Корнет Савин

Князь, словно придворный лакей, лично вкатил тележку с угощениями, прикрытыми огромными блестящими крышками.

– Что, Парашка опять куда-то убежала? – спросила Фанни, неохотно вставая с кровати. Она с откровенной скукой смотрела на Николая Константиновича, согнувшегося над тележкой.

– Нет. Просто, дорогая, нам сегодня есть что отметить. Присаживайся, – торжественно произнёс князь, выпрямляясь, словно готовился сказать важную речь.

Он подтолкнул тележку поближе к Фанни и произнёс, как заправский кухарь, специально сдвинув фуражку набекрень:

– Приятного аппетита!

Николай Константинович учтиво поклонился Фанни, не выходя из образа.

Девушка удивлённо посмотрела на племянника императора, нелепо выглядевшего на фоне посуды и столовых приборов.

– Открывай же, – с нетерпением приказал князь, чувствуя досаду из-за недогадливости возлюбленной.

Фанни недоверчиво смотрела на князя и не могла сообразить, с чем связана такая спешность. Быть может, под одной из крышек находится что-то опасное? Зная причуды Николая Константиновича, девушка осторожно подняла одну из больших куполообразных крышек.

Князь с громадным удовольствием наблюдал, как расширяются глаза Фанни. На сверкающем блюде возвышалась огромная стопка сторублёвых купюр. Просто невероятно! Это всё для неё? Но откуда?

– Это что, мне? – не веря своим глазам, взволнованно прошептала девушка, подняв своё милое лицо, раскрасневшееся от удовольствия.

– Открывай, открывай всё! – довольно проговорил влюблённый князь.

Его волнение не проходило, а нарастало с каждой минутой. Он смотрел глазами хищника, и в этот момент поистине чувствовал себя великим, соответствующим своему титулу. Фанни больше не посмеет сомневаться в нём и в его способностях.

Придя в себя и ощутив животную страсть, золотоволосая красавица схватила вторую большую серебряную крышку. Под которой также оказалась стопка свежих банкнот. Её восхищению не было предела. Она открывала блюда одно за другим и едва ли не визжала от счастья. Под всеми крышками скрывались не изысканные кушанья, а огромное состояние, которое никогда не снилось Фанни.

– Медвежонок, ты просто чудо! – восклицала Фанни, глядя на князя глазами тигрицы, захватившей желанную добычу.

Придвигаясь ближе к Николаю Константиновичу и нежно щекоча его своими кружевами, девушка повторяла:

– Самый великий князь!

Фанни казалось, что всё это сон, который вот-вот закончится, поэтому она даже ущипнула себя для верности. Девушка хватала денежные купюры и радостно обсыпала ими себя, словно листьями в октябре, наслаждаясь денежным дождём, который был вызван именно для неё.

Николай Константинович внезапно привстал и снова принял торжественный вид.

– И это ещё не всё, – сказал он, глядя на Фанни с прищуром, каким-то дерзким юношеским взглядом.

Вынув из кармана маленькую бархатную коробочку тёмно-синего цвета, князь опустился перед возлюбленной на правое колено.

Фанни Лир замерла. Поворот был столь неожиданным, что рот девушки приоткрылся, обнажив ряд ровных белоснежных зубов.

Князь открыл коробочку, и Фанни увидела огромный бриллиант, сиявший в роскошном обрамлении золотого канта. Этот подарок означал предложение руки и сердца Великого князя. Фанни почувствовала себя на седьмом небе. Вот оно – долгожданное колечко, вот он – князь собственной персоной, сложивший перед ней все полномочия!

Николай Константинович не ощущал ничего, кроме гордости за свой блестящий манёвр. Маменькино бриллиантовое кольцо теперь красовалось на тонком пальчике любимой Фанни, которая должна стать его супругой.

– Дорогая Фанни, я не представляю жизни без тебя… – искренне проговорил князь, и глаза его увлажнились от слёз.

Он смотрел на девушку с преданностью и страстью, желая услышать в ответ только одно.

– Да, да, конечно, да, – затараторила Фанни, разглядывая царское кольцо, стоившее невиданных денег. Впервые она почувствовала, что может по праву стать членом царской семьи.

– Выходи за меня! – торжественно завершил князь, не вставая с колена.

– Конечно, мой медвежонок, – ласково сказала Фанни и погладила Николая Константиновича по голове.

От восторга Николай Константинович схватил Фанни за тонкую талию и стал целовать её голые плечи и грудь, поднимаясь по шее к прелестным губам. Фанни всем телом подалась к князю и сцепила руки на его шее. Их губы слились в жарком поцелуе, от которого князя бросило в дрожь. Дрожащими руками он развязывал корсет, плотно сжимавший тонкую талию девушки, чтобы насладиться всем её телом.

Фанни внезапно почувствовала тревогу и вспомнила о своих деньгах, спрятанных под нижней юбкой. Она тотчас же схватила его руки и отпрянула, словно князь преступил дозволенную черту.

– Остановись, – сказала Фанни.

Глаза её горели странной тоской, и князь вмиг ощутил подступившее к горлу разочарование. Он недоумённо посмотрел на внезапно охладевшую возлюбленную и вопросительно поднял брови.

– Мне нужно отправить деньги маме, – стараясь скрыть переживание, жалостливо пояснила Фанни.

Николай Константинович немного насторожился и резонно возразил:

– Она что, не подождёт десять минут? Я быстро, – словно извиняясь, добавил он, чувствуя, что плохо владеет собой от неловкой ситуации.

– Банк закроется через час, – наспех сочинила Фанни и поправила платье. Было ясно, что она собирается прекратить волнительный момент, ради которого князь так много поставил на карту.

Фанни схватила саквояж, стоящий возле кровати, и стала проворно складывать в него деньги. Она опасалась, что князь может передумать.

Лицо Николая Константиновича стало хмурым. Ему совсем не хотелось расставаться с любимой в такой важный день.

– Ладно, поехали вместе, я тебя отвезу. Уже смеркается.

Он смотрел на торопливые движения Фанни, и ему казалось, что она совсем не думает о замужестве, как о главном событии в её жизни. Угадав его мысли, девушка зажмурилась, а потом томно посмотрела ему в глаза.

– Нет, ты останешься здесь и все приготовишь к моему возвращению, – вкрадчиво проговорила она. – Я хочу самую незабываемую ночь в своей жизни!

Она так страстно поцеловала его в губы, словно они расставались навсегда.

Князь не успел промолвить и слова, как Фанни быстро исчезла за дверью с увесистым саквояжем в руке. На прощание она послала ему воздушный поцелуй, оставив в комнате лишь тонкий аромат своих духов.

Князь посмотрел на пустые тарелки и поднос. Такая же ноющая пустота заполнила его душу, словно должно было случиться что-то нехорошее. Предчувствуя обман, он схватил одну из огромных крышек и со всего размаха запустил её в стену над кроватью, которая стала вдруг символом его одиночества.

«Нет больше ни денег, ни Фанни, ничего!»

Крышка со звоном упала, ударившись о что-то металлическое. Князь подошёл ближе и увидел возле подушки блестящее украшение. Его сердце запрыгало. Это была золотая цепочка с мужским медальоном, которая явно не могла принадлежать его любимой. Странное чувство заставило князя напрячься. Он сел на кровать и присмотрелся. Надпись, выгравированная на медальоне, гласила: «Коленьке Савину от маменьки».

Эти невинные слова привели князя в ужас. Некоторое время он сидел в безмолвии, не веря своим глазам. События последних дней крутились в его голове, словно в калейдоскопе. Затем он вскочил, как ужаленный, и выскочил из спальни.

– Фанни, постой! Ты кое-что забыла, – отчаянно выкрикнул князь, всё ещё надеясь, что возлюбленная не ушла.

Однако на крик князя выскочили лишь испуганные слуги. Они сообщили, что карета с мисс Лир давно покинула резиденцию.