Ты сама пришла ко мне в руки

Кармин внимательно смотрел на Леммай. Нет, она не могла допустить такую глупость. Только не она. Леммай так беспокоилась за сохранность Эю и вдруг так подставила её и себя?

– И о чём же ты думала? – вырвалось у него.

– Понятия не имею, Кармин.

Он скорее почувствовал, чем подумал, что она лжёт. Леммай точно не могла из-за ерунды покинуть Эю. Скорее всего, нужно было подать какой-то знак о том, что она жива и в порядке. Возможно, она встречалась с кем-то из родни.

Но Кармин не собирался говорить своих истинных мыслей. Он вздохнул и начал медленно проговаривать:

– Ты понимаешь что…

– Не ругай меня, я этого не вынесу!

– И не собирался. Только… Леммай… если ты так жаждешь прежней свободы, необходимой, чтобы летать куда хочется, то… соглашайся на контракт, как я предлагал. Это идеальный вариант.

– Нет-нет, я… просто сглупила, Кармин!.. И… теперь я… ещё яснее вижу, что тебе ни к чему такая жена, как я. Глупая, порывистая, беззаботная.

Она как будто расстроилась больше него. Никогда не видел в ней такой подавленности, настолько сжавшейся фигуры, так низко опущенной головы.

Кармин прежде не задумывался о том, что любая шипастая на месте Леммай должна была бы глубоко переживать свою низкую стоимость. И переживала бы, вероятнее всего, с самого детства, когда поняла что ей, в силу рождения, не стать великолепной сереной-варледи, мужьями которой будут сильнейшие и красивейшие варлорды, герои, выдающиеся мужчины пределов.

Она должна была считать, что только случай свёл её с Кармином и вскоре всё вернётся на свои места – она снова станет обычной герардой, а потом будет продана какому-нибудь грубому мужлану.

Он хотел бы сказать ей, что он, самый настоящий алмазный варлорд, куда лучше всех тех мужчин, каких она могла бы получить, будучи даже высокородной сереной.

Но он собрал воедино все реальности, мнимые, предположительные, свою и её и… огляделся. Крошечный полупустой домик, старая мебель и предметы первой необходимости… нет, толку от него, Кармина Тахри, мало. Пусть он и алмазный варлорд, но любой инуэдо и множество шипастых могли бы предложить Леммай куда более достойные условия для жизни.

Впрочем, если начало было ужасным, это ещё не значит, что и дальше всё будет так же прискорбно. Работая на доспешников, он никогда не заработает много, но сможет узнать о других возможных путях к достижению того уровня, которого достойна его возлюбленная, если она так и будет скрываться с ним.

Но Леммай всё ещё во власти подавленности. Нужно что-то сказать ей. Что угодно. Просто молчать нельзя.

– Нам нужно сменить дом, – сказал Кармин. – И срочно. Этой ночью мы переберёмся. Сейчас я займусь выслеживанием разумных в округе, а ты собирай вещи. И ещё кое-что. Леммай… все мы иногда так глупим, что потом без горького стыда вспомнить невозможно, – Кармин придвинулся к возлюбленной и погладил её плечи. – Но не такие вот неудачи определяют нас. И вовсе не происхождение.

– А что тогда? – Леммай подняла на него задумчивый, но уже не печальный взгляд.

– Понятия не имею. Если помнишь, я тоже ещё очень молод. Но давай разберёмся в этом вместе. Чуть позже. Хорошо?

По губам Леммай снова скользнула улыбка и глаза, удивительные глаза неповторимого оттенка палой листвы засветились надеждой и восхищением. Кармину понравилось то чувство, которое он испытал, глядя в глаза Леммай сейчас. На него и прежде смотрели с восхищением. Но почему-то именно сейчас ему это польстило до лёгкого восторга. Он задумал сохранить в памяти этот момент. Он определённо будет греть его душу.

И как после такого подарка не поцеловать это милое личико?

Но после поцелуя Леммай обвила его шею руками и принялась рассказывать ему, какой он замечательный.

И Кармин понял, что моментов, которые он хотел бы сохранить в памяти, слишком много. И все они ценны, как и сама Леммай. Потому лучше всего – никогда и никуда не отпускать её от себя. Так не нужно будет стараться запоминать приятные моменты – Леммай сама по себе каждый день дарит столько радости его сердцу, что это кажется невероятным.

– Что ты задумал, Кармин? – перекрывая свист ветра, крикнула ему Леммай, догоняя.

– Мы меняем место жительства, – прокричал в ответ Кармин.

Они с большой скоростью летели на север, стараясь держаться вдалеке от известных полётных путей перевёртышей.

– А куда? – снова услышал Кармин голос Леммай чуть позади.

Кармин не ответил. Лишь плотнее запахнул плащ, чтобы защитить от холодного ветра Эю. Весна царит там, на поверхности планеты, а здесь, высоко в небе, очень холодно.

Они уже во второй раз покидали дом, и Леммай явно занервничала. Но почему? Прежде она вполне доверяла ему. Что же теперь?

Кармин только ускорился. Надо быстрее добраться до нового места. Леммай поровнялась с ним. Держалась чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Она больше не задавала вопросов. Но её беспокойство Кармин ощущал даже вернее холода выси.

Через какое-то время Кармин, занятый отслеживанием присутствия разумных поблизости, вдруг осознал в себе ощущение неверности происходящего. Что-то было совсем не так. Не так, не верно, не по-настоящему. Это не звёзды, сегодня судорожно мерцающие, словно бы в безумной агонии. Это не земля внизу, плывущая огромными пластами слепых чёрных полей и мягких душных лесов. Нет, это что-то… слева от него. Это Леммай. Дело в ней. Но что именно не так?

Он увидел знакомую отвесную скалу и прыгнул на неё, развернувшись в воздухе. Единственный вид из всех человекоподобных, перевёртыши могли ходить по стенам. А эта серая скала как раз напоминала стену или же поле. Да, поверхность неровная, вся в гнёздах птиц, но всё же похожая на поле, изрытое норами грызунов. Леммай встала рядом. Она смотрела на зелень деревьев внизу, слегка повернув голову.

– Удивительно, но в темноте все оттенки зелени точно так же хорошо ощутимы для глаза, как и на свету, – задумчиво сказала она. И тут же спросила: – Что тебя обеспокоило?

– Я ещё не понял, – мягко отозвался Кармин. – Дай мне время. Поищи, нет ли кого вокруг.

Леммай так сосредоточилась, что даже закрыла глаза. Кармин искоса смотрел на то, как постепенно расслабляются её губы. Пронаблюдал, как полуоткрылся рот… подумал о его нежности и вдруг осознал, что именно заметил бы любой на его месте.

"Она же не шипастая. И точно не инуэдо. Теперь это ясно. Даже доказательства не нужны!"

Кармин почти вздрогнул от своих мыслей.

Только что ему было не по себе, потому что на высокой скорости он должен был лететь рядом с шипастой. А он часто летал рядом с ними раньше. Воздух свистит особенным образом, когда скользит, разрезаемый их шипами. И да, Леммай ещё их не отрастила, но… именно привычный звук, а ещё вернее его отсутствие заставило его подумать о том, что кто-то из них двоих чуть не запутался в собственной лжи.

Лгать самому и в то же время знать, о чём лжёт другой – обычно это увлекательно, словно бы играть в забавную интеллектуальную игру с минимальными ставками. Даже если существует смертельная опасность. Но играть в такие игры с возлюбленной, когда победа неминуемо окажется проигрышем, а Эю станет жертвой – это настолько неприятно, что хочется остановиться и закричать.

Нет, всё верно. Закрывать глаза на это больше нельзя: рядом с ним стоит сейчас настоящая варледи. У любой шипастой или инуэдо уже обозначились бы под кожей твёрдые области, которые затем начали бы прорастать в виде роговых защитных наростов. У шипастых – буквально по всему телу. Это естественный процесс, который имеет свои сроки, точно так же, как и беременность. Но Леммай оставалась всё такой же мягкой и нежной. Ещё прошлой ночью он вовсю наслаждался её телом и даже не подумал, отчего Леммай неизменно прекрасна для его рук, хотя вместе они уже очень долго – примерно три четверти местного года. Притом, что шрамы на её теле не были следами от операции удаления, а Кармин знал отличие, под кожей Леммай уже абсолютно точно должны были образоваться наросты, если не больше того. Это понял бы абсолютно любой разумный, даже полный кретин.

– Мы отклонились от курса, Кармин, – сказала Леммай, открыв глаза. – И слишком забрались на север. Земли герцогини Дайиси южнее. Дальше мы увидим только море и…

– Ничего. Я знаю, чьи земли лежат севернее. Принцессы Дан-на-Хэйвин. Там промышляют рыбой, и из перевёртышей там бывают разве что доставщики. А их основные пути я изучил.

– Ты ошибаешься. Перевёртыши там тоже живут.

– Да, но не много. Перелетим через залив. Там есть отличное место.

– Хорошо, – кивнула Леммай, хотя Кармин видел, что соглашаться ей совсем не хочется.

Вскоре они действительно перелетели через залив, но перебрались и через открывшийся полуостров, и через сверкающую лунными бликами ровную морскую поверхность. И когда Кармин пошёл на снижение в горной части открывшегося северного острова, Леммай уже была рада хотя бы тому, что место, где они могут отдохнуть, вообще существует. Она потребовала отдать ей Леммай, которая заливалась голодным плачем уже какое-то время.

Привалилась к огромному камню, прикрывающему вход в пещеру, и тут же приложила Эю к набухшей груди.

Кармина, едва он решил подойти и порадоваться виду кусочка обнажённой кожи Леммай, встретил почти неприязненный взгляд. И он не смог промолчать:

– Я что-то не так сделал?

– Она плакала у тебя почти треть свечи. Почему ты не отдал её мне? Да, я бы немного потеряла скорость, но… Она бы не плакала, а у меня бы не болела грудь.