Ромашковый чай

– Скорее всего, поначалу у нас не будет такого же заработка, как у тебя сейчас.

Её приятно поражала его честность.

– Дима, деньги мне были позарез нужны, когда я училась. Сейчас нет ни цели, ни удовольствия от работы, ничего, одна пустота…

– Пустота? – он приподнял светлые брови, морщинки стали резче. Она пробежала глазами по тонким складкам грусти на переносице.

– Да, пустота и бестолковая суета. Нет ничего, что меня бы радовало. Не то что в работе… вообще – в жизни.

– А семья, любовь? – спросил он так, будто они давние друзья.

– Ох, нет. На любовь у меня табу.

– Что-то серьёзное?

– Более чем. Те, кого я любила, умерли.

– И винишь себя? Ты считаешь, что больше не можете любить?

– Я больше не хочу любить. Потому что это были самые лучшие люди.

– Кто они были, если не секрет?

– Сначала я любила мальчика… он был необыкновенный и умел летать. Я назвала его «летающим мальчиком», – задумалась она, заулыбалась.

– Прям-таки умел летать? – он усмехнулся: какая всё-таки богатая фантазия у этой хорошенькой девушки!

– Да. – Он не верил, но она и не обижалась. Без лишнего жара пыталась убедить. – Он держался над землёй ровно на три секунды больше возможного, я считала. И когда он бежал или шёл, то тоже как будто летел…

– Что умел второй? – перебил мужчина, не желая слушать долгую романтическую историю о первой любви. Все они похожи одна на другую: он был самый лучший, а потом он умер. Он слышал похожее не раз: девочки любят создавать вокруг себя таинственный романтический образ с помощью прежней несчастной любви. Тем более, что подобный случай – беспроигрышный вариант. Он умер – звучит так, как нужно. Трагично, горько… не поспоришь уже.

– Вторая.

– ???

– Вторая. Это была девушка.

– Ты хочешь сказать, у тебя был роман с девушкой?

– У нас не было романа. У нас была дружба. Но я её любила, как… как девушку. И она умела радоваться солнцу.

– А ты что же, не умеешь радоваться солнцу?

– Нет, я его боюсь. Я от него становлюсь некрасивая.

– Глупости какие-то. Ты! И – некрасивая. Ты не можешь быть некрасивой.

Лика смущённо заулыбалась. Это было так странно: сидеть с незнакомым мужчиной в сгущающихся сумерках и рассказывать о самом сокровенном.  Она говорила одно, а чувствовала совсем другое, потому что так банально начинала влюбляться, подкупленная его пониманием.

ЗАГАДОЧНЫЙ ДРУГ

Девочки на её бывшей работе с облегчением выдохнули, простившись с Ликой. Они не верили в происходящее. Как можно уйти с этой работы с её должности в неизвестность? А лика стала заполнять эту неизвестность, преобразуя её в ту картинку, какую хотела видеть. Она погрузилась с головой в дела, как никогда с ней ещё не бывало. Трудилась за всех, кроме повара и уборщицы. Она меняла атмосферу в кафе, добавляя незамысловатые детали. Дима подбирал только музыку для фона, он очень хорошо разбирался в музыке. На подоконники Лика водрузила прозрачные кувшины с цветами, а на столы – маленькие вазы или стаканчики. Цветы брала самые простые – у бабушек на рынке на окраине города. Там же советовалась по поводу рецептов. Перерыла интернет, заказала нужные травы и ягоды, изучила все технологии. Тщательно выбирала посуду: чтобы хранить, чтобы заваривать, чтобы подавать на стол. К непосредственно приготовлению подходила как к некоему таинству.

– Тут не только технология имеет значение, – рассуждала Лика, аккуратно наклоняя маленький фарфоровый чайник над чашкой, заполняя её чистым, как слеза, напитком солнечного цвета.

– А что ещё? – Дима прищурил один глаз, откинувшись на спинку кресла. – Ну, давай, удиви меня, что там у тебя получилось…

– Важно то, что отдаёт чаю тот, кто его готовит. Руки человека важны.

– Я думал, ты скажешь что-то о природе, где выросли травы.

– Да, это тоже, – Лика ласково смотрела на него, пытаясь понять, чем он так хорош, и подавая ему чашку чая.

– Тогда уже и руки тех, кто собирал травы, кто их высушивал, – он отхлебнул. – Мне кажется, или ты сейчас пытаешься зачем-то меня приворожить?

А голос такой умопомрачающе спокойный…

– Но это ромашковый чай, – рассмеялась она. – А не ведьмовское зелье.

– Ты же сама сказала, что главное – руки. Умелые руки и обычный чай превратят в колдовской напиток.

– Нет-нет. К чему мне тебя привораживать? – игриво пожала она плечами, садясь напротив

Она и впрямь почувствовала себя ведьмой, когда вникла всерьёз в своё новое занятие. Она выискивала в этом городе продавцов натурального мёда, заказала чистейшую родниковую воду. Она решила сначала научиться всё делать сама, а уже потом взять помощника, который будет заниматься у них только чаем, и научить этому мастерству.

Люди сначала удивились странному названию кафе «Ромашковый чай».  Многих позабавила наивность и простота владельцев. Именно поэтому люди стали заглядывать сюда. Лика пускала в ход все свои умения и всё своё очарование. За ней вскоре переметнулись её поклонники – посетители прежнего кафе, одного из самых раскрученных и дорогих в городе. Её новый друг удивлялся: в чём секрет их успеха при весьма небольших затратах. А она, как обычно, использовала свой самый драгоценный и мощный ресурс – украденную энергию.

«Для меня этот проект очень важен по многим причинам! Мне самой необходимо в этом городе место, где хорошо отдохнуть от шума и пыли. Хочу устроить такое место для других уставших людей, и дать им возможность насладиться чем-то простым. Хочу суметь воплотить свою фантазию в ощутимую реальность. И чтобы бывший босс понял свою ошибку, и, чтобы Дима… Да, в первую очередь из-за него…»

Когда Лика поняла, что Дима волнует её всю с ног до головы, она первым делом стала искать подвох. В самой себе. Она любила только тех и нуждалась только в тех, кто обладал волшебной энергией: смеялся, мечтал, летал. Дима даже не улыбнулся ни разу. В свои двадцать семь он выглядел на все сорок: серебристые волосинки, сосредоточенно-угрюмый взгляд, тонкие, но хорошо заметные морщинки у рта и на переносице, холодно-спокойный изгиб губ.

Лика силилась рассмотреть его энергию. И если внутренне содержание прочих представлялось для неё как цветные картинки, то он казался просто пустым, или он был так закрыт. Потому она не могла понять природу этого притяжения.

Её по-женски интриговало то, что нельзя было понять, что он к ней чувствует. Другие мужчины не скрывали симпатию: улыбались, шутили, делали откровенные комплименты, приглашали куда-то. От него этого сложно было дождаться. Лика ломала голову: либо она интересна ему только как сообщник и друг, либо он просто крайне сдержан, неэмоционален. К тому же, она дозировала своё присутствие в его жизни, боясь навредить ему. А когда поняла, что не может не быть рядом, то постаралась быть не такой, как прежде с близкими друзьями. С ним она никогда не ныла, не жаловалась, не старалась переложить на него свои проблемы или вызвать чувство вины. Она всегда старалась быть весела, хотела одарить его радостью, растормошить.

***

Горожане приходили в кафе «Ромашковый чай» не ради перекуса: здесь знакомились, отдыхали, терпеливо ждали, когда будет готов их напиток, наслаждаясь атмосферой. Дима сам проводил здесь большую часть времени. Лика готовила и часто сама подавала на стол. Ради душистого чая из рук этой ведьмы приходило большинство мужчин. Некоторые поклонники говорили ей об этом открыто, она реагировала загадочно-сдержанно, дабы не обнадёжить, но и не отпустить. Зато никак не могла вызвать эмоции у своего друга. И вот на ум пришла немудрёная женская уловка – попытаться вывести его на ревность. Если есть хоть что-то, то тут уж наверняка вскроется, – решила она.

НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

На помощь ей, сам того не ведая, пришёл один посетитель. Валентин ухлёстывал за ней ещё с прошлой работы. Немного моложе большинства её поклонников, с интеллигентным правильным лицом, он никогда не сосредотачивал взгляд в одной точке и этим отталкивал её. Но в этот раз были хороши все средства.

Дима с ноутбуком решал свои вопросы за угловым столиком. Лика вышла в зал с чаем маренового цвета из плодов шиповника – для Валентина – в синем, как глаза, коротком платье и уложенными на шее густыми косами. Особенно хороши были ярко-русые завитки у ушей, выбившиеся из причёски.

– Составите мне компанию? – как обычно спросил он, уже ни на что не надеясь.

Официанткам нельзя, но она ведь не официантка. Улыбнувшись, села напротив. Бедняга чуть не подавился от радости, глаза заблестели нетерпеливой надеждой.