Друзья и недруги. Том 1

Эллен задумалась и тяжко, протяжно вздохнула.

– Противно! И надо было терпеть. Если он что-то замечал, то обижался и вымещал на мне дурное настроение. Я старалась не показывать виду, что мне не нравятся супружеские обязанности, но всякий раз было одно и то же. Он тискал мою грудь, теребил рукой между ног, забирался на меня и делал свое дело. Если мне было больно, я же оказывалась виноватой. Почему сухая? Наверное, завела молодого дружка. Грешно так говорить, Робин, но, когда он утонул, я испытала облегчение – такое, что дала себе слово больше никогда не выходить замуж!

Внимательно выслушав ее горькие признания, Робин сочувственно улыбнулся и поцеловал Эллен в лоб.

– Бедная моя! – прошептал он, а его руки опять заскользили по ее телу. – Теперь мне все окончательно ясно. Тебе ведь только шестнадцать, верно? Ты хотя бы однажды кого-нибудь любила так, как и должно в твоем возрасте?

– Нет, – честно ответила Эллен, и вдруг ее сердце пронзила острая игла озарения.

Утонув в синих глазах Робина, она замерла и подумала то, о чем уже не сказала вслух: «Но, кажется, полюблю!..»

– А ты, Робин, любил? – спросила она.

Его длинные черные ресницы встрепенулись, в темно-синих глазах появилось задумчивое выражение, но ответил Робин легким, почти беззаботным тоном:

– Нет, Нелли. К женщинам, разделявшим со мной ложе, испытывал благодарность, но чтобы хоть одна задела мое сердце… Такого не случилось ни разу. Мне не так повезло, как Виллу с Элизабет.

– Только пока, Робин, – улыбнулась Эллен. – Придет час, и влюбишься. Никто еще не сумел избежать любви.

Робин сделал глубокий вдох, рассмеялся и властно притянул Эллен к себе.

– На том и порешим. Довольно разговоров, Нелли! Я снова хочу тебя.

На этот раз в его объятиях оказалась горячая женщина, пылающая желанием сродни его собственному.

– Твоя кожа пахнет яблоками, – пробормотал Робин, осыпая поцелуями ее грудь, – и сама ты как сочное, спелое яблоко. Прямо-таки истекаешь соком! Ох, Нелли, как бы тебе не пожалеть, что ты не вернулась в свою кровать! Я ведь не дам тебе уснуть до рассвета.

– Это мое самое сокровенное желание, – прошептала Эллен. – У меня рядом с тобой нет сна ни в одном глазу!

Как он сказал, так и сделал: оставил ее в покое перед самым рассветом. Лежа в объятиях Робина, Эллен слушала его ровное, умиротворенное дыхание и чувствовала себя родившейся заново. Рядом с ней был мужчина, за которого она могла отдать жизнь. И раньше бы отдала, как любой из жителей Локсли, но теперь особенно, не раздумывая ни мгновения. Почему? Потому что в близости с ним она впервые познала тайную ипостась своей женской сути? Нет. Потому что он заботился прежде всего о ней и только потом о себе. Ему единственному она поведала о горестях своего брака. Он единственный увидел в ней не только женщину, но и существо, равное ему – мужчине. Вспомнив постигшее ее озарение, Эллен еле слышно вздохнула. Пусть так. Чему быть, тому не миновать.

Она покинула его спальню раньше, чем он поднялся с постели, чтобы Клэренс, проснувшись, не увидела ее выходящей из комнаты брата. Началось обычное утро. Эллен приготовила завтрак, всех накормила, убрала со стола и принялась мыть посуду. Краем глаза она заметила, как Робин буквально ворожит над пучками трав. Его руки молниеносно брали нужный ему пучок, растирали траву, ссыпали смесь в глиняный горшок. А она-то считала себя целительницей! У нее нет и сотой доли сноровки Робина.

Когда отвар настоялся, Робин процедил его и поставил кружку перед Эллен. Она вспомнила ночной разговор и безропотно выпила невыносимо горькое зелье. Она ни в чем не могла перечить ему, лишь бы он снова позвал ее в спальню. Ей отчаянно хотелось вновь оказаться в его постели.

– Теперь приляг, Нелли, – сказал Робин, когда она поставила на стол пустую кружку. – Клэр я отведу к Лиз, чтобы та за ней присмотрела.

– Почему? – растерянно спросила Эллен. – Я справлюсь сама.

– Не справишься, – ответил Робин и тяжело вздохнул. – Никак не могу подобрать иной состав с тем же действием, но без побочных явлений. Через полчаса тебе станет плохо, но ты не пугайся. Три-четыре часа – и все как рукой снимет, а до тех пор тебе лучше лечь в постель.

Она кивнула и, не удержавшись, призналась:

– Как же я рада, что могу учиться у тебя! Мне кажется, ты знаешь столько, сколько я за всю жизнь без твоей помощи не смогу постигнуть.

Робин посмотрел на нее долгим ласковым взглядом и усмехнулся:

– Все мои знания были и остаются к твоим услугам, Нелли. Все, что захочешь узнать, все, о чем не догадываешься. Мне в радость обучать тебя всему, что я знаю сам.

– Я не хочу к Виллу, – недовольно бурчала Клэренс, когда Робин вел ее за руку к дому брата. – Не хочу к нему!

Резко остановившись, Робин сердито посмотрел на сестру:

– Опять за свое, Клэр? Еще раз: Вилл такой же брат тебе, как и я. Если ты будешь вести себя в его присутствии так, как сейчас, я отшлепаю тебя без всякой жалости!

Взвесив в уме серьезность угрозы и поверив в нее, Клэренс склонила упрямую голову.

– Не сердись. Я буду вести себя хорошо. Только ты скорее возвращайся за мной!

– Вот и договорились, – уже иным, подобревшим голосом ответил Робин.

Вилл тоже собирался в поля и, увидев сестру, вопросительно посмотрел на брата.

– Эллен немного приболела, я дал ей лекарство, – ответил Робин, погрешив против последовательности событий, и обратился к Барбаре: – Пусть Клэр побудет у вас до обеда.

– Конечно! – согласилась та.

Элизабет раскинула руки, и Клэренс с радостным смехом бросилась в ее объятия.

– Клэр поможет мне с пряжей, – весело сказала Элизабет. – Правда же, Клэр?

– Охотно помогу, Лиззи! – с готовностью отозвалась Клэренс.

Днем Барбара сама отвела девочку домой. Ею двигало отчасти любопытство – она сердцем чувствовала, что недуг, одолевший Эллен, не из обычных, отчасти желание помочь Эллен, если той до сих пор нехорошо. Но Эллен уже была на ногах и хлопотала по хозяйству. Первую половину дня, как и предупреждал Робин, ей было плохо. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота, а тело покрывалось холодным потом. Но через три часа – она удивилась точности его расчетов – все недомогания прекратились, и к приходу Барбары Эллен чувствовала себя превосходно.

– Сияешь, как новая монетка, – заметила Барбара, внимательно глядя на нее. – А лорд Робин сказал, тебе нездоровится.

– Так и было, но все прошло, – беспечно ответила Эллен, пряча улыбку.

Но, заметив, как засветились ее глаза при упоминании имени Робина, Барбара обо все догадалась.

– Нелли, Нелли, что ты натворила? – тихо сказала она, покачав головой. – Когда-то мне было жаль Лиз, но ты пошла по дороге, которая тебя никуда не приведет. Ведь ты влюбишься в него. Уже влюбилась! А он, если мое суждение о нем верное, не очень-то влюбчивый. Свое сердце он бережет и отдаст его только однажды. Прости за прямоту, но не думаю, что тебе.

– Мне уже все равно, – так же тихо ответила Эллен и попросила Барбару: – Пожалуйста, не рассказывайте о том, что узнали!

– Боишься, что если в селении пойдут разговоры о вас, то он немедленно откажется от тебя? – поняла Барбара и грустно улыбнулась, вспомнив о своем. – Не тревожься, Нелли. Я даже сыну с невесткой не обмолвлюсь ни словом. Но я сочувствую тебе, сочувствую от души!

Эллен не услышала ее слов сочувствия, как почти не заметила и ухода Барбары. Она принялась готовить обед, пребывая словно в тумане, и радовалась, что Клэренс убежала играть на улицу. В присутствии сестры Робина ей бы пришлось следить за выражением лица, чтобы чуткая девочка ничего не заподозрила. Оставшись в доме одна, она могла себе позволить безбоязненно вспоминать минувшую ночь, и она вспоминала. Час возвращения Робина приближался, и Эллен даже приготовила и выпила отвар из успокоительного сбора, чтобы при нем вести себя, как обычно. Она интуитивно понимала, что если покажет Робину хотя бы взглядом изменившиеся чувства к нему, то натолкнется на отчуждение и прохладную вежливость. А Эллен очень надеялась сегодня вновь оказаться в его объятиях.

Он вернулся, и они обменялись обычными приветливыми улыбками и словами. Ни он, ни она ничем не показали друг другу, что помнят, как провели ночь. Пообедав, он ушел к Виллу. Эллен долго ждала его возвращения, затягивая и затягивая домашние хлопоты, но он не возвращался. Когда пришло время укладывать Клэренс спать, Эллен поняла, что и ей надо ложиться, если она не хочет, чтобы Робин заметил ее напряженное ожидание. Лежа в постели, она чутко прислушивалась в надежде услышать его шаги. Вот он наконец вернулся домой, поднялся по лестнице и ушел в свою комнату. Стало тихо. Эллен еще немного подождала. Тишина. Наверное, лег спать. Она не успела вздохнуть от огорчения, что ее надежды не сбылись, как дверь открылась.

Робин сел на край постели и, глядя Эллен в глаза, улыбнулся:

– Пустишь меня к себе, Нелли?

Мог бы не спрашивать! Отвечая на поцелуй, она потянула вверх его рубашку, просунула под нее руки и провела ладонями по его груди. Он сбросил с себя одежду, лег рядом с Эллен, обнял, и она почувствовала себя бесконечно счастливой.

****