Вас приветствует солнцеликая Ялта!

И вот эта ненаглядная Ируся на второй неделе свой бледный нос повернула уже по ветру. Наверно, на этом ветру он облупился…

С больничным входит к ней мой Менделейка, а она вся из себя неприступная Брестская крепость, в спесивом пике: «Я не принимаю. Я на комсомольском собрании. Меня здесь нету. Я вся тама!» – «Как же тама, когда вся издеся, – шает под неё Менделеев. – И времечко у вас рабочее… Собрание, небось, об улучшении обслуживания больных?»

Молодая да ранняя Ируся с жестоким насилием над собой запускает себя в гранд-истерику с участием слёз. Вот так, во мхатовских слезах, летит к Таранку, до смерточки пыжится в беге донести до него и не расплескать хоть напёрсточек дорогих слёз! И попутно скупо дезинфицирует коридор.[43 - Луи Пастер (1822 – 1895; французский. учёный, основоположник современной микробиологии) «впервые обнаружил, что женская слеза убивает многие бактерии».] Пускай все, все, все видят, до чего довёл её больной дикарь!

Опять комиссия-суд.

Ну, про эту ты уже слышал. Это когда закрыли больничный при температуре тридцать восемь и четыре.

Бедный мой раздушенька Менделеев… Эсколь вынес, эсколь претерпел…

Это ещё не всё. Вся гнусь впереди…

Значит, ломали, ломали его Таранок напару с Шубиной. Не ломается! И, похоже, запросили горяченького подкрепления. Вдруг моему Менделейке звонок:

«Это психотерапевт из 69-ой. У вас направление ко мне. Почему не являемся?»

«Не понял. Кто к кому не является? Вы ко мне или я к вам?»

«А вы сомневаетесь, идти не идти? Как видим, само ваше поведение однозначно. Идти! Да не идти, а бежать! И чем скорей, тем лучше! Вы направление читали? Чёрным же по белому: «Необходима консультация и лечение психотерапевта»!

«А разве я нуждаюсь в лечении психиатра? Я пока нормальный….»

«Хэх! Все люди нормальные. Только одни стоят на учёте, а другие – нет».

«Значит, берёте на учёт, ставите на свой баланс? Я так понимаю… Вступительная лекция ваша. А лечение уже Пети Кащенки?[44 - Речь о главной в стране московской клинической психиатрической больнице № 1 имени Петра Кащенко. Когда-то Кащенко был главным врачом этой больницы. Её телефон для желающих 952-88-33.]»

«На месте решим».

«Ну и решайте. Без меня. У вас какие-то дела с моей поликлиникой… Зачем я вам третий лишний?»

«Опять вы упорно подтверждаете, что вам с нами как можно быстрей нужно встретиться. Или вы хотите, чтоб вас силой доставили к врачу? Что вы ломаетесь, как та гордая девуля! Миром не отдамся, бери только силой!»

«Сексу не прикажешь. Увы, не я сказал».

«Будет вам сила. И прикажем. Не сорвётся!»

Минут через десять звонок уже в дверь.

Глянул Менделейка в глазок – так и присел. Два бизона под потолок! В белых халатах. Скорая?

«Кто такие?» – «По вашему вызову».

«Мальчики по вызову? Я не вызывал. Тем более сразу двух. Явный перебор. Ваши фамилии!?»

«Сидоров!» – дурашливо отстёгивает один.

Второй молчит.

«А второй? Иванов? Ищете третьего? Петрова? Я не Петров!»

«Значит, будешь Петровым! С тобой только что говорили по-людски. Но ты… Или сам открывай. Или мы, извини, ломиком поцарапаем тебе дверку».

Тут Менделейка хватает топор – под случай всегда стоял за вешалкой в прихожей.

У дверного глазка стучит костью пальца по топору:

«А я вам острым топориком без извинений развалю причёски».

Тут один толкает второго вниз по ступенькам. Дуй в машину за ломом!

Что делать? Звать по телефону милицию? Пока приедет… Да кто и приедет? То ли чистокровная милиция? То ли к переодетым под врачей бандюгам прискачут такие же бандюги в милицейских фраках?!

Менделейка с топором на балкон.

Орёт во всю глотушку:

«Пом-могите!.. Ко мне рвутся переодетые под врачей скорой два бандита! Видите! – показывает на машину скорой у подъезда. Как раз второй отходил от неё к подъезду с ломиком. – В-видите!!? Это он идёт потрошить мою дверь!.. Сверху врачи! А нутро – бандиты с ломом! Пом-могите!.. Первый подъезд!.. Четвёртый этаж!..»

Что тут началось!

Лето. Предвечерний в солнце час. Весь народишко от скуки изнывал на балконах.

И тут такое сообщение ТАСС!

С балконов полетело в машину всё, что могло летать! Всё, что подскочило под осерчавшую руку. Старые, в ростках картофелины, лыжные палки, какие-то чурки, ржавые чугунки-сковородки…

Хрустнуло лобовое стекло. И народ, будто пришпоренный звоном разбитого стекла, хлынул в дом. У одного в руках кирпичина, у другого – полено… В минуту площадку четвёртого этажа туго забило, как бочку килькой.

«Тов-варищи!.. Господа-а!.. Дамы!.. – запросили пардону белохалатники. – Что за военные сборы? Не мешайте, пожалуйста, медикам!.. Мы на работе! Как-никак…»

«Белый халат и ломик – это ваша работа?!»

«Не лезьте! От греха подальше!» – пригрозил ломик.

«Вот именно. Подальше!» – раздался твёрдый голос с площадки пятого этажа.

Все метнули туда взгляды.

Сверху на них деловито смотрело дуло охотничьей двустволки.

«С ломиком марш на улицу. И ждать, пока не подъедет милиция!» – велит из-за дула сосед сверху. А пальчик на курке! Нервный. Сердится.

И все разом поскучнели. Комедия кончилась так же быстро, как и началась.

Милиция взяла в конвой скорую. Поехали.

И Менделейка поехал. Тут же умчался к брату в воронежскую глушь. И полгода там отзвонил, пока не рассеялась чёрная тень психушки…