– Господа плюс товарищи! Настало время раздать вам дуэльные пистолеты.
– На дуэль – в коридор! – командует Татьяна и продолжает вырезать статьи из «Литературки».
Ворох ненужных бумаг подняла она перед собой и трубно докладывает Новикову:
– Глянь, Вовк, сколько настригла!
– Пожалуйста, без комментариев! – мрачно бросает из угла Молчанов. Он пишет.
Руководящая чесотка раздирает Севу. По всякой пустяковой правке отредактированной мной заметки он поучает меня. И причина вроде уважительная:
– Мне хочется передать тебе свой богатый опыт работы с тассовской информацией.
На последнем терпении я мотаю на ус болтовню.
Через день-два эта учёба заставит меня лезть на стену.
Всё впереди.
Вечером я дружинник. Со мной ещё двое наших. Куликов и Белов.
Узнав, что я вышел на дежурство в первый раз, говорят мне:
– Мы линяем по домам. А ты в 21 час придёшь и распишешься за нас. А до этого часа иди гуляй где хочешь.
Я посидел в зале периодики Главной библиотеки.
За себя я расписался. А за тех парней не дали.
12 января, понедельник
Объяснительная
Бегу на работу вприпрыжку. Так мне хорошо.
А хорошего-то ничего. Только сегодня узнал, что должен был я дежурить вчера на главном выпуске. Да запамятовал.
Вызвал Фадеичев и велел рисовать объяснительную.
Я такие штуки ни разу не писал.
– Ну чего ты, пане, повесил нос? – тряхнул Олег меня за плечо. – Садись рядом. Я помогу. Уже штук шесть нарисовал. Поделюсь опытом.
Он пишет от моего имени.
Заместителю главного редактора ГРСИ
Фадеичеву Евгению Михайловичу
от литсотрудника РПЭИ Санжаровского А.Н.
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
В воскресенье 11 января я должен был по графику дежурить на главном выпуске ГРСИ. Безусловно, я бы вышел на дежурство, твердо знай, что должен быть там. К сожалению, я впервые об этом запамятовал. И вот почему. Накануне два дня у меня были заняты освещением актива геологов страны. Я впервые писал о таком крупном событии, я боялся упустить самую аленькую подробность. В пятницу поздно вечером на активе выступил Секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Соломенцев. Я устал. У меня не хватило сил приехать в редакцию. Сверки, передача, дальнейшие уточнения деталей отняли у меня не только много времени, но и сил. В результате я не смог приехать в редакцию и восстановить в памяти известие о том, что в воскресенье у меня дежурство на главном выпуске (оно лежало на моем столе). Обещаю, что этот первый нечаянный случай нарушения трудовой дисциплины будет у меня и последним.
Олег торжественно прочитал мне своё творение и спросил:
– Ну как? Этот всепланетный плач народов пойдёт?
– Хыр-р-рошо!
– Писал ведь опытный нарушитель дисциплины. Стреляный воробей и не раз битая собака. Ничего, старик. Крепись! «Человек не становится меньше оттого, что ему отрубают голову».
– Спасибо. Утешил.
Приказом за подписью одного из замов Лапина мне отстегнули замечание.
Секретарь Лидочка принесла мне этот приказ на подпись.
Я заартачился:
– Ваши шишки собирать!? Не буду. За месяц тащите график на подпись! За месяц можно забыть даже как тебя зовут! Почему б за неделю до дежурства не предупредить?
– График составляют Колесов и Беляев. Говори с ними.
Я к Беляеву.
– Ничего, Толь! – охлопывает он меня по спине. – Вон Смолин тоже чуть не получил выговор на невыход на дежурство. Забыл тоже. Но ему позвонили и он пришёл. А у тебя нет дома телефона… Не ты первый накалываешься…
Я схватил толстый карандаш для правки и зло и размашисто в пол-листа кручу всего четыре буквы.
Приказ провисел в коридоре всего один день.
Бузулук сочувственно пожал мне руку:
– Свою ненависть к администрации ты доходчиво выразил в своей подписи. Только слишком рьяно не дерись с начальством. А то оно быстренько прижмёт тебе морковку дверью.
А Молчанов подбодрил:
– Чтоб волков не бояться, надо спортом заниматься!
2 февраля, вторник
Новый прокол
Я бодр. Радостен. На душе легко.
Ещё нет девяти. Влетаю на выпуск Б с заметкой.