Ромашковый чай

Оставшись один рядом с больной, Дима заметался по комнате. Всё только что прочитанное и это имя… Яролика. Яролика – это значит «солнцеликая». Солнечное лицо… Только пусть попробует теперь отнекиваться!

***

Она не поверила утром, что проснулась. Кровать казалась огромной, одеяло – тяжёлым, все остальные предметы в комнате – далёкими, а воздух – холодным. Подниматься на ноги не представлялось возможным.

Лучше бы это случилось ночью, – подумала она. – А так я буду угасать постепенно.

Дима в соседней комнате диктовал кому-то адрес её мамы. Что ещё выдумал?

– Я не могу, – прошептала Лика, когда он пришёл.

– Всё ты можешь. Ещё как можешь, Яролика.

– Я же не говорила тебе, – смутилась она.

– Миша сказал. Ночью вместе тебя с того света вытаскивали.

– Но у меня нет сил…

Он невозмутимо стащил с неё рубашку и просунул руки в рукава весёлого ситцевого платьица. Поднял и отнёс в такси.

Лике было ужасно стыдно. Она уходила со словами, что лучше пропасть, чем вернуться. Сейчас она пропадает, осталось совсем немного сил. И всё-таки, возвращается. Может, успеет рассказать маме, чем занималась эти шесть лет, чему научилась, с кем встретилась. Хорошо бы ещё прогуляться через всю родную деревню, там, наверное, ничего не поменялось. Вряд ли получится, главное – мама, и их домик на самой окраине.

– Вот как раз и займёмся травами, – сказал Дима. – Насушим на всю зиму.

Она посмотрела на него как на ненормального.

– Остановите здесь, пожалуйста! – попросил он. До дома оставалось полкилометра.

– Ты что. Тут идти ещё…  И я без шляпы…

Он закатил глаза.

– Остановите. – Вытащил её на полевую дорогу и крепко обнял.

Такси унеслось в обратном направлении.

Яролика зажмурилась: их с Димой окружали волны зелени, бело-жёлтых цветов, низкое-низкое ярко-синее безоблачное небо. Непривычно-живой воздух нахлынул со всех сторон и вливался в лёгкие.

– Это мой ромашковый луг, – прошептала она, оторопев. – Мой. Я вспомнила! Я хочу бежать!

– Беги, – он разомкнул руки.

– Догоняй!

Они поднялись на пригорок. Лика узнала свой дуб. Обхватив ладонями щёки, залилась счастливым смехом прозрения.

– «Бабушка говорила брать радость у солнца и силу у земли». Как же всё просто-то!

– Твоя бабушка?

– Нет, другая. Одна мудрая женщина…

Лика подняла лицо к солнцу, и оно осыпало её веснушками тут же. Ласково коснулось поднятых ладоней и пустило тепло по всему телу. Лика ощутила, как каждая её клеточка наполняется солнцем – здоровой, чистой, первозданной солнечной энергией.

Она обхватила дуб и прижалась к нему лицом, как к родному человеку, которой терпеливо ждал её. Она всё твёрже стояла на ногах. Сила из земли потянулась по стволу и влилась в неё через распахнутые объятия.

– Не могу поверить. Я здорова. Я все шесть лет болела, сама не зная об этом.

– А-а-а-а … Как же классно тебе с этими веснушками! Ты такая хорошенькая, – он смотрел на неё с восхищением и беспечно смеялся.