения.

– Мне надо подумать, – сказал Андрей, обхватывая голову руками. – Погоди, я должен посоветоваться кое с кем.

Андрей выскочил из кабинета и побежал на взлётное поле, где готовился к отправке транспортный самолёт, вокруг которого толпились военные. Кима долго не было, он вернулся в сопровождении нескольких военных, среди которых был генерал.

– Вы говорите, что можете прыгнуть ночью? – недоверчиво спросил генерал. Вы не представляете, как непредсказуемо корейское пространство, особенно ночью. Вокруг горы. Сейчас время пустой луны, земли не будет видно.

– Меня готовили фронтовики, они четыре года прыгали ночью, и ни один не сломал ногу, – недовольно ответил Синтаро.

– Не горячитесь, Ким Сан Дё, мы всё понимаем, но и вы нас поймите. У нас нет свободного самолёта, топливо на исходе, а до Пусана надо ещё долететь и вернуться обратно. Если вы не приземлитесь, то…

– Я приземлюсь.

– Тогда вы полетите не один, – тоном, не терпящим возражений, закончил генерал. – Составьте список всего, что вам будет необходимо на земле и в воздухе. Через полчаса в ваше распоряжение прибудут десять добровольцев, выберете из них четыре человека на свое усмотрение, до вечера проведите с ними тренировку, потом сделаете один прыжок.

– Но этого мало, мне необходимо сделать ещё один, ночной прыжок.

– Вы же сказали, что имеете большой опыт.

– Не мне, вашим людям мало.

– За наших людей не беспокойтесь. Они справятся, когда дело касается родной страны.

Генерал и его свита ушли. Товарищ Андрей, всё ещё растерянный, стоял посреди комнаты.

– Я всё мог ожидать от тебя, Сан Дё, но такого никогда. Ты должен понимать, что обратной дороги может не быть. Даже если ты приземлишься удачно, тебе надо отыскать войска, и не попасть под огонь. Там война, и за кого тебя примут, никто не знает. Но в любом случае, ты вызываешь уважение. Все корейские товарищи изумлены. Они и не представляли, что такое возможно.

– Да возможно, а разве у нас есть другое решение?

– Мы всего лишь советники, Миша. Наше положение здесь нелегальное, и если ты по каким-то причинам раскроешь себя, не дай бог, попадешь в руки американцев… Ты представляешь, что будет.

– Я представляю. Я всё представляю и далек от мысли, что будет легко, но мы на войне. От наших действий зависит не только жизнь тысяч солдат, но и то, как будут в будущем относиться к советским военным здесь, в Китае, или ещё где-нибудь. Не волнуйтесь раньше времени за меня. Я справлюсь.

– Тогда действуй Миша.

Вскоре привезли полтора десятка солдат, это были рослые корейцы, они с недоверием поглядывали на щуплую фигуру своего будущего командира и незаметно ухмылялись.

– Давайте оставим свои ухмылки на потом, – предупредил их Синтаро. – У нас нет времени на раскачку. Если кто-то считает, что в бою всё решает рост, то предлагаю выйти против меня. – Михаил занял стойку и вытянул для борьбы левую руку. Из строя вытолкнули самого рослого солдата. Он немного смущался, но всем было понятно, что он не против показать свою силу.

– Давай так. Ты берёшь мою руку и тянешь на себя. Если столкнёшь меня с этого места, то ты победил. Всё понял? Поехали. Кореец напрягся всем телом и тут же завалился на траву. Поднявшись, он в недоумении замотал головой и снова встал в стойку. Через пять секунд он снова был на траве, вызвав смешки среди товарищей.

– Ну что? Есть ещё желающие? – спросил немного возбуждённый борьбой Михаил. – Если нет, то предлагаю выйти тому, кто не уверен в себе. Задание опасное, и лучше сразу выйти тем, кто сомневается в себе. Полагаю, таких нет. Тогда тех, кто уверен.

Три человека сделали шаг вперёд.

Синтаро пожал им руки и отправил восвояси. Все кто остались, были в недоумении, как и те, кого Синтаро забраковал. – Вся ваша уверенность ничего не стоит, когда перед вами чёрное пространство, пустота. Все, кто остался, и есть неуверенные. Но это нормально, это простые сомнения, что кто-то может быть достойней.

После нескольких проверочных заданий Синтаро вывел из строя ещё троих, они были слишком лёгкими. Он объяснил, что в небе самое страшное – это ветер. Он сносит в сторону, может опрокинуть купол парашюта, перепутать стропы. Потом он задал простое упражнение на упругость ног, это было важно во время приземления. Все кто оставался в строю прыгнули с крыши автомобиля. После этого прыжка ещё двое самых рослых солдат выбыли из строя. Их приземление напоминало удар резинового мяча, наполненного водой. – Вы крепкие ребята, – успокаивал Синтаро, – но годитесь для прыжков в воду. Из вас получатся хорошие морские пехотинцы. Удар о невидимую землю гораздо страшнее, чем с машины. – Парни стояли в недоумении, не желая признать своей неготовности. – Ваши ноги ещё пригодятся стране, а для этого задания есть ребята не хуже вас, поверьте. Вам не стоит обижаться, – тактично успокаивал Михаил, внутренне не меньше переживая неудачу солдат, чем они сами.

Когда в строю остались четыре человека, Синтаро собрал их в тесный круг и коротко объяснил, для чего они летят на юг, и почему летит не один человек, а пятеро.