Кое-что особенное

Часть III. Зона отчуждения

Агенты с особыми полномочиями

9.1.

Письма от матери снова не привезли: наверняка ее закрутила светская жизнь или отвлекли очередные важные дела ее новых приятелей. Зато все мои постояльцы получили вести с большой земли. Как мы и ожидали, Евгению пришел пакет из Третьего отделения с целой кипой распоряжений, руководств и инструкций, на изучение которых он потратил едва ли не целый день.

– У меня скоро голова взорвется, – жаловался он за обедом. – Складывается впечатление, что каждый чин в этом их отделении счел себя обязанным написать мне хоть что-нибудь. Целый кодекс, регламентирующий мое поведение. Не удивлюсь, если на последних страницах найдется подробное руководство, как агенту надлежит завязывать шнурки!

– А что вы хотели, мой друг, на то они и чиновники, – коротко улыбнувшись, отозвался Эмиль. – Вы здесь расследуете чрезвычайное происшествие, на передовой, так сказать, они в управлении инструкции пишут. Им за это жалование платят, вот и стараются, отрабатывают свой хлеб.

Ханна рассмеялась, Евгений же кисло ухмыльнулся и пробурчал, что в гробу он видал всю эту бюрократию. На это Эмиль ничего не ответил, лишь головой покачал.

Он вообще стал задумчивым и хмурым после того, как привезли почту. Ханна тоже была не в духе, выглядела расстроенной и нервной и даже повысила голос на горничную, что-то напутавшую с ее туалетами. Такое актриса позволила себе впервые с того дня, как здесь поселилась.

– Уна, дорогая, мне сегодня передали тревожное послание, – неуверенно произнесла она, когда убрали со стола и подали десерт. – Судя по всему, эта информация конфиденциальна, но я не могу не поделиться со всеми вами.

Вздохнув, она достала сложенную в несколько раз записку и зачитала ее вслух, пропуская моменты, касающиеся ее лично. Это письмо передал ей кучер: отправитель, некий преданный и, судя по всему, высокопоставленный поклонник не доверил его почте. Обеспокоенный судьбой дамы своего сердца, он просил ее срочно покинуть Сёлванд, отбыть при первой же возможности.

– Умоляю вас, не теряйте ни дня, задержка может оказаться фатальной. Бросайте все и отправляйтесь в Лилле, там вас ждет мой человек, передавший письмо, – прочла Ханна дрогнувшим от волнения голосом. – Дальше подробности… Вот. Если вы не уедете, застрянете в этом жутком месте, и все мои связи… угу… я и без того рискую, отправляя вам это послание.

Из прочитанных ею отрывков становилось ясно, что, по сведениям тайного поклонника Ханны, дорога в Сёлванд в скором времени будет перекрыта. Вероятнее всего все, кто здесь находятся, окажутся взаперти. Неважно, местные они жители или приехали погостить.

– Знаете, а ведь примерно о том же мне написал мой старый приятель и компаньон, – заявил Эмиль, когда она закончила. – Конечно, не напрямик, но мы прекрасно понимаем друг друга с полуслова. Срочные дела якобы ждут моего присутствия, и выехать нужно незамедлительно. Вам не давали на этот счет никаких распоряжений? – осведомился он у Евгения.

– В той части бумаг, с которыми я успел ознакомиться, об изоляции не сказано ни слова. Но мне-то как раз велят оставаться здесь… – он вздохнул и рассеянно потер лоб, будто пытаясь разгладить хмурую складку. – Насколько я знаю чиновников, мне пришлют официальный документ, а его наверняка начальство еще не завизировало.

– Когда завизирует, поздно будет, – буркнул Эмиль. – Так что вы думаете по этому поводу?

Мы с Евгением переглянулись. Он никуда уезжать не собирался, по крайней мере, сейчас. Я надеялась, что он не передумает со временем и останется насовсем, как планировал. Господин Фогг чуть изогнул губы в ухмылке и перевел взгляд на Ханну.

– Я совершенно не желаю уезжать сейчас, когда здесь такое творится! – воскликнула она, нервно комкая записку. – До сих пор нет вестей о Фриде, и Ларс… Подумать только, неужели они все же решились закрыть город! Что тогда будет? Да и как можно, ведь жители Сёлванда – такие же граждане, как и все мы, а не каторжники какие-то. Уму не постижимо!

– Полно вам, милая, не стоит принимать это близко к сердцу. Мы здесь не очень-то любим путешествовать. Если бы власти закрыли выезд из города и ничего бы не сообщили об этом, горожане и не заметили бы! Но вы… Право же, вы в самом деле обязаны ехать, как ни горько мне об этом говорить, – сказала я, искренне сожалея о ее предстоящем отъезде. Но втягивать гостей в наши хлопоты было бы легкомысленно и, возможно, опасно.

– А что насчет вас, господин Фогг? – спросила Ханна, жалобно на него глядя. Казалось, вот-вот на ее прекрасных глазах выступят первые слезы.

– О моем затворничестве некому будет жалеть, и выбор для меня не столь очевиден. Но в данных обстоятельствах пугает не изоляция, она мне скорее желанна, а вся та суета и неразбериха, которые начнутся, едва введут чрезвычайные меры. – Он вздохнул и нервно побарабанил пальцами по столу. – К тому же, я в свои годы как-то отвык подчиняться нелепым распоряжениям особо рьяных чинов из полицейского ведомства. Но вас мне покидать крайне тяжело, пусть даже я и не принес бы ощутимой пользы.

– Не стоит беспокоиться, я помогу в меру своих сил, – пообещал Евгений, и я почти физически почувствовала, как он сдержался, чтобы не приобнять меня за талию. Ну и нравы, должно быть, в его родном мире! – Да и жители Сёлванда привыкли поддерживать друг друга.

– Ох, мой мальчик, как раз-таки за вас я беспокоюсь гораздо сильнее, чем за Уну и жителей Сёлванда вместе взятых! Если бы Ларс пришел в чувство, мне было бы легче.

– Я уверен, что справлюсь, – Евгений старался не показывать, что эти слова его задели, но голос его выдал. – И Ларс тоже.

– Не обижайтесь. Я привык говорить на прямоту с теми, к кому бываю расположен. Советую вам думать наперед и быть осторожным. Вы слишком расслаблены и простодушны, для Сёлванда оно и хорошо, но в Третьем отделе вы так далеко не продвинетесь.

– Ну зачем вы нагнетаете обстановку, старый ворчун! – вскинулась Ханна. – Евгений едва поступил на службу, а ему уже поручили массу важных дел. Уверена, он не упустит шанс и сделает блестящую карьеру.

Окончательно смущенный Евгений пробормотал, что все эти дела больше поручить было попросту некому, но Ханна лишь отмахнулась, а Эмиль взглянул на него с одобрительным прищуром.

– Неважно, добились ли вы места долгим упорным трудом или получили благодаря везению, но коли выпал случай – служите, вам доверие авансом оказали. Третий отдел – департамент особый, к тому же только набирает влияние. Сможете выслужиться – и ваше будущее обеспечено.

Чтобы отвлечь их наконец от нравоучений, которые вовсе не радовали моего друга, я тактично поинтересовалась, как скоро намечается отъезд. Эмиль благородно вызвался сопровождать Ханну, та замялась, не в силах решиться. Даже Евгений не вытерпел неопределенности и выразил опасения, что медлительность может сыграть с актрисой злую шутку, и что сам он на ее месте тронулся бы в путь сегодня же.

Ханна возмутилась и заявила, что не намерена бежать в панике, как крыса с тонущего корабля, а поедет, как и подобает цивилизованному человеку, отдохнув, спокойно собравшись и простившись со всеми знакомыми должным образом.

– Я планирую разослать сегодня приглашения всем, с кем завела знакомство, и завтра вечером устроить прощальный ужин. Думаю, вы успеете все подготовить, Уна? Ничего особенного, скромный вечер для узкого круга, без фраков, так сказать. Послезавтра отдохнем, закончим сборы в дорогу, а наутро…

– Не будьте ребенком! – перебил ее Эмиль, и я с облегчением поняла: он сумеет о ней позаботиться, что бы ни ждало их в дороге. – Эдак отъезд затянется на неделю, и тогда прощальный ужин не будет иметь никакого смысла. Я бы уехал сей же час, но вы должны как следует отдохнуть.

В конце концов, договорились на завтра, после обеда. Оставалось найти хоть какой-нибудь экипаж. С этим поручением я отправила Лилианн, которой доверяла больше остальных слуг.

Вышло так, что прощальный ужин прошел тихо, почти по-семейному. Кроме нас присутствовали доктор Вильхельм Крогг, его жена, один из заместителей градоначальника с супругой и старшей дочерью и владелец клубничной фермы – когда Ханна успела с ним познакомиться, я не представляла.

Компания подобралась приятная, засиделись допоздна. Дамы затеяли игру в фанты, музицировали и пели куплеты, мужчины забавляли нас анекдотами и всякими занимательными историями, иногда жутковатыми – в этом доме, выходящем окнами на Ту Сторону, легко было поверить во всякую мистику.

Когда давно уже перевалило за полночь, гости попрощались, обменялись с уезжавшими обещаниями непременно писать и отправились по домам. Последний вечер в гостинице закончился, мы разошлись, и постепенно все вокруг затихло. Лишь дождь уныло стучал по крыше, будто тоже решил проститься.

На другой день состоялся отъезд, незадолго после обеда, как и договаривались. Ханна все-таки не выдержала и немного всплакнула, обнимая меня на прощание. Я клятвенно пообещала написать сразу же, как найдут Фриду, и вообще сообщать все местные новости. Эмиль помог ей усесться в экипаж, и мои последние постояльцы отбыли из города.

Дом сразу стал непривычно тихим и пустым, и трудно было свыкнуться с тем, что они уехали навсегда, а не отправились на прогулку или отдыхать к себе в номер. Закончились ежедневные партии в бридж, никто не выйдет покурить на веранде, а ужинать нам предстоит вдвоем.

Для меня такие моменты были привычны – всю жизнь я кого-то провожала и встречала. Но Евгений впал в меланхолию и слонялся по гостиной или в саду, словно не зная, куда себя деть. На веранде он нашел трубку Эмиля, забытую в спешке, и окончательно приуныл.

– Такое чувство, будто господин Фогг сейчас вернется за ней, ругая самого себя за забывчивость, – проговорил он, вертя трубку в руках.

– Не печалься, так уж здесь принято, – отозвалась я, устраиваясь в ротанговом кресле, в котором так любила сиживать Ханна. – Они приезжают на время и уезжают навсегда. Клятвенно обещают не забывать, но редко кто присылает более одного письма.

– Неужели тебе от этого не грустно? Все так непостоянно – только привыкаешь к кому-то, и вдруг приходится расставаться.

– На то они и гости. В остальном же нет места более постоянного, чем Сёлванд, – я вовсе не желала об этом говорить, но нужно было, чтобы он понял. – Ты будешь жить долго, почти не меняясь. И люди вокруг тебя тоже. Если решишь остаться, конечно.

Он погладил меня по щеке костяшками пальцев, поймал локон и заправил его в прическу. Улыбнулся, показав свои чудесные ямочки.

– Я уже остался. К тому, что время здесь течет по-другому, еще не привык, но ведь это же здорово, когда столько лет впереди. Разве нет?

– Госпожа Соммер! – прервал нас громкий хрипловатый голосок. – Кликните госпожу Халль, мне велено ей передать, что с Той Стороны возвратились!

9.2.

Вопреки опасениям Ханны, Бо прибежал со всех ног, чтобы сообщить важную новость. Остановившись напротив веранды, он пытался отдышаться, готовый сию минуту припустить обратно – не иначе, боялся проворонить что-то интересное. Мы с Евгением переглянулись и разом поднялись с мест.

– Девочку нашли? – спросил он с надеждой.

– Нет, якобы сами еле ноги унесли! – сделав круглые глаза, ответил Бо и добавил жалобно: – Позовите госпожу Халль, пожалуйста, она мне давала полкроны. Надо обязательно ей доложить!

– Госпожа Халль уехала, – сообщила я, присаживаясь обратно в кресло. – Можешь считать, что свои деньги ты заработал. Расскажи-ка мне все, что знаешь, и я добавлю еще.