Кое-что особенное

Хотелось остаться в его объятьях еще немного, рассматривать его спящего и вдыхать запах теплой гладкой кожи, уткнувшись носом в плечо, но я осторожно попыталась выскользнуть из-под руки. Евгений немедленно открыл глаза, улыбнулся и притянул меня ближе.

– Еще совсем рано, – промурлыкал он, целуя меня в висок. – Давай сегодня пропустим завтрак. Думаю, нам простят.

– У нас кроме завтрака уйма дел, – напомнила я с неохотой. – Тебе нужно ехать на телеграф, не забыл?

Приподнявшись, он склонился надо мной, прижав к кровати. Заставляя мысли о делах разом улетучиться из головы.

– Тебя не было четверо суток, и мир не рухнул. Продержится еще пару часов. – Он потянулся было, чтобы поцеловать меня, но вдруг отпрянул и посмотрел серьезно. – Или ты боишься, что кто-то заметит, как я отсюда выхожу? Что я тебя скомпрометирую?

– Полно тебе, это последнее, что меня заботит. Просто… – я невольно прикусила губу. – Вероятно, мы будем жить долго, гораздо дольше, чем во внешнем мире. У нас впереди очень много времени… на все.

– Уна, мне не хватит вечности, чтобы на тебя насмотреться, – сказал он, склоняясь и проводя губами по моей шее. – И все равно я не хочу уходить прямо сейчас.

Конечно, я сдалась. Стена из сдержанности, приличий и чувства долга, которую я много лет выстраивала вокруг себя, рухнула еще вчера, в один миг, стоило Евгению меня поцеловать. К завтраку мы безнадежно опоздали.

Наверняка обитатели гостиницы о чем-то догадались, но вида никто не подал – осведомились о моем самочувствии и выразили надежду встретиться вечером, посидеть у камина и вдосталь наговориться обо всем. Разве что Фредерик, проходя мимо, бросил в сторону Евгения подозрительный взгляд, но выражать свое недовольство иным образом не решился.

Мы расположились на веранде, намереваясь выпить кофе и разобрать, наконец, корреспонденцию. Ханна и Эмиль деликатно удалились, чтобы нам не мешать. Увы, от матери вестей не было, зато я получила денежный перевод, положенный горожанам, участвующим в борьбе с “нежелательными явлениями”, пару коммерческих предложений и срочное письмо от Департамента полиции.

Вкратце суть его была той же, что и в адресованном Евгению: что происходит в Сёлванде? Где находится его превосходительство губернатор округа Нодеборг, прибывший в город инкогнито? И почему агент не выходит на связь?

– Ларс задержал отчет, – сказал Евгений. Его письмо все же было подробнее. – Не доложил о приезде господина Йессена и не ответил на телеграмму. Мне велено отправить подробный доклад. Что же делать, Уна? Скрыть произошедшее не выйдет – неизвестно, сколько времени Ларс будет не в себе.

– Не нужно ничего скрывать, хуже будет, – отозвалась я, украдкой радуясь, что о ситуации с Той Стороной они узнают от Евгения, которому небезразлична судьба Сёлванда. – Сегодня можно ограничиться телеграммой, а до завтра составить отчет. Я попрошу господина Крогга приложить заключение о болезни Ларса. А потом… только ждать.

– Уверен, они этого так не оставят. Что теперь будет с городом? И с нами?

Покачав головой, я попросила его не думать пока об этом. Просто делать, что должно. Он тяжело вздохнул и обмакнул перо в чернильницу. Едва мы закончили, за мной прибыл экипаж.

– Госпожа Соммер, к вам человек от градоначальника! – доложила Бриджит. – Просит ехать в ратушу немедленно, говорит, вас вызывают для объяснений.

– Передай, что скоро буду.

Горничная поклонилась и скрылась за дверью, а мы с Евгением переглянулись. Наверняка в моем взгляде он уловил тревогу, нахмурился, накрыл мою ладонь своей:

– Хочешь, поедем вместе.

– Не выйдет, он вызвал только меня, – через силу улыбнувшись, я сжала его руку. – Лучше поезжай в Нодеборг, не медли! Только… если вдруг почувствуешь себя дурно, брось все и поворачивай назад. Кто знает, вдруг и ты тоже…

Боясь увидеть, как он отреагирует на такое предположение, я опустила ресницы.

– Заражен? Даже если и так – что с того, я не боюсь, в отличие от Ларса. Напротив, это бы сблизило меня с тобой, и я был бы рад.

– Мы и без того уже сблизились, – шепнула я едва слышно. – Гораздо сильнее, чем я могла себе позволить. Но сейчас не время это обсуждать. Нам обоим пора. Возвращайся скорее, я буду ждать.

Наскоро переодевшись в наряд, подходящий случаю, я спустилась в холл и сообщила, что готова. Провожаемая взволнованными взглядами, села в коляску, и кучер хлестнул лошадей – наверняка получил приказ доставить меня немедленно.

Экипаж грохотал по мостовой, распугивая прохожих, и казалось, изо всех окон смотрят нам вслед. Торопиться здесь было не принято, суетиться – неприлично для уважающего себя господина. Спешка означала, что произошло нечто из ряда вон выходящее даже для Сёлванда, привычного к странностям.

За короткое время, пока мы добирались до центральной площади, я пришла в совершеннейшее замешательство. Родившись и прожив всю жизнь в Сёлванде, нынешнего градоначальника, господина Оливера Гротта, я видела от силы пару раз. А после назначения на должность – всего единожды, в первый год, когда являлась к нему с отчетом о состоянии гостиницы. Тогда он выслушал меня, велел получить у секретаря распоряжения и инструкции и простился на долгие годы. До сего дня.

Господин Гротт слыл затворником. Он редко принимал кого-то лично, предпочитая получать доклады и передавать поручения через своих заместителей и секретаря. Никто не встречал его на променаде, не говоря уже о клубе, приемах и праздничных гуляниях. Лишь несколько приближенных и старых друзей навещали его и не рассказывали никому об этих визитах.

Убежденный холостяк, чудак и мизантроп – так про него говорили горожане, при этом непременно добавляя, что лучшего управителя не найти и без него еще неизвестно, что вокруг творилось бы. Местные жители легко прощали друг другу чудачества.

Но меня он все-таки принял лично. Робея, я зашла в кабинет, неожиданно темный, с наглухо зашторенными окнами. Пришлось ждать пару минут, пока зрение привыкнет, и все это время царила тишина. Лишь когда я взглянула туда, где за широким столом темного дерева возвышалась резная спинка кресла, похожего на трон, темный силуэт, сидевший на нем, произнес глухим голосом:

– Доброго дня, госпожа Соммер. Прошу вас, присаживайтесь.

– Ваше превосходительство, – пролепетала я, поклонившись, разыскала глазами стул для посетителей и расположилась напротив.

– Прошу простить за то, что вынужден принимать вас в темноте – меня снова одолела мигрень. Но если вам неловко – велю принести лампу.

– О нет, не стоит. Я не могу себе позволить причинять вам неудобство. И надеюсь, мой визит не сильно вас утомит.

Со стороны стола раздался короткий сухой смешок.

– Довольно любезностей. Перейдем к делу. Думаю, вы понимаете, зачем я вас вызвал?

– Полагаю, Третий отдел и вам направил телеграмму. Наверняка вас в первую очередь интересует, что случилось с его превосходительством губернатором Нодеборга? С прискорбием вынуждена сообщить, что он мертв. Тому есть трое… двое свидетелей в настоящий момент.

Коротко, но стараясь не упустить основных деталей, я рассказала о нашей экспедиции на Ту Сторону, начиная с исчезновения господина Йессена и Фриды из гостиницы и заканчивая встречей с сущностью, поселившейся в теле девочки. Тот разговор я пересказывать не стала, так и не решив, стоит ли о нем вообще кому-то знать.

– Все ясно. В его гибели я никого из вас не виню, и вряд ли у полиции возникнут к вам вопросы. Даже если пришлют особо дотошного агента, желающего выслужиться на этом деле – первый же визит за реку охладит его пыл, – он снова усмехнулся. – Сотрудник Третьего отдела будет отчитываться за свои действия сам, если, конечно, обретет способность говорить.

– Вы уже осведомлены о его состоянии?

– Наш уважаемый доктор передал результаты осмотра, – мне показалось, что в голосе градоначальника мелькнуло пренебрежение. – Повторюсь – заботы Третьего отдела меня не касаются, если вы желаете возиться с их агентом, право ваше. Но то, что вы оставили дочку господина Йессена за рекой… Эта оплошность может дорого обойтись.

– Ее телом управляла иная сущность. Мы вряд ли сумели бы вызволить Фриду, не причинив ей вреда, – проговорила я, с трудом сдерживая гнев. Где же вы были, когда ваш драгоценный губернатор навязался на мою голову, а потом сбежал, как глупый мальчишка? – На моем попечении были раненый и человек без малейшего опыта, который не выжил бы на Той Стороне самостоятельно. Я не имела права рисковать ими.

Братец Ларс. Тот, кто имеет больше права здесь находится, чем многие из горожан. Стиснув зубы, я молчала – рассказывать об этом до того, как он очнется, я не собиралась.

– Этот ваш постоялец, фотограф, – после небольшой паузы спросил градоначальник. – Вас с ним связывает что-то личное?

– Простите, но я бы не хотела отвечать на подобные вопросы, – вспыхнула я, радуясь, что здесь так темно. Этот странный господин меня раздражал, и я втайне надеялась, что головная боль, о которой он упомянул, вынудит поскорее закончить допрос.

– Это не допрос, Уна. Все, что нужно, я узнал, вы могли бы и вовсе не отвечать. И причина моего самочувствия кроется не в звуке вашего голоса, напротив, он весьма приятен. А то, что вы говорите вслух, намного пристойнее ваших мыслей.

На минуту я потеряла дар речи. В памяти всплыл разговор с лже-Фридой, то, как существо отвечало на незаданные вопросы. Я и сама иногда могла прочитать другого человека, как это было с Евгением, но на уровне чувств и эмоций, а вовсе не дословно…

– Не вы одна обладаете необычными умениями. Собственно, вам повезло – ваш дар можно сдерживать, и он не мешает жить. Я не лезу в чужой разум нарочно, но слышу мысленные рассуждения так, как если бы это говорили вслух. Независимо от моего желания, – он тяжело вздохнул и откинулся в кресле, почти слившись с ним в полумраке. – Вы все почти непрерывно произносите внутренние монологи. Как только самих не утомляет?

– Если вы узнали все, что хотели, могу я получить распоряжения и вернуться к своим делам, ваше превосходительство? – неизвестно почему, но он не вызывал ни малейшего сочувствия. – Или, если вам угодно, братец Оливер?

– Вы забываетесь, – одернул он меня, слегка повысив тон. – Распоряжения? Пока я и сам их жду. Вам следует знать, что в последнее время Сёлванд стал объектом разногласий и пристального внимания. То, что произошло, непременно послужит поводом для скандала. Разыщите девчонку, это в ваших же интересах.

– Обещаю, что сделаю все, что в моих силах. Могу я…