Корнет Савин

Помолчав немного, она добавила:

– Но это не главное. Мне снова пришло письмо от мамы.

Николай Константинович вздохнул и откинулся на спину:

– Давай наконец-то перевезём её в Россию. Так будет проще всем.

Фанни слегка поёжилась и, не глядя ему в глаза, возразила:

– Но она так больна, что не перенесёт дороги. А денег на лекарства нет.

– Ты же знаешь, все мои траты проходят через императорскую бухгалтерию. Я совершенно не свободен в финансах.

С этими словами князь опустил голову и громко вздохнул.

В этот момент раздался странный падающий звук. Князь обернулся и подозрительно посмотрел на дверцу чулана, за которой скрывался его адъютант. Фанни тотчас резко обернулась и схватила князя за борт расшитого мундира, заставив посмотреть себе в глаза. Взгляд её был таким пронзительно-грустным, что Николай Константинович почувствовал приступ стыда. Любимая девушка просит его о помощи, а он, племянник императора, оправдывается отсутствием денег!

Причиной шума в чулане было неосторожное движение Савина. Он наступил на что-то, и тяжёлая вешалка с платьем оборвалась, ударившись о мраморный пол. Обомлев от страха, молодой адъютант прижался к холодной стене. Несколько минут он боялся даже дышать, прислушиваясь к каждому звуку в спальне. В голове лихорадочно крутилась одна и та же мысль: «Глупая неосторожность может кончиться страшным исходом».

– Но ты же великий князь, – произнесла Фанни.

Голос её звучал гневно и вместе с тем презрительно. В глазах отражался горький упрёк.

– И в чём тогда твоё величие?

Фанни намеренно пошла в атаку, переключая внимание князя на обиду. Она знала, что вспыльчивый характер заставит его уйти.

– Ну, знаешь…

Князь выпрямился, резко поднялся с постели и, обескураженный дерзким поведением возлюбленной, принялся застёгивать свой парадный мундир. По его перекошенному лицу Фанни поняла, что на этот раз зашла слишком далеко. Но ситуация требовала немедленного разрешения, поэтому девушка продолжала молчать, несмотря на недовольное сопение князя.

Взгляд Николая Константиновича упал на конверт, лежавший на письменном столе.

– А это что такое?

Фанни устало посмотрела на взъерошенного князя и, недолго подумав, вспомнила:

– А, заезжал твой адъютант, вот оставил это письмо.

– Варпаховский?

– Нет, Савин.

– Давно?

Николай Константинович взял в руки конверт и поднял его на свет, пытаясь разглядеть, что лежит внутри.

– Утром ещё, – небрежно ответила Фанни, слегка пожав плечами.

Князь сорвал печать и пробежал по письму беглым взглядом.

– Опять этот скучный обед в Мраморном дворце. Как они мне надоели…

Он откинул письмо в сторону и вышел из спальни, оставив Фанни наедине с её мыслями и секретами.

7.

На огромном мраморном столе красовалось множество блюд из свежеприготовленной дичи, запечённых овощей и сладких фруктов. В хрустальных бокалах сверкала наливка, которую специально готовили для императорского дворца. Среди прочих гостей в обеденном зале находился царь Александр II. Он сидел рядом с Александрой Иосифовной, супругой своего брата, и её сыном, великим князем Николаем Константиновичем. Семейный обед немного затянулся, и все ощущали, что царь чем-то недоволен. Плохое настроение его величества проявлялось в напряжённом молчании и насмешливом взгляде. От блеска его глаз Александре Иосифовне было не по себе. Она решила заговорить первой.

– А я на следующей неделе отправляюсь в Боржом. У меня летом такие мигрени. Только воды помогают, – устало проговорила княгиня, со вздохом вытирая лоб кружевным платочком.

– Одни? Без сына? – сдержанно спросил Александр II.

Его лицо казалось выточенным из мрамора – ни малейшего проблеска эмоций.

Александра Иосифовна смиренно посмотрела на царя и перевела взгляд на сына.

– Да, у Коленьки дела.

Лицо матери выражало искреннее сопереживание, которое она выразила, привычно погладив сына по плечу. Однако любящий жест матери, видимо, ещё сильнее возмутил царя. Он недовольно вздохнул. Княгиня поняла, что просчиталась: невинный разговор о предстоящей поездке обернулся не в её пользу.

– Александра Иосифовна, а знаете ли вы, какие у него дела? – холодно спросил царь.

Его глаза, остановившиеся на лице княгини, не обещали ничего хорошего.

– Известно ли вам, как он позорит царскую фамилию? – повысил голос Александр, и его кулак тяжело опустился на мраморный стол.

Александра Иосифовна сжалась от неожиданности. Она готова была провалиться сквозь землю. Но возражать или спрашивать не осмелилась – смиренно опустила глаза, чтобы исключить какое-либо напряжение со своей стороны.

Князь Николай Константинович почувствовал упрёк в свой адрес и решил вести себя раскованно. Так его слова будут звучат увереннее. Быстро взяв рюмку с наливкой, князь опрокинул её содержимое себе в рот.

Царь внимательно наблюдал за обоими родственниками. Видя их насквозь, он продолжил железным голосом, словно разрезал по частям и без того перепуганную женщину:

– Значит, не знаете, ваше высочество? Он связался с какой-то американской танцовщицей! Таскается с ней по салонам и курит опиум.

Слова царя прозвучали для Александры Иосифовны, как удар грома. Она не могла поднять своих испуганных глаз и мысленно молилась, чтобы её сын не сказал чего-нибудь лишнего.

– Не переживайте, маменька – проговорил Николай Константинович, гордо вскидывая голову. – Скоро это всё закончится!

Он снова потянулся к графину с наливкой, чтобы быстро налить и выпить.

Александра Иосифовна внезапно выправилась и посмотрела на царя с искренней улыбкой. Склонив набок свою красивую голову, она промолвила с присущим ей обаянием:

– Вот видите, ваше величество!

Она обрадованно посмотрела на уверенного в себе сына, которого боготворила. Добродушная княгиня искренне верила, что конфликт исчерпан. Но Николай Константинович, с шумом поставив пустую рюмку на стол и не глядя никому в глаза, отчётливо произнёс:

– Просто я женюсь на мисс Лир, чтобы всё было законно и без домыслов. Прошу выделить мне ассигнования на свадьбу. Я уже всё посчитал.