Маяковского травил критик Трегуб.
О нём Маяковский написал эпиграмму
Велик, как пуп,
Двулик Трегуб.
31 декабря
Храп
Страна любви живёт туризмом.
Н. Хозяинова
Сидим охраняем столы.
Столоохранители.
Эх… Тут «мы убиваем время, время убивает нас… Когда же наступит перемирие?»
В буфете появилось шампанское.
Взял бутылку и уехал к Зайченке. Кто это? А чёрт его маму знает. В друзья не запишешь. А так… Скользкий типус с бегающими глазками.
У него дома с одной стены обои съехали на пол. Помог поклеить обои.
Гости стали собираться в десять. К двенадцати были все уже оченно хороши.
В три ночи выкатились на улицу горланить песняка.
Этого показалось мало.
Стали толкаться в снег.
Пухленькая Танечка подивилась:
– А почему ты чистый? Хочу тебя в снег.
– Я сам сяду.
Схожу с тротуара и чинно сажусь на снег. Она стоит рядом и сияет.
– Ну вставай. А то мой хахель Эдик уже косится.
Таня столкнулась со мной и ударилась лбом о мои зубы.
– Надо поцеловаться, – закапризничала она.
– Нет проблем.
Я дважды целую ушибленное место.
Галя, Лида из Владимира, Эдик легли почивать на диване. Баре!
Всем прочим гостям рекомендован тёплый пол.
– Твой хахаль спит? – спрашиваю Таню.
– Он притаился. Когда он спит – храпит жутко.
– И ты терпишь?
– Приходится.
– А вот я не храплю!
– Ну переходи в мои временные хахели…
– Знаешь, мне не хочется быть временно исполняющим какие-то обязанности.
– Сначала временно. Это зачтётся в испытательный срок. А потом будешь постоянно не храпеть…
1970
1 января, четверг
Новогодняя ночь
Вернулся из гостей в десять утра.
В моей норе волчий холодище.
Уже два дня Маха отогревается у брата. Завтра он с женой едет в Сочи.
В пальто и в шапке подогреваю жареную картошку на электроплитке.
Зашла баба Катя и пожаловалась:
– У тебя я зябну.
– А мне жарко!
– Слушай баюшку. У колонки слыхала.
В новогоднюю ночь захмелелая мышка ввалилась в бокал с шампанским.
– Котик! Родимушка! – взмолилась она, увидев кота, проходил мимо. – Помоги выбраться!
– Я помогу. Но потом я тебя съем.