Беседы с волками, медведями и скворцами о свободе, коррупции и диктатуре

– Но ведь это именно он создал такую систему! – Вера тоже начала понемногу заводиться. – Он отвечает за все, что происходит в городе, без его указаний не решается ничего, и, если бы он хотел, ему достаточно было сказать одно слово, и нас сразу переселили или починили нашу крышу.

– У вождя много других проблем, – упрямо повторил Август. – Ресурсов на всех не хватает, да и война с пустынными террористами тоже отнимает время и силы.

– Как по мне, так уж лучше бы он занимался больше вопросами благосостояния жителей своего города, чем наведением порядка у соседей и поддержанием образа грозной державы. Мне важнее не какие-то там победы где-то далеко, непонятно зачем и для кого. Я хочу, чтобы здесь, у нас в городе, у всех была нормальная крыша над головой и качественное сено, а не солома вперемежку с землей.

– Если мы не будем воевать в пустыне, тогда террористы придут к нам, будут нас убивать, выселять на улицу, и у тебя не будет даже соломы с землей на ужин!

– Да с чего ты взял это?! Пока вождь говорит, что если прекратить войну, то пустынные придут к нам и станут убивать здесь, я вижу, как умирают наши звери, которых послали на эту войну. Они уже умирают там! И это реальность! А как насчет того, что творится в степи? Туда тоже посылают умирать наших зверей. А скажи мне, для чего? Для защиты лесных собратьев, которых там угнетают? Как бы ни так! Я уверена, что если бы мы туда не вмешивались, там бы все между собой уже давно договорились, и помирились.

– В степь никого не посылали. Наши смелые братья сами решили туда идти, добровольно. И я горжусь ими. Они приняли правильное решение.

– Даже если так, то они идут туда умирать, наслушавшись хорьков, которые промыли им мозги своей пропагандой. Их убивают не степные. Их убивают хорьки и система!

Вера не выдержала, резко поднялась со своей подстилки и гневно зашагала к выходу. На минуту в конюшне воцарилась тишина.

– Видите, вот плоды трудов этого скворца. Не зря ему забугорные платят. Он свое дело знает, – прервал молчание Август.

– Мне кажется, вы неправы, – вежливо ответил Игорь.

Конь резко повернул голову и бросил на него злобный взгляд.

– Я неправ?

– Неужели вы не замечаете, в какой нищете вы живете? И вы, правда, думаете, что здесь нет вины вашего вождя? Он же на то и вождь, чтобы следить, чтобы всем в его владениях было хорошо.

– Пусть в нищете! – с жаром заржал Август: – Зато нас все боятся и уважают! Пусть знают, что если только сунутся, мы им так наваляем, на всю жизнь запомнят! Получат так, что больше никогда не осмелятся высунуть свои грязные рыла из-за холмов! В самый дальний край пустыни их загоним! Захотим – и завтра же всю степь под себя подомнем! – С каким-то злым задором продолжил он. – Сами потом будут в нищете жить и землю жрать!

Игорю стало немного жутко, запал Августа попахивал безумием.

– То есть, вместо того, чтобы стараться улучшить свой образ жизни, вы готовы разрушить чужой?

– Да! Если мы живем плохо, то чем они лучше?!

Игорь стал понимать, что взывать к здравомыслию Августа бесполезно, но все же сделал еще одну попытку.

– Но ведь можно сделать так, чтобы все жили хорошо: и они, и вы. Просто надо сделать так, чтобы ваши власти перестали обворовывать свой народ и начали заботиться о его благополучии, а не достижении своих имперских амбиций.

– Это не они обворовывают! Это забугорные так говорят, чтобы посеять сомнение в наших рядах!

– То есть, вы считаете, что на самом деле вы живете хорошо?

– Мы живем лучше многих, в том числе и тех, кто живет за бугром. У нас есть духовность, которой у них нет. У нас есть скрепы, понимание своей миссии и знание, что сейчас надо немного потерпеть, но уже завтра жизнь станет намного лучше, и ради этого стоит затянуть пояса.

– И как долго вам нужно терпеть?

– Столько, сколько потребуется! Если бы забугорные подонки и их степные прихвостни не чинили нам препятствий, мы бы уже давно жили безбедно и счастливо.

– То есть, во всех ваших бедах виноваты именно они?

– Ну а кто?!

– А как насчет богатых домов вождя и его ближайшего окружения? Сена в неограниченном количестве? Лучших мест для отдыха, куда простым животным вход запрещен под страхом попадания в СВИН?

– Так это власть. Она всегда ворует. Это в ее природе.

– И вы так спокойно об этом говорите?

– А что я могу сделать?

– Как минимум, попытаться заставить власть не воровать у вас самих.

– Как? Поднять революцию и свергнуть вождя? – насмешливо вопросил Август.

– Да хоть бы и так.

– Ну хорошо, допустим, поменяем мы вождя на кого-то, – Игорь даже удивился тому, с каким спокойствием Август воспринял крамольную идею о революции. – Но на кого? Если не вождь, то кто? Ему нет альтернативы!

– Неужели у вас нет умных животных, кого-то, кто мог бы стать вашим новым лидером?

– А с чего ты взял, что новый лидер не станет воровать? Эти-то уже наворовались, а придут новые, и все начнется сначала.

– Но вы же не можете знать этого наверняка. Почему бы не попробовать? Ведь нынешнее окружение вождя точно ворует, и вы все это знаете, а те, кто придет им на смену, могут оказаться честными.

Август замолчал, подбирая новые аргументы.

– Странно слушать про борьбу с воровством от вора, – в конце концов, нашелся он.

– Я не вор, – запротестовал Игорь, – подумайте сами, вы до сегодняшнего дня слышали про другого человека кроме вождя в этом городе?

– Н-нет, – протянул Август.

– Правильно, потому что я только сегодня утром сюда попал. Как я мог что-то успеть украсть?

– Я не знаю. Но так сказали хорьки. И у меня больше оснований верить им, чем тебе, кого я первый раз вижу.

– Я попал в тюрьму только потому, что потребовал от вождя выпустить всех заключенных СВИНа, но он отказался и вместо этого упек меня за решетку.

Август посмотрел на Игоря, как на умалишенного.

– Правильно отказался. Ты, видимо, совсем из ума выжил, раз хотел преступников на свободу выпустить.

– Они не преступники. По крайней мере, те, с кем я там сидел.

– Не преступники? – Август больше не злился, теперь он откровенно насмехался над своим гостем. – А как же они там оказались? Просто гуляли и их схватили?

– Почти. Многие из них оказались там только за то, что хотели свободно выражать свое мнение, что, между прочим, гарантировано вашей конституцией.

– А кто их мнение вообще спрашивал? Кому оно нужно?