Друзья и недруги. Том 1

– Вы обе всерьез считаете, что Робин переживает из-за этой кокетки, да еще настолько, что нуждается в утешении? Ладно Лиз, но ты, матушка?!

– Вилл, делай то, о чем тебя попросила Лиззи, – кратко ответила Барбара.

Вилл пожал плечами и поднялся в спальню. Когда он, умывшись и переодевшись, вернулся в трапезную, там уже были Эллен и Клэренс.

– А Робин не придет, – заявила Клэренс, поймав вопросительный взгляд старшего брата. – Он передает через меня и Эллен извинения госпоже Барбаре и Лиз. Ну и тебе, конечно.

Посчитав церемонии законченными, Клэренс нацелилась на гусиную ножку. Заметив быстрый обмен взглядами Эллен и Элизабет, Вилл подумал, что мог недооценить чувства Робина к Мартине, раз брат предпочел остаться один.

– Лиззи, пожалуй, я проведаю Робина, – решил Вилл. – Надеюсь, вы не станете скучать без меня?

– Совсем не станем! – заверила Клэренс. – Ты всегда смеешься надо мной, говоря, что я много ем. Без тебя я хотя бы хорошо и вкусно пообедаю.

Вилл расхохотался, погладил сестру по голове и, поймав взгляд Элизабет, в котором прочитал понимание и одобрение, отправился к Робину. Он нашел брата наверху, в спальне. Робин сидел на стуле, забросив ноги в сапогах на скамью, на столе перед ним стоял кубок. Поздоровавшись, Вилл взял кубок и понюхал содержимое.

– Виски, – сказал Робин, не ответив на приветствие.

Вилл заметил флягу, в которой обычно хранилось крепкое хмельное зелье, и, взяв ее, тряхнул. Она была опустошена на добрую четверть, и Вилл с удивлением посмотрел на Робина:

– Сколько ты выпил?

– Столько, сколько недостает в этой фляге, – ответил Робин и одним глотком опрокинул в горло то, что оставалось в кубке.

Значит, немало, понял Вилл и бросил на брата очень внимательный взгляд, но ни в глазах Робина, ни в лице не заметил и капли хмеля.

– Ты не против, если я составлю тебе компанию? – спросил он.

Робин в ответ молча поднялся, достал еще один кубок, поставил перед Виллом и наполнил до половины. Попивая обжигающий напиток мелкими глотками, Вилл беспечным тоном заговорил о том, какой замечательный ужин приготовили Барбара и Элизабет, как они сожалели, что Робин не смог прийти, но вдруг наткнулся на тяжелый насмешливый взгляд брата и осекся.

– Не ходи вокруг да около, – посоветовал Робин. – Я всегда уважал твою прямоту. Зачем ты пришел?

– Уговорить тебя пойти со мной, – честно ответил Вилл.

– Я настолько жалок, что вызываю сочувствие у твоей матери и Лиз? – хмыкнул Робин и, минуту подумав, отрицательно покачал головой: – Нет, Вилли. Я сейчас не расположен быть приятным гостем за праздничным столом. Да и праздника у меня сегодня нет.

Не в силах больше смотреть на его каменно-неподвижное лицо, Вилл задал вопрос в лоб:

– Ты любишь ее?

Робин долго молчал, потом нехотя пожал плечами и сказал:

– Наверное.

– Тогда почему позволяешь ей выйти замуж за Мартина? Сходи к нему прямо сейчас, поговори, объясни все как есть. Пусть он отступится от нее. Все равно, женившись на Мартине, он не увидит счастья!

– Так и я его с ней не обрел, – усмехнулся Робин – Если любовь заключается в поединках – чья гордость сильнее, а теперь еще и в тоске и сердечной боли, то да, я люблю Мартину. Но я не желаю такой любви, Вилл. Мне, знаешь ли, хочется любить так, чтобы испытывать радость, а не постоянные сомнения или муку, как сейчас. Пока мы с тобой разговаривали, я только и думал о том, чтобы сходить к Мартину. Но вот ты предложил это, и я понял: нет, не пойду. Она сделала свой выбор, а я свой.

Вилл не нашел слов, которые могли бы умерить мрачную печаль Робина, поэтому снова наполнил кубки. Сидя напротив друг друга, братья не говоря ни слова пили виски, но молчание не было тяжелым. Просто Робин не нуждался ни в чьих словах, он сам сказал брату все, что хотел, и тот прекрасно понимал это.

Когда кубки вновь опустели, Вилл поднялся из-за стола и пошел к сундуку, на котором оставил стремительно пустеющую флягу. В это мгновение послышался тихий скрип двери, и на пороге появилась Мартина – простоволосая, босая, в ночной сорочке, поверх которой она набросила шерстяную накидку. Ее лицо покраснело, словно Мартина долго плакала. Так, наверное, и было: по ее щекам и сейчас струились слезы.

Не заметив Вилла, который остался стоять возле сундука, Мартина молча смотрела на Робина, комкая на груди накидку. Он медленно поднялся, встал перед ней и изогнул бровь.

– Чем я обязан столь позднему визиту, да еще невесты моего друга, с которым она завтра венчается?

Не сводя глаз с Робина, Мартина опустилась перед ним на колени, обвила руками его ноги и, запрокинув голову, сказала хриплым от слез голосом:

– Робин!..

– Встань! К чему так унижаться? – Он рывком подхватил Мартину под локоть и заставил ее подняться. – Теперь говори.

Она приоткрыла рот, как вдруг заметила Вилла. Вместо слов из ее горла вырвалось сдавленное рыдание, и Вилл, впервые пожалев Мартину, шагнул к двери. Властно поднятая рука Робина заставила его остановиться.

– Говори при моем брате, – предложил Робин, не спуская с Мартины неулыбчивых глаз. – Едва ли ты собиралась сказать нечто предосудительное, что Виллу нельзя услышать.

Мартина умоляюще посмотрела на Вилла – он остался неподвижным, потом на Робина. Он насмешливо заломил бровь, и Мартина ожесточенно сказала:

– Я уже легла спать, когда вспомнила, что забыла пригласить тебя на свадьбу, вот и пришла исправить это упущение.

– Так горячо хотела исправить, что в спешке забыла одеться? – хмыкнул Робин и с подчеркнутой учтивостью добавил: – Что ж, я польщен. Благодарю тебя за приглашение и непременно приду. Что подарить тебе на свадьбу, Марти?

Мартина изо всех сил сжала губы. Она смотрела на Робина взглядом, который мог бы поджечь вязанку хвороста. Частое прерывистое дыхание волновало ее грудь. Виллу показалось, что их взгляды скрестились, как два клинка, и Мартина первая опустила глаза.

– Я подумаю до завтра. Придумаю и скажу тебе.

– Так и поступим, – согласился Робин. – Спокойной тебе ночи.

Проводив взглядом Мартину, которая вышла за порог с высоко поднятой головой и подчеркнуто аккуратно закрыла за собой дверь, Вилл обернулся к брату.

– Напрасно я не ушел, чтобы оставить вас вдвоем!

По губам Робина пробежала жесткая усмешка:

– Это не ты не ушел, это я не дал тебе уйти, и отнюдь не напрасно.

– С какой же целью?

– Я знал, что в твоем присутствии она ничего не скажет, и не ошибся.

– А если бы она пересилила гордость и сказала, зачем приходила?

– Я попал бы в сложное положение. Но ведь она не сказала.

Вилл внимательно посмотрел на брата.

– Не пожалеешь?

– Я и сейчас жалею, – спокойно ответил Робин, – но справлюсь, сумею пережить и эту потерю.