Ты сама пришла ко мне в руки

Сарма закрыла глаза. Она ощутила резь в глазах. Будто её слёзы снова решили показать себя миру.

– А мне не важно ничего, кроме Эю и тебя самой, – вдруг прошелестел голос Кармина совсем рядом. – И не говори мне зачем, когда и почему. Расскажи мне только о себе самой. Я хочу знать только то, какая ты настоящая. Я верю, что обстоятельства, которые заставили тебя лгать мне, очень важны для тебя и крайне серьёзны. И потому я абсолютно точно не смогу ни рассердиться на тебя, ни испугаться чего-либо. Просто расскажи мне о себе настоящей.

Его голос вливался ей в уши, обещая любовь, искушая мягкостью и лаской. Мысль о том, что Кармин может так утончённо заманивать её в ловушку, даже не пришла в голову Сарме. Ни на мгновение не мелькнула.

Она лишь открыла глаза, увидела, что Эю уснула в своих одеялах и обернулась к отцу малышки. Он парил в воздухе над ногами Сармы.

Кармин встретился с ней взглядом, и лукавая улыбка скользнула по его губам. Он аккуратно подтянул цепи так, что Сарма оказалась под ним. И опустился на неё, чтобы поцеловать. Он нежно покусывал её шею и грудь, его руки скользили по телу Сармы, распахивая на ней одежду. Она забылась. Ей казалось, что он дал ей время сочинить новую ложь, но на деле она ничего не соображала, только отвечала на ласки и старалась раздеть его как можно быстрее. Жар Кармина так сильно возбудил и взволновал её, что даже момент прозрения быстро стёрся из памяти.

Сжав грудь Сармы слишком сильно, Кармин вздрогнул, потому что молоко обрызгало его кожу на уже обнажённой ключице. Горячие капли, быстро остывающие на весеннем свежем воздухе, потекли по коже Сармы, но губы и язык Кармина поймали белую душистую жидкость. Серена ненадолго очнулась. Подумала о том, что молоко не пропало, что оно безвредно, а значит, Кармин не только специально подбирал химикаты, чтобы усыпить её, но и заранее подготовил заменитель молока именно для того, чтобы быть уверенным, что справится с Эю сам. Что ложь – всё то, что он наговорил Сарме, и дочку забрать он всё же хочет.

Но Кармин, казалось, ни о чём не думал. Возможно, потому у него так легко получилось заставить Сарму снова забыться.

Он не снял с неё цепи. Хотя мог бы сделать это легко и быстро. Нет, он предпочёл слушать, как металл позвякивает в такт его движениям.

Об этом она подумала позже.

– Итак? – абсолютно голый Кармин лёг рядом с Сармой. – Расскажи мне о себе всё.

– Но ты же не рассказывал?.. – еле-еле проговорила Сарма.

– Верно. О… я… родился только сыном наследника царя… но отца в детстве всё равно почти не знал. У него не было времени на меня и моё воспитание. Меня кое-как воспитывали старшие братья и учителя. Частью мне надлежало скрываться от недругов отца, дядюшек, и бояться яда, а частью, конечно, я был невероятно избалован. Сначала я должен был выяснить ту границу, за которой заканчивается страх быть убитым или подставить отца и начинается простор для каких угодно манёвров. В тридцать, как и все, я защитил своё право кинъе и вступил в армию своего деда – Деказруа Пятого. Затем отец убил деда и занял его место. И я в свою очередь стал наследником царя. Только вот собственных сыновей для продолжения традиций наследования я к тому моменту не завёл. А после у меня практически исчезла любая возможность воспитывать своих детей, даже появись они у меня. Почти всё время с момента воцарения Деказруа Шестого я провёл в нападениях, защитах и подавлениях восстаний, поскольку… политика отца не отличалась оригинальностью. Моими любовницами после вступления в армию оставались жрицы Хенера по специальному указу отца. Он очень конкретно обозначил своё желание надёжно контролировать наличие у меня детей. Не имею ни малейшего представления, о чём он думал. Он никогда не доверял мне своих мыслей, если только они не касались военного дела.

– Кармин… это ужасно, – Сарма коснулась своей шеи, ощутив нарастающий ком в горле. – Я вдруг… подумала… ты ведь не слишком сожалел, когда узнал, что твой отец погиб?

– Нет. Я не находил величия в том, что он делал. Только бесконечные войны. Из года в год. А уж подавления восстаний на недавно захваченных территориях… открывают глаза на то, чему именно ты служишь. Отец стал царём после отцеубийства по праву сильного и подлого, а не умного или богоизбранного. Этим всё сказано. И… я рад, что всё это закончилось, и я могу узнать спокойную, мирную жизнь и сам стать отцом.

– Ты не пытался говорить с братьями о том, почему тебе запрещено было заводить детей?

– Нет. Многих моих братьев и сестёр отец обрёк на такое же существование.

– Может быть, особо отличившиеся?..

– Думаешь, я – дурак, в глазах отца не достойный воспроизведения? Рядом с тобой возлежит бывший царь Кенны и Нангатори – звёздных систем с великолепнейшими планетами в империи Деказруа. Я – особо отличившийся, награждённый территориями, в два раза большими, чем вся империя Бесцейна. Нет… Скорее, моя маленькая лгунья, он боялся того, что мои дети будут слишком хороши, и это даст мне повод подумывать об отделении от него. Если не о троне всей империи. По его примеру я мог бы… ты понимаешь… попытаться убить его и стать следующим царём. И я мог бы попытаться. Хотя бы для того, чтобы остановить все эти войны. А теперь твоя очередь. Рассказывай.

– Я всё ещё… боюсь.

– Чего?

– Что ты заберёшь у меня Эю и улетишь.

– Я уже говорил тебе…

– И всё же… позволь снять цепи.

– Меня они возбуждают, – мило поморщился Кармин, прикрыв густыми ресницами яркие даже в полутьме глаза.

Сарма прикусила нижнюю губу. Ей хотелось поцеловать его, но и страх никак не оставлял.

– Я всё расскажу, едва освободишь.

– Не сейчас. Ты так уверена, что я заберу Эю и улечу, что едва я сниму их с тебя, схватишь её сама и сорвёшься в предел Рашингавы. Потому нет.

– Тогда мы в тупике.

– Вовсе нет. Только подумай: мы все хотим оставаться вместе: Эю, ты и я. И это самое главное. Что бы ни происходило в будущем, это так и останется единственно важным – оставаться вместе. И пока мы будем помнить об этом и вопреки всему двигаться в выбранном направлении, ничто не разрушит наш союз. Даже если у тебя уже есть контракт с кем-то ещё… – Кармин нахмурил брови и вопросительно посмотрел на Сарму. – Так есть?

– Нет. И никогда не было.

– Отличное начало. Продолжай.

– Кармин… ты заставляешь меня переступать через сильный страх. Почему тебе не достаточно того, что есть? Зачем тебе знать правду?

– Чтобы реальнее оценивать опасность. Если только ты знаешь реальное положение дел и скрываешь его от меня, то я мало что смогу сделать для твоей защиты. И я не могу допустить, чтобы ты взвалила на себя ответственность за наши с Эю жизни только потому, что боишься рассказать мне правду.

"Он наверняка случайно увидел открытку с моим изображением. Они же продаются почти на каждом шагу!" – думала она. – "И кто-нибудь рассказал ему все подробности обо мне… Но он не сбежал! Он был готов, но не сделал это. И если так, то он сбежит, если я солгу. Я должна сказать правду. Ах… если он улетит с Эю именно после этого!.."

– Опасность… – Сарма болезненно сглотнула, ещё раз глубоко вздохнула и отважилась на рассказ: – Хорошо…

Кармин устроился как можно удобнее, подперев рукой голову, и направил на лицо Сармы один из самых своих открытых и наивных взглядов.

– Мне около шести тысяч лет, и я чистокровная варледи.

Сарма не смогла заставить себя говорить дальше. Она впилась в лицо Кармина тревожным взглядом, чтобы отследить последствие самой ужасной ошибки в своей жизни. Но Кармин лишь едва заметно улыбнулся:

– Пока всё прекрасно. Продолжай.

– Это – прекрасно?

– Ничего плохого.

– Тогда… я – одна из дочерей принца Рашингавы.

И, прикусив губу, снова уставилась на алмазного варлорда. Близость его обнажённого тела делала всё не таким уж пугающим, но при этом Сарма всё равно трепетала, пытаясь проникнуть в суть реакции Кармина и его мыслей.

– И в этом тоже ничего страшного, – с нотками веселья в голосе сказал Кармин, будто просто решил заполнить тишину.

– Я… самая талантливая и сильная из его дочерей. Была. Ещё недавно. Но теперь, быть может, уже нет.

– Я тебя потренирую, если хочешь, – совершенно спокойно, но быстро предложил Кармин.

– Безумие. Кармин, ты точно настоящий?.. Таких, как ты, просто не бывает.

– А что такого?

– Ты не шокирован и не злишься. Быть может, ты случайно не слышал…

– Чего же?