Кое-что особенное

– Если вас интересует, не подхватили ли вы так называемое заражение, то увы. Та Сторона изменила вас, и вряд ли это удастся исправить. Но я сама собиралась задать вам тот же вопрос. Что с вами, Ларс? Чего вы боитесь?

Вместо ответа он попросил рассказать, что произошло после того, как он швырнул в охотничий домик шашку динамита. Все-таки Ларс совершенно ничего не помнил.

– Не стоит опасаться за мои нервы, капли, что дала сиделка, почти лишили меня эмоций. Сейчас самый подходящий момент для дурных вестей.

Я рассказала все. И про взрыв, случившийся в ином пространстве и времени (на лице Ларса отразилась досада, когда он узнал, что дом уцелел). И про существо в теле Фриды, которую до сих про не нашли. И про причину, по которой он не мог уехать отсюда и не сможет скорее всего никогда. Ларс слушал, стиснув зубы, и не произнес ни слова, пока я не закончила.

– Мне очень жаль, правда. И все же – почему на вас повязка?

Усмехнувшись, он осторожно приподнял бинты, открыв левый глаз. Я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Радужка почти утратила цвет, став бледно-серой, как подтаявший снег. На этом фоне красный, как кровь, зрачок казался особенно ярким.

– Значит, я видел в этой комнате следы ваших рук, – сказал Ларс, рассматривая меня так, словно видит впервые. – Вы светитесь, Уна. Это даже красиво.

9.4.

На третий день после того, как очнулся, Ларс решил возвратиться к обыденному распорядку, несмотря на рекомендации доктора Крогга пока воздерживаться от любого рода напряжения. Врач и вовсе хотел забрать своего пациента в клинику для наблюдения, но тот, конечно же, наотрез отказался, и господин Крогг оставил при нем медсестру на ближайшие несколько дней, не желая слушать возражений.

Он спустился к завтраку, как всегда, подтянутый, гладко выбритый и застегнутый на все пуговицы. С виду он почти не изменился, разве что левый глаз закрывала черная повязка, а лицо все еще выглядело осунувшимся.

– Доброго утра, Ларс! Мы рады, что вы наконец-то вернулись, – приветствовал его Евгений, улыбаясь с искренней симпатией. Он все еще испытывал необъяснимое расположение к господину ревизору и сочувствовал ему. – Как ваше здоровье?

– Удовлетворительно, – отозвался тот кисло и уселся на привычное место. – Полагаю, нам с вами надлежит после завтрака заняться делами службы. В связи с ситуацией в городе работы предстоит немало.

Лилианн сразу же поставила перед ним столовые приборы и чашку кофе. Как он обычно предпочитал – двойную порцию без сахара. И через несколько минут подала его любимый завтрак: яйцо пашот, печеный картофель и бекон.

– К чему такая спешка? – удивился Евгений. – Я только вчера отправил письмо, в котором сообщил, что вы пришли в себя и находитесь под наблюдением нашего любезного господина Крогга. Он, кстати, приложил свое заключение. Вряд ли начальство ожидает, что вы вернетесь к работе раньше, чем через неделю.

– В самом деле, Ларс, не следует доводить себя до нервного истощения, – согласилась я, жестом веля официантке удалиться. – К тому же ваше состояние… Никому, кроме нас с Евгением, неизвестно о произошедшем. По моему мнению, сперва вам нужно разобраться самому.

– Первое, что я должен сделать – сообщить о факте заражения, – доливая в кофе сливки, сказал Ларс и нахмурился. – Я не собираюсь ничего скрывать и надеюсь на вашу честность, Уна. Тем более мы с вами теперь вроде как в одной лодке, не так ли?

– Я рассказала все, что вас касается, ничего не утаив, однако Та Сторона и для меня полна загадок. Скорее, это вы можете поведать мне нечто новое – вы ведь не один год изучаете подобные места. К тому же вы так и не объяснили, что происходит. – Я невольно уставилась на его повязку и тут же отвела взгляд. – Что вы такое видите, от чего решили отгородиться?

Он посмотрел на меня, прищурив единственный глаз, и улыбнулся недобро.

– Например, я отличаю тех, кого изменило заражение, от нормальных людей. И еще: Та Сторона населена множеством существ, неразличимых обычным зрением. Наблюдать за ними мне не доставляет ни малейшего удовольствия, знаете ли.

– Но если вы сообщите о таких способностях Третьему отделению, вам непременно поручат исследовать Ту Сторону, – осторожно проговорил Евгений, передавая масло. – Я не призываю вас это скрывать, но не лучше ли повременить немного? Дать себе время свыкнуться, что ли…

– А смысл? – меланхолично спросил Ларс, намазывая тост. – Ничего уже не исправить. Что касается времени… Не думаю, что к такому вообще можно привыкнуть. Вы даже не представляете, как это… странно. Не побоюсь признаться, пугающе. А самое неприятное, они будто понимают, что я их вижу, и смотрят в ответ.

Я вспомнила фото, сделанное Евгением незадолго после приезда. Ханна, я и Ларс на фоне реки, и призрачные существа, наблюдавшие за ним с того берега. Сейчас казалось, будто с того момента прошли не дни, а годы.

– Какие они? – спросил Евгений с плохо скрываемым любопытством. – И могут ли перебраться через реку, или вы видели их только на Той Стороне?

– Странные. Поврежденным глазом я вообще все вижу нечетко, как полупрозрачные силуэты разной плотности и оттенков. Например, вы, доктор Крогг и остальные – тусклые, серо-коричневые. А вот Уна светится и я сам – тоже. Думаю, и остальные заразившиеся… Кое-что я заметил на нашей стороне, прямо возле гостиницы. Поэтому ношу повязку. Я ответил на все интересующие вас вопросы?

Откинувшись на спинку стула, он отодвинул тарелку с завтраком, к которому едва притронулся, и попросил еще кофе. Я мысленно сделала заметку, что надо бы осведомиться у врача, не навредит ли такое количество возбуждающих напитков, но пока решила обойтись без замечаний.

– Похоже, я начинаю понимать, почему многие предпочитают верить в существование за рекой некоего могущественного разума. Гораздо легче поверить в чудо, нежели принять факт, что все происходит случайно, без причины и смысла, – задумчиво проговорил он, рассматривая сидевшего напротив Евгения. – Вот, например, вы были бы совершенно не против, если бы магическое воздействие вас коснулось. Более того, иногда мне кажется, что намеренно ищете этого.

– По крайней мере, это интересно! – отозвался Евгений. – Неужели вам совсем не интересно?

– Да полно вам! Вы не очень хорошо представляете, о чем говорите, а я насмотрелся достаточно. И знаете, что самое обидное? Мне довелось работать с господами, которые пренебрегали всеми правилами безопасности, лезли в самый эпицентр – и ничего! Месяцами блуждали по зараженной территории. Мы даже начали полагать, что изменения происходят лишь с теми, кто жил там изначально, и вдруг… Впрочем, я наверняка утомил вас своими жалобами. Прошу меня извинить, и давайте прекратим этот разговор – он не способствует аппетиту.

Пора было заканчивать завтрак. Я предложила Ларсу немного отдохнуть, пока Евгений подготовит все нужные бумаги, поднялась с места, не удержалась и положила руку ему на плечо.

– Не терзайтесь, все не так уж и плохо, вот увидите. И здесь люди живут. Некоторые даже счастливо.

– Спасибо, вы очень добры, – ответил он холодно. – Полагаю, мне предстоит познакомиться с жителями Сёлванда заново. Вы ведь далеко не все заражены? Есть шанс, что некая закономерность все-таки найдется.

От прогулки по саду Ларс отказался и предпочел вернуться к себе в номер, предупредив, что через пару часов подойдет в гостиную. Оставшись наедине, я попросила Евгения уговорить его не ходить сегодня в город, а если не получится – задержать якобы важными делами.

– Боюсь, для одного дня будет слишком много впечатлений, а доктор Крогг предупреждал, что болезнь скорее всего отразилась на его психике. К тому же я не уверена, что он физически готов, после столького времени, проведенного почти без движения.

– Не волнуйся, у Ларса большой запас прочности, – улыбнувшись, ответил Евгений. – Я не сомневаюсь, что он очень быстро восстановится. Тем более, здесь излечивались от по-настоящему тяжелых болезней. Но ты права, в городе ему пока лучше не появляться – кто знает, как к нему отнесутся на фоне последних новостей.

Мнение жителей Сёлванда явно заботило Ларса в последнюю очередь, но я не собиралась спорить и мешать Евгению считать коллегу лучше, чем он есть. Главное, что большую часть дня ревизор будет под присмотром – сиделку он выселил в соседний номер, согласившись встречаться с нею лишь для недолгого осмотра дважды в день.

– Ты злишься на него? – спросил Евгений перед тем, как отправиться к себе. – Он ведь всегда был сторонником изоляции Сёлванда и не скрывал этого.

– Дело не в нем. Вернее, не только в нем – теперь-то он будет демонстрировать вредоносное воздействие Той Стороны на личном примере. Просто слишком много неприятных случаев произошли друг за другом, и это стало последней каплей, – я пожала плечами. – Мы привыкли к тому, что жизнь в любой момент может круто измениться, особенно те, кому некуда больше идти. Ларс прав: нет здесь никакого тайного умысла, все решает случай. Остается лишь приспосабливаться. Ко всему привыкаешь, если пройдет достаточно времени.

– А если они найдут способ… Если магия исчезнет?

– Значит, исчезнем и мы, – заметив, как он изменился в лице, я улыбнулась. – Неужели ты и впрямь собрался жить вечно?

– Я так надолго не загадывал. Попробуем просто жить счастливо, столько, сколько получится.

Легонько коснувшись губами щеки, он с видимым сожалением оставил меня и пошел, наконец, в свой номер. До самого обеда они с Ларсом просидели над своими бумагами, оставив меня наедине с путаницей мыслей. Слишком сильно ускорились события за последние дни, казалось, бурный поток затянул нас всех, несет куда-то против воли, и сопротивляться бессмысленно.

– Братец Ларс, – пробормотала я, вслушиваясь в доносившиеся из гостиной голоса. – Что же мне прикажете теперь с вами делать?

А еще предложение, которое мне сделал Евгений… Следовало немедленно написать матери, я не могу заключить помолвку, хотя бы не известив ее! К тому же для нее эта новость гораздо важнее всего, что происходило в Сёлванде, а я до сих пор не отправила письмо. Мысленно поклявшись сделать это вечером, я поговорила с сиделкой о здоровье ее подопечного, отчитала Фредерика, который снова не протопил как следует жилое крыло, а там настало время обеда.

После которого случилось событие, заставившее меня напрочь забыть о письме. Загадочное существо с Аскестена сдержало обещание: Фрида вернулась.

Ее заметил Фредерик, подстригавший живую изгородь неподалеку от берега. В тот момент мы втроем сидели на веранде – Ларс понемногу начинал выбираться из дома, правда, повязку пока не снимал. Старый слуга был так взволнован, что позабыл о приличиях и грубо прервал нашу беседу.

– Госпожа Соммер! Там, за рекой, губернаторская дочка! – он осекся, перевел дыхание и оглядел моих собеседников, будто только заметил. – Простите, господа, но пойдемте быстрее, пока опять не сбежала. Я за лодкой.

Мы бросились к берегу, ни о чем не спрашивая, и увидели ее неподалеку. Фрида стояла в шаге от воды и удивленно озиралась. Выглядела она так, словно не понимала, где находится и как сюда попала. На девочке было старомодное белое платье, отделанное кружевом, явно с чужого плеча – подол волочился по траве. Голову ее украшал венок из бледно-желтых лилий.

Как ни старались, привлечь ее внимание мы не смогли. Фрида не реагировала на крики и не останавливала на нас взгляда. Я попыталась коснуться ее разума, но даже на расстоянии различила все ту же пустоту. Та Сторона оказалась не в силах вернуть ей то, чего не было изначально.

– Осторожно, она там не одна, – раздался за спиной голос Ларса. Обернувшись, я увидела, что он снял повязку. – Думаю, мне стоит пойти. А лучше вообще подманить девчонку, не высаживаясь на берег. Она не измененная, но те существа прямо-таки роятся вокруг нее.

Его лицо было неестественно бледным, рассматривая Фриду и луг за ней, он прикусил губу, словно от боли. Я прислушалась, но не ощутила угрозы.