Надир

– Ты ничего не слышал? Пол заскрипел только что, – глаза учёной были полны непонимания, будто Нагаи оглох.

– Вы перетрудились, доктор Кроуфорд. Давайте зайдём в кофейню, ваш любимый пряный чай латте наверняка поможет взбодриться, – Рейден галантно подал руку напарнице, и они вместе пошли в забегаловку неподалёку от комплекса, в котором жила Кроуфорд.

– Да, ты прав. Мне наверняка показалось, – Тоня накинула куртку и вышла из квартиры следом за напарником. Рейден умел найти подход к учёной. Вот именно поэтому Тоня настаивала на его участии. Но его недомолвки всё равно жутко раздражали.

***

– Если подводить итоги, то кто-то установил с тобой связь через твоё сознание в обычном для тебя состоянии, верно? – Брукнер кивнула и помассировала виски – голова всё ещё раскалывалась. Эверетт поставил перед Эстер чашку с неприятно пахнущей настойкой. – От болей. Вскоре ты сама узнаешь. Не думал, что всё будет настолько стремительно развиваться.

– Что развивается? – девушка выпила настойку и поморщилась. Такую гадость пить ещё не приходилось.

– Связь, подобную твоей, имеет далеко не каждый человек. Придётся потерпеть неудобства. – Эверетт поставил чашку на плоский камень. Брукнер была ужасно недовольна, что ей ничего не собираются объяснять. – А теперь, как и обещал, я тебя кое с кем познакомлю.

Жрец встал с деревянной табуретки, протянул руку Эстер, предлагая помощь, но девушка отмахнулась и встала сама. Собеседники прошлись вплоть до другого конца поселения, в это время Брукнер вглядывалась в окружающих людей и пыталась запомнить особенности местных, но кардинальных различий со своим миром не находила. Разве что местные отличались большим дружелюбием и, видимо, очень хорошо ладили друг с другом как одна большая семья.

По всему периметру деревушки располагались столбы, украшенные цветами, почти у каждого домика стояли маленькие лавочки, столы со стульями, и буквально везде росли цветы и плодоносные деревья. Вот одна из улиц, по которой пошли Эверетт и Эстер, украшена деревьями, которые сейчас как раз зацвели. Жаль, что жизнь цветка коротка. Некоторые откровенно пялились на чужеземку в форме астронавта NASA: кто-то с восхищением, кто-то с любопытством, а кто-то – с некоторым подозрением. Брукнер очень боялась, что она сюда попала по ошибке, а команда – лишь случайные гости, и вообще Первые Люди точно что-то напутали.

«Нет, вы именно те, кого мы ждали. Верь мне, Эстер».

– Эстер! – Эверетт поддержал пошатнувшуюся Брукнер и обеспокоенно посмотрел в ей в глаза. – Что тебе сказали? Как ты себя чувствуешь?

– Всё нормально, я… Я точно справлюсь? – астронавтка покрепче встала на ноги и неуверенно кивнула.

– Со временем тебе станет легче переносить связь подобного рода с тем голосом. К слову, опишешь его?

– Это женский голос. Похож на голос Тони, но при этом отличается. Тоня – учёная и жена Октавиана. Но, видимо, вы и это знаете? – Эверетт кивнул на этих словах Эстер, но всё равно не сводил с неё взгляда.

– Я подозреваю, кто это, но пока не буду говорить, в этом надо удостовериться. А вот мы и пришли! – посреди цветочных клумб и россыпи пышных кустов стоял аккуратный глиняный домик вроде того, в котором остановился экипаж. Жрец подошёл к окну, по которому спускался плющ. – Рони, ты дома?

– Пароль! – в оконном проёме показалась макушка ребёнка.

–– Это Эверетт, я пришёл к тебе по делу. Поможешь старому другу?

Дверь открылась, из-за неё выскочила девочка. Эстер побледнела – ребёнок был испещрён пятнами витилиго. Но малышку Рони совсем ничего не смущало – она обняла Эверетта за ногу и с большим любопытством осмотрела Эстер, а затем кивнула и, подойдя поближе к Брукнер, протянула ей ладошку:

– Эверетт хочет, чтобы я за тобой приглядела. Будешь со мной дружить?

– Хорошо, – Эстер пожала маленькую руку, и девочка, смелее схватившись за Брукнер, потащила её за собой, приговаривая, что хочет показать новой подруге свою коллекцию раскрашенных камней.

– Тебе есть чему поучиться у неё, Эстер, – Эверетт оставил девушку наедине с Рони и цветными камнями, глаза на которых будто смотрели прямо в ярко-голубые глаза учёной.

***

Эсперанса сладко потянулась и как бы невзначай посмотрела на Эрика, сидевшего на лавочке справа от неё. Если Кастилья легко привыкала к новым условиям, то Вайсмюллер совсем никак не справлялся – ему трудно приходилось в другом городе, а про планету вообще можно молчать. И вот сейчас Эрик старается расслабиться, но у него совсем ничего не получается – при малейшем шорохе он как сова поворачивает голову в сторону источника звука.

Но вот забавный факт – во время проведения операций, или когда человеку просто плохо, Эрик забывает о своей нервозности и действует ёмко, чётко, решительно. За эту решительность Эсперанса и полюбила его. Нет, не как вы подумали, а как верного друга.

Прикрыв глаза, девушка откинула голову, зевнула и отдалась лёгкому приятному ветерку.

– Как ты думаешь, мы вернёмся домой? – Эрик нахмурился и посмотрел на Эсперансу. Она почувствовала беспокойство товарища практически физически.

– Не задавай тупых вопросов. Естественно, мы вернёмся. И не просто вернёмся, а станем героями, – Кастилья не любила, когда Вайсмюллер задаёт подобные вопросы – его сомнения и страхи часто оказываются интуитивно верными. Но что может случиться в этом мирном месте? Даже капитан приказал, оставить оружие в доме. Всё-таки здесь экипаж – местная легенда, так что команда в относительной безопасности. Ну, или Октавиан просто слишком полагался на Эстер. Она была кем-то вроде индикатора опасности в данном случае.

– Да, пожалуй, ты права. Спасибо тебе, – Эрик устремил взгляд в небо. – За всё спасибо. Извини за панику.

– Хватит говорить так, будто ты скоро умрёшь, – Эсперанса подсела ближе к другу и взлохматила ему волосы.

– Извини.

– И извиняться тоже прекращай.

***

– Скучновато тут, ты так не думаешь, Джер? – Фред крутил в руках карандаш (старая привычка, которая успела порядком поднадоесть, но от неё слишком трудно избавиться) и оглядывался по сторонам, ему пока трудно привыкнуть к немного необычным цветам растений. Всё слишком розово-сиреневое, как будто какой-то кукольный мир.

– Я тоскую по детям и Ирине. Было бы здорово привезти им что-то отсюда. Может, засушить цветы? – Джереми сел перед клумбой и сорвал маленький лиловый цветочек. – Аннабель точно оценит.

– Она же у тебя хочет стать ботаником, верно? Наверное, она знает о растениях не меньше Эстер.

– О, да. Она фанатка Эстер, постоянно к ней подбегает и что-то спрашивает. Ты и сам видел, – Фейнман улыбнулся своим воспоминаниям, но тут сбоку от него выросла невысокая и не особо довольная тень.

– Цветы с клумб рвать нельзя! – Аврора насупилась и пригрозила пальчиком.

– Мне для дочери, хочу…

– Так что же сразу не сказал?! Пойдём, я покажу поляну с дикими цветами, можно сделать отличный гербарий. Заодно поможете собрать травы для Эверетта, – Аврора потянула Джера за руку и исчезла из поля зрения Фредерика.

***

Пока Рони занималась Эстер, Эверетт вернулся в свою пещеру и начал рассортировывать травы на засушку. Жрец случайно толкнул керамическую вазу, и она, упав, раскололась на мелкие осколки. Между осколками показался смятый лист бумаги. ЭВЕРЕТТ НЕ ХОТЕЛ СМОТРЕТЬ НА ЭТОТ РИСУНОК. Дрожащими руками взяв комок, Эверетт всё же развернул его и, увидев старательно раскрашенный портрет семьи, смял его обратно. Мужчина сжал комок в руках так сильно, что костяшки побелели. Эверетту резко стало плохо.

«Дитя, тоска – главная убийца человека. Ты теперь жрец, не забывай, что от тебя зависит слишком многое, чтобы сдаваться».

***

Алек поднял в приветствии руку, когда увидел старого друга, но сразу опустил и нахмурился, когда Эверетт подошёл к печи и кинул в неё что-то бумажное. Повару не надо было долго думать, чтобы понять ситуацию. Алек положил руку на плечо жреца в знак поддержки. Они оба помнят, что было десять лет назад. Эверетту понадобилось несколько мучительно долгих минут, чтобы прийти в себя. Алек сказал бы, что поплакать полезно, но Эверетт же в этом смысла соверешенно не видел. Он должен быть сильным, ведь жрец – центральная фигура, на которую много кто смотрит.

– На тебе и без того много всего, отдохни, Эверетт. Долго ты так не протянешь, – Алек нахмурился и обнял друга. – Такие вещи всю жизнь будут напоминать о себе, нужно жить дальше, иначе пропустишь моменты счастья мимо себя.

– Я не хочу жить с осознанием того, что больше никогда их не увижу, Алек. Вместе с их исчезновением я потерял себя. Да, прошло уже почти десять лет, но я не могу смириться с этим. Я так устал, дружище. У тебя нет случайно чая с малиной?

– Вот это уже другой разговор! У меня есть и печенье с пряностями, твоё любимое, – Алек потрепал голову Эверетта. Последний посмотрел сурово – жрец не любил, когда кто-то трогал его причёску, но смог лишь устало вздохнуть. Алек прав, с прибытием экспедиции, мыслями о пропавшей семье и другими проблемами мужчина просто себя измотал настолько, насколько это было возможно.

***

Никто сейчас не узнал бы Тоню, увидев её в нынешнем состоянии – выцветшие волосы, не смытая со вчерашнего дня тушь, обкусанные губы и пустой взгляд как у мёртвой рыбы. Рейден сидел подле Кроуфорд, периодически подавал ей какие-то бумаги и просто следил за её состоянием. Когда Тоня потянулась к очередной банке энергетика, Нагаи забрал его прямо из-под её рук и отставил подальше, чтобы учёная не дотянулась до напитка.

– С вас хватит, нельзя пить столько энергетиков, ещё и мешая их с кофе.