Бардо

И там что-то ниже, пониже, в паху, посреди темноты, внизу темноты, между губ. Там пониже так влажно и сколько, приятно и мягко. Да что это? Я… Темнота. Щекотно, но так что. Не знаю. Припало и тянет. Припала и тянет-потянет. Лишь миг и всего меня вывернет прям наизнанку. От счастья. Так мокро и гладко, так больно и гадко в любви! Вера…Вер…Вера…Вер…Вера…Вернись.

Но ты есть, даже нет если. Нет даже, есть ты. Ты есть, даже если тебя не нашел я. Среди темноты. Здесь вся жизнь, ее смысл, все-все уместилось в пре-крохотных: Я… Я люблю тебя… Я… Темнота. И оргазм.

Не его, не ее, не сейчас, но потом.

А в соседней квартире послышались стоны. В одной из тех комнат параллельной вселенной: «Как все там могло бы все ж быть, если б не…» Ну вы поняли. Если б Роман был другой.

Один хер подцепил одну девку, что сносна. Хотя, как сказать? Туповата и… В общем, он тоже не очень. Неопытен, сонный. Разлегся и смотрит. И смотрит. Он… Смотрит. Я… Смотрит. Я…

Я смотрю на лицо ее. Так тупо глазеет и улыбается. Мне же отвратно, как не старается. Опять берет его в рот. Не встает. Что за радость? Откуда? Волосы, что ли, потрогать? Отвлечься. Приятно. Широки. В этой позе. Глаза. Зачем сверлит меня? Закрываю. Прикольно. Так лучше. Вдалеке пустота. Только звезд нет. А так, прямо космос. Нет, ну только не яйца. Мне больно.

– Не надо. Не трогай их. Это не очень приятно.

И какой идиот придумал так развлекаться, чтоб яйца? Я что, леденец? Пылесос. Че за хрень? Ну-ну, а вот так уже лучше. Еще бы. А может, схватить ее? Нет. Только трогать. И нежно. А то неприлично. Обидится. Волосы мягкие. Трогать.

Люблю трогать грудь. А ведь все для детей. Я вхожу. Ну зачем так кричать? Ах! Ах! Да, помедленней. А! Это слишком приятно. Стонет прям в ухо. Глубокие вдохи. Не продержусь. Нет, ненадолго. Голову вверх. О чем-то подумать. Почему они стонут? Нет, чтобы… Море. Кругом океан. Там киты. Такой бледно-зеленый. Не отдых. Не время. Погода не та. Затянуто небо. Тянет к себе. Поцелуй. Я же только отвлекся! Хотя, уже лучше, держусь. Ох, как же приятно все это! И шея. И мочки ушей. И тяжелые стоны. Прервать их губами. Да где же язык? Мне нужен язык, а не нёбо! А если быстрее?

– Дай мне язык!

Что же приятней? И на хер так жить! Ведь если не это, то что? Природа, конечно, хитра. Мы же просто животные. И сколько проблем и тревог, на хрена? Нет, оно того стоит. Да и толку во всех этих россказнях?

Ноги загнуть. Да, вот так. И как же красива! Вроде секс, просто секс, но как это мило. Тонкие, гладкие. Чуть-чуть щетины. Ее пятки на вкус, как… На губках капли вроде росы. Сосок такой нежный. Как его, блин..? Пососать?

– Так не больно?

Не больно. Так влажно и гладко. Не чувствую член. Какие милые дырочки, а ведь она из них… Нет.

У нее тоже пузико, немалое с этого ракурса. И еще, небось, загоняется! Зря…

Курить, блять, бросать. К тридцати-то годам. Не, ну а вдруг импотентом! Ну и, что тогда?

Не могу. В этой позе. Чуть-чуть только. Нет, не могу. Ну все, фух! Это было прекрасно.

Только чтоб. Не порвался? Вот гадкий, пиздец. Прижаться поближе. Иди же.

А все же приятно вот так вот в обнимку. Как типа с игрушкой, но я. Ведь я знаю, что так не засну. Постараюсь. Как ни крути, а все мы животные. Как ни крути, ласки хочется тоже. Зачем этот разум? Он задолбал. Чего хочет, не знаю. Пусть думает сам. Дыханье. И тело. Так нежно, прекрасно. Люблю ее. Точно, походу, любовь.

Кракен

«О супруги, отец и мать, черный дождь, буря, раскаты грома, ужасные видения и все явления суть, по своей истинной природе, иллюзии. Как бы они ни появлялись, нет в них истины; все субстанции нереальны и нематериальны. Они подобны снам и видениям, они непостоянны, у них нет устойчивости. Какой смысл держаться за них! Какой смысл испытывать перед ними страх и ужас! Это значит воспринимать несуществующее как существующее. Все это галлюцинации моего собственного ума. Сам по себе иллюзорный разум не существует вечно; так где же должны существовать эти внешние феномены?

Прежде я все воспринимал иначе, считал несуществующее существующим, нереальное – реальным, иллюзорное – действительным и поэтому так долго блуждал в сансаре. И даже сейчас, если я не пойму, что это иллюзии, тогда, блуждая в сансаре долгие века, обязательно погрязну в трясине различных несчастий.

В самом деле, все это подобно снам, галлюцинациям, эху, городам пожирателей запаха, миражу, отраженным в зеркале образам, фантасмагории, луне, увиденной в воде, – все это нереально, и не бывает реальным ни на мгновение. Поистине, они нереальны, они ложны».

«Он будет страдать от тупости, глупости и жалкого состояния умственного помутнения и переживать различные другие страдания. Подобным образом блуждания могут завести его в ад или мир несчастливых духов, или в Шесть Лока, и будет он переживать там невообразимые мучения.

Те, кто испытывают неуемное влечение к оному, т. е. сансарическому существованию, или те, в сердцах которых нет к нему страха, – О ужас! О ужас! Увы им! – и те, кто не познал учения с помощью гуру, провалятся в бездонные глубины сансары и будут бесконечно и невыносимо страдать. Чтобы тебя не постигла подобная участь, слушай мои слова и хорошенько запомни сии наставления.

Отбрось чувства влечения и отвращения и запомни тот способ закрывания двери в лоно, о котором я сейчас тебе поведаю. Закрой дверь в лоно и помни о противодействии. В этот час необходимы искренность и чистая любовь. Как сказано было, «избавься от ревности и медитируй на Гуру Отце-Матери».

Как уже объяснялось, если суждено родиться существом мужского пола, возникнет влечение к матери и отвращение к отцу, если женского – то влечение к отцу и отвращение к матери одновременно с чувством ревности к отцу или матери.

Для такого момента существует мудрое наставление. О высокородный, когда возникнут влечение и отвращение, медитируй так:

«Увы! Как же тяжела моя дурная карма! Виной тому, что я до сих пор блуждаю по сансаре, – влечение и отвращение. Если я буду продолжать ощущать влечение и отвращение, то забреду в глубины бесконечной сансары и буду долго-долго страдать, погрузившись в Океане Несчастья. Итак, я не должен действовать, подчиняясь влечению или отвращению. Увы мне! С этого момента я никогда не буду действовать под влиянием влечения и отвращения».

Бардо Тхёдол. Тибетская Книга Мертвых.

И раз,

два,

три

в комнате двое: Роман и Елена

в слепоте обнаженной,

где почти что нет света,

слиты сердцами в единое сердце,

но в сердце его,

но в сердце его

совсем для нее

нет ничего, кроме крови,

текущей по венам и в Веру по Вериным венам, которых здесь нет.

в Романовом сердце нет ничего, кроме крови.

внутри лишь киты и китовые органы.

Романово тело лежит полотенцем беспомощным, бредит.

живот к животу.

Романов живот к Елениному

пристал

теплом.

На спине, он во сне, без сознания бредит во сне наяву. Бодрый, как труп, заслюнявленный труп Елены. Романовый мозг не в силах помочь кровавому телу. Сознание Ромы вороч-и-вороч-и-ворочается в постели.