Друзья и недруги. Том 1

– Перестань, Эдрик! – потребовал Робин. – Вилл такой же Рочестер, как и я. Ты чем-то вывел его из себя, верно?

– Прошу великодушно простить меня за то, что я не проявил к твоему брату должной, по его мнению, деликатности! – съязвил в ответ Эдрик.

На душе у верного слуги Рочестеров было неимоверно тяжело. На Вилла он никогда не возлагал особых надежд, но теперь и Робин поставил на себе крест. Вместо того чтобы вернуться из крестового похода в ореоле славы, одним из знатнейших лордов королевства, он предпочел остаться в лесу – изгоем, с шайкой разбойников. А как еще называть тех, кто скрывается от властей под покровом Шервуда? Робин с полнейшим равнодушием отнесся к тому, что из-за своего опрометчивого поступка лишится едва ли не лучшей невесты во всех Средних землях. Эдрик глубоко пожалел, что Робин никогда не видел свою нареченную. Тогда бы он не отмахивался от нее с такой легкостью! Но у Эдрика оставалась Клэренс, и все надежды на возрождение Рочестеров он втайне от Робина возложил на его сестру. Пока он ничего не будет говорить Клэренс о судьбе братьев. Придет время леди Марианне вернуться к отцу – и Клэренс отправится вместе с ней во Фледстан. Эдрик выберет подходящий момент открыть барону Невиллу, что за девушку он приютил, убедит его заявить о правах Клэренс на отцовское наследство и найти ей подходящего супруга. Эдрику было мучительно думать, что муж Клэренс через брак с ней примет и титул графа Хантингтона, но что делать, если Робин зачеркнул свое будущее?

****

Прошел месяц, и лагерь Статли сильно уменьшился. Жители Локсли разъехались по другим селениям. Но и тех, кто остался, было достаточно, чтобы пещера не вмещала в себя всех.

– Пока тепло, можно жить в шалашах, – сказал Статли. – Но лето закончится, и как быть тогда?

– Не беспокойся, – ответил Робин. – Мы с Виллом нашли отличное убежище не так далеко от тебя. Мы покажем его и тебе, и остальным, но прежде ответь на один вопрос. Что-то я за все время, что мы здесь, ни разу не увидел твою хозяйку. Куда подевалась Эльфледа?

Лицо Статли помрачнело, и он тяжело вздохнул:

– Эльфледа умерла, Робин, в мае, пока ты был в беспамятстве.

Вспомнив веселую, искрящуюся жизнью Эльфледу, Робин пораженно посмотрел на друга.

– От чего умерла? Как это произошло?

Статли грустно усмехнулся.

– Как это всегда происходит? Случайно. Отправилась в церковь – она ведь при всей своей легкомысленности была набожной. Никому не сказалась. Обычно я давал ей двух-трех человек для охраны, а в тот раз она убежала одна. Уже возвращаясь, в лесу столкнулась с теми, о ком я как-то упоминал, – настоящими бандитами. Когда мы ее нашли, она не то что шевелиться, даже говорить почти не могла. Эллен сказала, что у бедняжки все внутри порвано в клочья. Она прожила несколько часов. Умирала в страшных мучениях, но стискивала зубы, старалась не стонать. Она была смелой и мужественной, наша Эльфледа, – охрипшим голосом сказал Статли. – Да упокоится ее душа с миром!

– Жаль! – прошептал Робин, потемнев глазами. – Славная была, трудно представить ее мертвой – столько в ней было жизнелюбия! Она показалась мне совсем юной.

– Ей только-только минуло шестнадцать, когда ты видел ее в первый раз, – вздохнул Статли. – И, как оказалось, в последний. Она-то много времени провела возле твоей постели, помогая Эллен выхаживать тебя. Все ждала, когда ты очнешься, и соблюдала себя с такой необычной для нее строгостью, что я сразу понял: влюбилась в тебя и, наверное, надеялась…

– А тех, кто насиловал ее, ты нашел? – спросил Робин, оборвав Статли на полуслове.

– Нашел. Они оставили много следов, пройти по которым и обнаружить их логово труда не составило. Подслушав разговор, в котором они хвалились тем, что учинили с Эльфледой, как подвигом, я убедился, что это именно они.

– И что?

Статли покривил губы, пряча глаза от неотступных гневных глаз Робина, и вынужденно признался:

– И ничего, Робин. Ушел оттуда, как и пришел.

– Почему?

– Их полтора десятка, и голыми руками этих парней не возьмешь. У них мечи. Мне одному против стольких не выстоять, а мои люди вооружены ножами да дубинками. Я потерял бы половину, и это в лучшем случае.

Неслышно подошедший Вилл молча слушал их разговор. Теперь он понял, чья могила была рядом с могилой Элизабет и Эйслинн. Когда Статли признался, что не в силах наказать тех, кто повинен в смерти Эльфледы, Вилл не выдержал:

– Устроить засаду и перестрелять их в голову не пришло?

Заданный им вопрос задел Статли за живое.

– Пришло, Вилли, но я и лучник пока единственный. У остальных из десяти стрел семь пролетают мимо цели. Засыпать стрелами ратников Гисборна – одно дело, прицельная стрельба – совсем другое.

– Я помню эту девочку, и как она умирала, видел собственными глазами, – задумчиво прищурившись, сказал Вилл. – Жаль, что убийцы остались безнаказанными.

Джон, присоединившийся к друзьям и слышавший последнюю часть разговора, издал рык потревоженного медведя:

– Ненавижу насильников! Как можно им попустительствовать, не отплатив полной мерой за содеянное? Кэтти весь день проплакала, когда девочка испустила дух. Еле утешил ее! Она знала Эльфледу совсем недолго, а рыдала над ней, как над родной сестрой.

Робин и Вилл перекинулись быстрыми взглядами. Они-то поняли, что Кэтрин оплакивала не только Эльфледу, но и себя. Статли, удрученный словами Вилла и Джона, в которых усмотрел упрек, залился краской и низко склонил голову. Заметив это, Робин положил руку ему на плечо и сказал:

– Не напускайтесь на Вилла. На его месте я бы тоже пожалел товарищей, зная, что из них неважные мстители. Эльфледа не останется неотомщенной. Вилл, мне надо поговорить со всеми, кто прячется в лесу, – и с теми мерзавцами, что погубили Эльфледу, и с теми, кто им подобен, но прежде всего – с обычными людьми, которых судьба занесла в Шервуд не из-за склонности к разбою и убийствам. Ты сможешь помочь созвать их так, чтобы они собрались в одно и то же время и в одном месте?

Подумав, Статли кивнул.

– Да, я знаю, как это сделать: оповестить всех по цепочке. Дай мне на это неделю.

– Неделю? Что-то долго!

– Я знаю одних, они знают других, другие знают третьих, но вместе никто и никогда не собирался. Поэтому неделя, Робин, и это не просто быстро, а очень быстро!

– Будь по-твоему, – согласился Робин. – А мы пока переберемся в новое убежище и немного обживемся.

****

Убежищем, о котором говорил Робин, оказался целый монастырь, правда, изрядно разрушенный. От церкви осталась только часовня, а из хозяйственных построек не сохранилось почти ничего. Но само здание монастыря было почти целое – пострадало только одно крыло, заглянув в которое, Робин сказал:

– Здесь вполне можно устроить конюшню для трех десятков лошадей.

– И наша корова поместится! – радостно захлопала в ладони Кэтрин.

– Три десятка лошадей? – хмыкнул Статли. – Откуда ты возьмешь столько? Во всем Шервуде сыщется едва ли больше десятка!

– Куплю, – рассмеялся Робин, похлопав его по плечу.

Они отправились в уцелевшую часть. Возле дверей висела медвежья шкура, распяленная на ветвях двух деревьев.

– Ого! – выдохнул Эрик, оценив размеры шкуры и прикинув, каким громадным был медведь.

– Прежний хозяин, – усмехнулся Вилл. – Мы с Робином его потревожили, когда вошли внутрь, и он налетел на нас с таким ревом, что мы едва не оглохли. Уступить жилище по доброй воле он, понятно, не пожелал.

– Теперь я понимаю, почему мы несколько дней питались медвежатиной! – хмыкнул Мартин.

Робин открыл двери, и все оказались в просторной зале с большим очагом.

– Здесь у монахов была трапезная, – догадалась Кэтрин. – Ой, как славно! И мы здесь устроим кухню и трапезную!

Она раньше остальных обежала все строение и пришла в совершенный восторг.

– Тут и купальня есть, и в нее поступает вода, которую легко можно нагреть. Надо лишь починить лохани для мытья, что остались, или сделать новые: старые сильно рассохлись. Там будет очень удобно стирать белье и одежду. А в кельях устроим спальни. Я и посуду нашла в кладовой – глиняную и оловянную. Даже серебряные кубки на верхней полке стоят!