Старая крепость

Однако, нельзя сказать, что штурм не принёс атакующим никакой пользы. В том положении, в котором сейчас находимся мы, довольно проблематично обстреливать и вообще держать под контролем весь двор Цитадели. Для этого у нас есть только окно, выходящее из будки киномеханика на здание пограничников и казарму 333-го полка, да по одному окошку на хорах, которые выходят на Трёхарочные ворота и кольцевую казарму у Холмских. Мало того, что одинокая амбразура легко затыкается сосредоточенным огнём, так у нас ещё и людей для того, чтобы стрелять в окна, не хватает. Вместе с лейтенантом Хольцем и радистами, нас набирается всего восемь человек. Что же касается русских, то теперь они могут не опасаться обстрела из церкви и довольно свободно перемещаться по территории крепости, перегруппировываясь для различных атак и прочих мероприятий, направленных на уничтожение немецко-фашистских захватчиков.

Пока воцарилось относительное затишье, и русские снизу перестали предпринимать суицидальные попытки прорваться в главный зал, Хольц решил провести инвентаризацию, которую возложил на мои хрупкие плечи. Сам же лейтенант поспешил к рации, чтобы известить командование о возникших проблемах. Из оружия имелись: пулемёт, четыре винтовки, два автомата и два пистолета Р-08. По боеприпасам ситуация не сильно радужная: к МР-40 имелось всего шесть снаряженных магазинов, из них два у Хольца, а остальные у Студента. На вопрос, – где он раздобыл автомат и куда дел свой маузер? – Герхард ответил, что Винсхайму оружие уже ни к чему, а винтовку и подсумки он оставил в подвале. Нужно признать, что этот обмен вполне логичен: бегать по поручениям Рауша с МР-40 намного удобнее, чем с Kar98k.

С патронами к винтовкам ситуация была такова: самыми запасливыми оказались радисты: они вообще не стреляли сегодня, поэтому их подсумки были полны. У каждого по 60 патронов, – итого 120 штук. Они вообще воевать не собирались, мне кажется: сидели в тамбуре, да тряслись за свой «Telefunken». Эмиль сообщил, что у него осталось 8 обойм. Вилли был самым бедным в этом отношении, – 30 патронов. В принципе, это не беда: радисты поделятся, им всё равно столько ни к чему. К пистолетам у нас с лейтенантом стандарт: по два магазина. Один в «Парабеллуме», второй запасной. Что касается MG-34, то для него в коробах около тысячи патронов лежит. Ещё набралось 14 гранат: 9 штук М-39 и 5 штук М-24. Не ахти что, конечно, но пару атак отобьём. Может быть, и больше: нам, честно говоря, нужно только держать лестницу, да в зале прорвавшимся не давать расслабляться.

Пока набеги русских прекратились, но как долго мы протянем, когда они возобновятся? Жаль, что ящик с патронами в подвале остался, – тем камрадам боеприпасы сейчас явно не нужны в таких количествах.

По собственной инициативе решил заодно опросить личный состав на предмет наличия продовольствия. С пропитанием ситуация неплохая: у всех, кроме радистов и лейтенанта, провизия имеется. Ну ладно Хольц, – может, ему по окладу не положено шоколад да галеты по карманам кителя рассовывать, но радисты? Спрашиваю у Тухеля:

– Как, – еды нет? Всё съели, что ли?

– Так у нас и не было, сказали же ранцы оставить перед атакой…

– Мы думали, нас тут кормить будут, – с умным видом встрял Кюхлер.

– А… Кормить тут будут… – Понятно. Вопросов больше не имею. Хотя, чем чёрт не шутит? За спрос денег не берут. Вода-то есть?

– Воду мы давно выпили, – чуть ли не хором отвечают радисты.

– Но пить охота, – страсть! Ты не в курсе, где тут можно фляги наполнить?

– Конечно в курсе! Вон там, – за казармами, речка: Мухавец называется. Воды в ней, – хоть залейся!

– Слушай, – сразу оживились любители ультракоротких волн, – нам рацию никак нельзя оставлять, набери нам воды, камарад! – и фляги давай с поясов снимать!

– Вы издеваетесь, что ли? – слегка опешил я.

– Нет, а что такого? – эти олухи недоумённо уставились на меня, – Неужели трудно принести воды ещё и нам? Мы, между прочим, тут не просто так сидим, а связь для вас обеспечиваем!

– Вот именно! – заорал я, – Связь! Вы, два оленя, полдня на рации: неужели не в курсе обстановки? Какая, к чёрту, вода? Вы знаете, что мы сидим в окружении? А внизу, – я топнул ногой по полу, – русские уже ворвались в церковь?

– Отставить панику, рядовой! – почему-то фальцетом выкрикнул Кюхлер, – Мы в курсе сложившейся ситуации и знаем, что всё под контролем! На Северном два наших батальона успешно взламывают оборону русских и скоро будут здесь! Южный и Западный тоже в наших руках! Связь с артиллерией устойчивая и пушки готовы открыть огонь по нашим координатам!

– Слушай, гефрайтер, – а у тебя не Геббельс, случайно, фамилия? – сделав подозрительное лицо, интересуюсь у радиста.

– Гефрайтер Ганс Кюхлер! – презрительно фыркает высокий.

– Что тут за митинг? – в тамбуре появляется Хольц.

– Да этот рядовой, господин лейтенант… – начинает Кюхлер.

– Узнавал действительное положение дел, господин лейтенант! – подхватываю я, – Оказывается, у нас всё хорошо и беспокоиться не о чем! Видимо, именно поэтому я от господина гефрайтера получил предложение прогуляться до Мухавца за водой.

– За водой? К Мухавцу? – глаза Хольца, и без того большие, увеличились совсем до неприличных размеров.

Видимо, до радистов начало доходить, что выстроенная ими идеальная картинка не совсем безупречна. Только этим я могу объяснить их смущённое молчание в качестве ответа на вопрос лейтенанта. Пользуясь МХАТовской паузой, быстренько даю Хольцу расклад по вооружению и боеприпасам, предлагая заодно раскулачить радистов на патроны. Тот, не раздумывая, соглашается, и у меня в руках оказываются два полных подсумка. Откланиваюсь и спешу на хоры, – вручить добытые патроны нашим стрелкам.

Да, я же ещё по поводу воды хотел узнать: у кого что есть! С провизией-то понятно, – с голоду не помрём. Честно говоря, есть не хочется совсем: жара, духота, в горле от дыма пересыхает. Поэтому, больше всего интересует наличие воды. Моё появление на балконе хоров совпало с началом очередной попытки атаки русских на церковь. Поскольку наши стрелки и пулемёт Ройса прочно удерживали алтарь, нечего было и думать о прорыве в зал. Единственный минус этой позиции, – наличие за спиной обороняющихся двух окон, выходящих на Белый дворец. Одновременно контролировать входы в церковь и окна за спиной было невозможно. Поэтому, перегруппировавшись, русские решили воспользоваться этим недостатком немецкой обороны. Сзади, из окон, прямо на спины наших камарадов, должны были полететь гранаты, а ударная группа красноармейцев, – броситься в атаку со стороны главного входа. Однако, немцы буквально на полсекунды опередили атакующих: Ройс открыл огонь на подавление по главному входу, дав тем самым время паре стрелков вскочить и кинуть гранаты в окна. За стеной раздались разрывы и крики раненых. Атака сорвана, но надолго ли? Умолк наш пулемёт, за ним замолчали винтовки. Стрельба стихла, но эхо выстрелов продолжало гулять под куполом церкви. Чёрт, акустика здесь, конечно, потрясающая, но рассчитана она точно не на ведение боевых действий. На звуки пальбы из тамбура выскочил Хольц.

– Йенс! Лейтенант! Мы долго не протянем! Помогите нам!

– Кто там кричит? – вглядываясь в сторону алтаря, спрашивает у нас Хольц.

– Господи, да это же Ройс! Им нужна помощь! – бросает на лейтенанта полный отчаяния взгляд Эмиль.

– Это пулемётчик из первого отделения, обер-гефрайтер Ройс, – поясняет Викинг и машет в сторону алтаря рукой:

– Я тебя слышу, Иоахим! Говори!

– Йенс, патроны на исходе! У меня последний «полтинник», – и всё, я пустой! У парней по две-три обоймы!

– Сколько вас? – кричит Хольц – Раненые есть?

– Семеро, господин лейтенант! Раненых нет!

– К выходу прорваться сможете?

– Никак нет, – русских там очень много, мы не пробежим и половины расстояния!

– Чёрт! – выругался Хольц, – они в ловушке!

Да, спасибо, лейтенант Очевидность, – бурчу я про себя. Как им помочь? – вот в чём вопрос! Прорваться ни к нам, ни в подвалы они не смогут, – факт. Оставаться на месте также бессмысленно, – рано или поздно русские всё-таки подберутся к окнам и закидают группу Ройса гранатами. Да и патроны на исходе: скоро им нечем отстреливаться будет. Для нас, тех, кто находится сейчас на хорах, лучше бы Ройс так и сидел в алтаре, контролируя входы. Ведь пока реально угрожаемое направление и головная боль, – это только лестница, но с уничтожением группы в алтаре добавится и геморрой в виде зала. По нему будут хаотично перемещаться красноармейцы, пытаясь время от времени закинуть нам на балкон пару – другую гранат. И как тогда мы будем держать оборону вшестером (каличных радистов я в расчёт не беру), – одному Гитлеру известно. Пока я размышлял о незавидной нашей судьбе, Викинг разродился хитрым планом, которым тут же поспешил поделиться с Хольцем:

– Господин лейтенант, сидеть на месте для них, – верная смерть. Пусть идут на прорыв, а мы поддержим!

– Ты же слышал, что они не добегут до выхода, – недоумённо посмотрел на Лермана офицер.

– Им и не нужно бежать к выходу! Пусть бегут к окнам, – ткнул стволом пулемёта в их сторону Викинг, – на северной стене. Выпрыгивают и бегут к домику, где засело отделение Шойнемана. Они их тоже поддержат огнём. Больше у этой группы шансов выжить нет!

– Пожалуй, ты прав, – задумчиво произнёс Шульц, – Только бежать им нужно не к Шойнеману, а к Трёхарочным воротам. Там держится первая штурмовая группа плюс с Северного постоянно поддавливают наши батальоны. Согласен, что это дальше, но, на мой взгляд, безопаснее. Если бежать к Шойнеману, – из ворот церкви русские просто расстреляют их в спину.

– Можно и так, – немного подумав, кивнул Викинг.

– Ройс! У тебя есть идеи как выбраться? – закричал Шульц.

– Мы думали, что вы атакуете их по лестнице, а мы поддержим снизу!

– Хороший план, Ройс, но у нас нет столько людей, чтобы атаковать!

– Так… Так что же нам… Помирать здесь, господин лейтенант? – срывающимся голосом спросил пулемётчик.

Все затаили дыхание, – что ответит Хольц?

– Положение тяжёлое, но шанс есть. Предлагаю следующее: прорываетесь к северной стене и прыгаете в окна, на улицу. Оттуда, – бегом к Трёхарочным, там сражается первая штурмовая группа, они и отделение из столовой комсостава вас прикроют огнём. Ваш прорыв мы поддержим имитацией атаки по лестнице и с хоров закинем вниз пару гранат. Другого варианта не вижу, – закончил лейтенант.

Немного помолчав, Ройс ответил:

– Ладно, господин лейтенант, – деваться нам всё равно некуда. Командуйте, мы готовы!