Надир

Настал день праздника. Рони с самого утра носилась от родителей то к Эстер, то к Эверетту, то к Фреду и Джереми. Эдгар и София с неловкостью извинялись, но все прекрасно понимали, что десять лет – важная дата для ребёнка. Смотря на девочку, которая нарядилась как могла и вплела в свои длинные смолянисто-чёрные волосы россыпь розовых и голубых цветов, Джереми вспомнил о своих детях и жене Ирине. Прошло уже почти полгода, что думают дети? Ведь есть риск, что экипаж никогда не вернётся. «Так, ладно, чувак. Как улетел, так и вернёшься, разберёшься», – Фейнман похлопал себя по щекам и пошёл к местному складу, чтобы помочь вытащить тяжёлые столы из массива дерева, по цвету похожего на дуб. За работой мысли уходят прочь, что сейчас и было нужно Джереми. Впрочем, не ему одному.

***

– Мама, я хочу с тобой! – Рони обвила руками талию Софии и повисла на ней как ленивец.

– Лучик, кто-то должен быть тут за главного, – мать села перед Рони на корточки и заправила за ухо выбившуюся прядку из пышной копны волос дочери, – вся надежда на тебя!

– Тогда ладно! Эстер, пошли накрывать на стол! – девочка потянула новую подругу за край лёгкой куртки и заговорила о чём-то своём. Брукнер могла лишь удивляться, откуда у Рин столько тем для обсуждения, когда они только вчера пообщались буквально на все темы, которые вообще могут существовать. В пределах доступного для ребёнка, конечно.

***

Вечерело. Закатные краски окрасили небо, и праздник начался. Местные музыканты скакали смычками и пальцами по струнам, приглашённые жители вытанцовывали в бешеных ритмах, так что у Эстер заплясало в глазах. Естественно, предложение Эверетта потанцевать она отвергла, на что последний лишь покачал головой. Рони, увидев это краем глаза, всё прекрасно поняла и, кивнув жрецу, потащила Брукнер в круг танцующих. При всём своём нежелании, отказать ребёнку в его день рождения девушка не могла, так что, взявшись за руки с Алеком, она закружилась в танце, пытаясь поймать тот же кайф, что и окружающие. Один танец, другой – Эстер замутило, так что, вновь вернувшись через весь круг к партнёру в лице Алека, Брукнер уже была сера, как стёртый-перестёртый сотни раз лист бумаги. Юноша, заметив состояние исследовательницы, вывел её подальше от суматохи, но так, чтобы никто не увидел. Эстер сильнее задрожала и, прикрыв лицо руками, тихо заплакала, жадно глотая воздух. Алек на секунду отлучился и вернулся уже со стаканом воды, который Брукнер залпом осушила.

– Посчитай со мной три вещи синего цвета, – прорываясь сквозь пелену тьмы Брукнер, Алек шептал, – смотри, у меня синий балахон, слева синий цветок, а там в толпе у Джереми синяя куртка. Дальше… две оранжевые вещи! Закатное небо и домик справа…

– Спасибо, – Эстер пыталась прийти в себя, впиваясь отросшими ногтями в ладонь. – Я… я пыталась повеселиться, правда.

– Ты не обязана оправдываться, Эстер, – Алек облокотился на поваленное некогда дерево и, почесав затылок, тихо продолжил. – Ты не должна была узнать, но… Рони думала, как справиться с твоей боязнью прикосновений. Она надеялась, что танец с остальными сможет как-то помочь, но, видимо, для такого рановато.

– Я догадалась, когда Рони предложила мне. Я благодарна ей за попытки помочь, но… – астронавтка помотала головой из стороны в сторону и посмотрела на красные полумесяцы на своих разноцветных руках. И вспомнила о том, как страдали эти хрупкие руки, когда Брукнер пыталась смыть пятна витилиго с кожи, будто это просто грязь.

– Твои руки похожи на небо, – Алек сел перед девушкой и улыбнулся ей, – голубое-голубое с белоснежными облаками. Красиво, правда? А за этими облаками скрываются тысячи созвездий. Хочешь, посмотрим ночью на них? Я был таким любопытным ребёнком, что уже в одиннадцать лет запомнил их все. Даже Эверетт мне в этом проигрывает.

– Давай, – Эстер смогла скромно улыбнуться и встать с земли.

– А знаешь что интересно? – парень устремил взгляд в небо, где засияла одинокая звёздочка. – Первой на вечернем небе появляется звезда под названием Эстер.

***

– Эстер, вам грозит опасность! Больше я сказать не могу… – Брукнер встала с постели и помотала головой из стороны в сторону – видение мёртвого Эрика не выходило из головы.

Накинув куртку с логотипом NASA на плечи, девушка вышла на улицу и села на лавку около хижины. Красноватая звезда Эстер напоминала вертолёт в глубине ночи. На улице стало холодать, так что учёная поёжилась и, закинув ноги на лавку, прижалась подбородком к коленкам. Не прошло и часа с тех пор, как Алек и Эстер разошлись по домам, а нормально уснуть так и не получилось. «Что за чёртова опасность?» – Брукнер не сомневалась, что голос говорит правду, потому что когда-то и Эверетт связался с девушкой непривычным способом, а теперь кто-то ещё. Но кто?

Рядом с Эстер сел Октавиан и обеспокоенно посмотрел на неё:

– Не спится? Мне не нравится твоё выражение лица. Будто скоро случится что-то страшное.

– Всё нормально, просто иногда снятся кошмары, и голоса в голове… – Эстер впилась ногтями в кожу головы, словно могла достать из черепной коробки дурацкую рацию, которой будто баловались дети, кидая пустые угрозы в адрес девушки.

– Что за голоса? Почему ты раньше не сказала? – Кроуфорд положил руку на плечо Эстер. В обычном состоянии она попросила бы убрать руку, но сейчас, дрожа то ли от холода, то ли от страха, Брукнер даже не обратила внимание.

– Мне кажется, кто-то пытается связаться со мной, голос незнакомый, – девушка сглотнула и нездорово сверкающими глазами посмотрела прямо в лицо капитана, что для неё было совершенно не свойственно. – Когда-то Эверетт также связывался со мной. Я скажу, если будет что-то конкретное, обещаю. Но сейчас просто следует быть осторожными.

– Нам угрожают местные? – Октавиан напрягся, уже прокручивая в голове планы отступления.

– Нет. Это что-то другое. Голос говорит, что больше информации раскрыть не может. Интересно, почему… – Эстер почесала голову, явно пытаясь выудить мысль из височной доли. – Эффект бабочки?[2]

– Вполне может быть. Рейден тоже говорит с Тоней полузагадками. Но тогда есть вероятность, что Эверетт видит будущее?

– Надо подумать, – Эстер оставила свою мысль при себе. Сначала надо обсудить это с Эвереттом. Вдруг рассказать свою догадку капитану – уже навлечь гнев «эффекта бабочки»? Да и если будет нужно, он сам догадается. Тогда баланс не будет нарушен. – Я пойду, попробую уснуть.

– Доброй ночи, Эстер, – Октавиан похлопал девушку по плечу, но она никак не отреагировала. В ней явно что-то изменилось.

Тревога не покидала Кроуфорда, так что он старался думать о следующем диалоге с женой и рассматривал звёздное небо до тех пор, пока сам не начал клевать носом.

***

– Эверетт, надо поговорить, – Эстер ворвалась в пещеру жреца как шторм, даже забыв поздороваться, и села на лавку подальше вглубь, видимо, не желая, чтобы кто-то застукал её мысли.

– Доброе утро, – мужчина сел напротив и, зевнув, устремил внимательный, но немного сонный взгляд на девушку. – Что-то случилось?

– Я думаю, что нам грозит опасность. Всем нам, – Брукнер нервно дёргала заусенцы на коже, пока не порвала один из них, и из пальца не начала капать кровь. Эверетт достал с полки рядом спирт, обмакнул ткань в него и дал приложить к ранке. – Спасибо… Ты сказал, что связываешься с Рейденом, так?

– Всё верно, у тебя есть какие-то мысли на этот счёт?

– Да. Видеть будущее невозможно, но можно узнать прошлое. Скажи, как Первые Люди узнали о нашем прибытии? Они были с Земли, верно?

– Верно, – жрец наклонился ближе к Эстер, она сделала то же самое по отношению к нему, будто боялась, что кто-то узнает их тайну.

– Они были из будущего? Нашего будущего. И они говорили о какой-то опасности. Что это значит?

– Прости, но этого я не могу сказать, – Эверетт зашептал. – Я сам знаю лишь историю, как Первые Люди попали сюда, но историю о нашем будущем, не вашем, они не оставляли. Мне жаль.

– А эффект бабочки… – Брукнер растерялась от такого заявления, надеясь найти ответы в этой уютной, пропахшей травами пещере, а не получить ещё больше вопросов.

– И это тоже. Рейден знает, что может случиться с Тоней, об этом Первые Люди рассказали. Но не переживай о ней. Её невозможно сломать.

***

София закашлялась, и нож выскользнул из её рук, оставляя царапину на указательном пальце левой руки. Женщина прижала губы к ранке, рядом появился Эдгар:

– Ты заболела? Может, стоит сходить к Исидоре? – муж протянул жене тряпку, смоченную спиртом и обеспокоенно заглянул в её глаза.

– Нет, всё в норме. Просто слегка простыла, скоро всё пройдёт. Сам знаешь, самый сезон болезней начинается, – женщина поцеловала в щёку мужа и продолжила нарезать овощи.

– Обещай мне вечером заскочить к Исидоре, если тебе будет нехорошо, – Эдгар забрал из рук Софии нож и сам встал за готовку. – Иди, отдохни, я закончу за тебя.

– Спасибо, дорогой, я люблю тебя, – жена ласково обняла мужа и, чмокнув его в щёку ещё раз, удалилась в спальню.

***

– Здравствуйте, миссис Кроуфорд, – врач Яначек внимательно всмотрелся в глаза Тони и улыбнулся. – За две недели мы с Вами достигли больших успехов, вы согласны?

– Да, конечно, – учёная отвернулась от мужчины и стала как обычно рассматривать стену, увешанную плакатами. Лишь бы он не заметил её наглую ложь… – Мне стало лучше, когда меня отпустят?

– Видите ли, ещё рано говорить о Вашем полном выздоровлении, на реабилитацию может уйти некоторое время, где-то около пары месяцев точно, – психотерапевт проследил за быстро изменяющимся лицом Кроуфорд: от спокойствия до жалких попыток скрыть свою досаду. Тоню можно было прочитать как открытую книгу. – Как вы себя чувствуете?

– Просто прекрасно, – в голосе учёной зазвучал металл, а на ладонях расцвели красноватые лунки от ногтей. Их к слову, опять собирались подстригать этими ужасными тупыми ножницами, которые давали всем пациентам, совершенно не думая о гигиене. – Я могу идти?