Старая крепость

Глава 2

Итак, мы находимся в самом центре крепости, во дворе Цитадели. Вокруг нас расположена кольцевая казарма, в которой, за исключением участка у Трёхарочных ворот, находятся русские. Со всех сторон слышна перестрелка, особенно сильная со стороны Северного острова. Там должен наступать первый батальон майора Ельце. Судя по всему, – дело у него продвигается туго.

Кругом стрельба, а у нас пока всё тихо. С патронами порядок, связь поддерживаем ракетами и по рации. Русские не беспокоят, – красота!

Мы с Лерманом и Райзингером остались в будке киномеханика: приказ Рауша. Пользуясь временным затишьем, я сходил вниз. Здесь ничего не изменилось: в полумраке огромного зала, прижавшись к стенам, всё так же стояли несколько наблюдателей. У алтаря, взяв под контроль входную дверь, расположился пулемётный расчёт обер-гефрайтера Иоахима Ройса. Пригнувшись, изредка, по залу перебегают солдаты.

Спустившись в подвалы, выясняю, что в углу первого отсека взводный устроил штаб, который возглавляет лейтенант Майер. Здесь же размещается группа управления и рация. Чуть поодаль, на спущенных сверху лавках, сидят и лежат солдаты бодрствующей смены. Боеприпасы, точнее – ящик с патронами, который тащили наши миномётчики, решили также поставить здесь. Взяв из него несколько пачек патронов про запас, вновь поднимаюсь в главный зал. Мимо меня энергичным шагом проходит арткорректировщик, направляясь наверх, на хоры. Со второго этажа удобнее наблюдать за обстановкой и привязывать ориентиры для своих пушек. Непосредственно обороной церкви, за неимением больше других офицеров, занимается обер-фельдфебель Рауш. Оставшийся в резерве пулемёт он приказал установить в глубине церкви, – подальше от беспокоящего огня русских. Отсюда удобнее всего перебрасывать MG-34 на угрожаемое направление, в случае необходимости. Получается, что из четырёх взводных пулемётов в церкви находятся три, – четвёртый, вместе с отделением Шойнемана, остался в столовой комсостава. Мда, их может и не хватить для отражения атаки русских. А в том, что атака состоится, – я не сомневался ни на секунду. Как и в том, что оставшиеся после неё в живых немцы будут завидовать мёртвым. Вспомнив красноармейца, с хеканьем рубящего солдата сапёрной лопаткой, я поёжился. Такие в плен вряд ли возьмут…

Поднявшись наверх, я увидел, что Йенс с Эмилем увлечённо закладывают оконный проём битыми кирпичами, жестяными коробками с кинофильмами и обломками мебели. Молодцы, готовятся. Опять прибежал Студент и передал приказ Рауша: всем лишним в подвалы, на позициях остаются только дежурные наблюдатели. В нашем расчёте первым дежурить вызвался Эмиль. Он лёг за пулемёт, поставив сошки на захламлённый пол, и повёл стволом, показывая, что контролирует заданный сектор. Пожелав ему спокойной смены, мы с Викингом спустились вниз. Какое-то выматывающее утро.

Впрочем, отдохнуть не удалось, – Рауш сходу влил нас в дружный трудовой коллектив, который занимался приведением подвальных отсеков в божеский вид. Пока мы обустраивали подземный быт и таскали в подвалы скамейки из зала, со стороны кольцевой казармы периодически раздавались выстрелы в нашу сторону, но стрельба велась больше наугад и результатов русским не приносила. Вскоре, мы настолько освоились, что периодически залетающие в окна пули не доставляли дискомфорта, и уже практически никто не обращал на них внимания. Помимо постепенного привыкания к нахождению под обстрелом, мы автоматически научились и осторожности. Чтобы не стать жертвой случайного выстрела, все передвигались внутри церкви пригнувшись. Впрочем, особо ходить было некуда: большинство солдат, за исключением дежурных наблюдателей, находились в подвале.

Неожиданно оказалось, что, помимо остатков третьей штурмовой группы, к нам прибились ещё несколько человек. Это были «лодочники» из группы лейтенанта Кремера. Как они попали к нам, – отдельная история. Судьбу этого штурмового отряда мы узнали от одного из выживших: рядового Вилли Тиллеманна. Вокруг него собрались наши солдаты, и, пока было затишье, Вилли рассказал нам свою историю. За точность и правдоподобность не ручаюсь, но суть, вкратце, была такова:

Штурмовая группа лейтенанта Кремера состояла исключительно из добровольцев. Они, на 9 моторных лодках, должны были захватить мосты на реке Мухавец. Экипаж каждой лодки, – 8 человек. Однако, неудачи начали преследовать группу с самого начала операции. После начала артподготовки, когда солдаты вытащили тяжеленные лодки на воду, их накрыли залпы своей же артиллерии. Появились первые потери: в щепки разбиты 4 моторки, половина экипажей ранены или убиты. Тем не менее, лейтенант Кремер принимает решение продолжать выполнение поставленной задачи. Оставшиеся 5 лодок, развивая максимальную скорость, идут по Бугу между Южным и Западным островами. Достигнув Мухавца, они поворачивают направо и несутся к мосту у Холмских ворот. И тут очередная неприятность, – две первые лодки с разгона садятся на мель! Идущие сзади успевают притормозить, но это не спасает их от внезапного обстрела из кольцевой казармы. Опять появляются раненые и убитые, пули прошивают деревянные борта. Снять севшие на мель лодки не удаётся, и Кремер приказывает последним трём моторкам разворачиваться в обратном направлении. Последнее, что видел Вилли, – это то, как оставшиеся в живых выбираются по кипящей от пуль воде на берег Центрального острова. Что с ними было дальше и чем там всё закончилось, – ему неизвестно.

Тем временем, Кремер с тремя лодками принимает решение обогнуть Центральный остров с другой стороны. Подойдя к Тереспольскому мосту, внезапно выясняется, что путь им перегораживает дамба! Что делать? Вариант один: перетаскивать лодки волоком. Хорошо ещё, что русские из кольцевой казармы по ним не стреляли. Может, – были деморализованы, может, – не видели, но факт остаётся фактом. Успешно преодолев дамбу и миновав разрушенный Бригидский мост, группа достигает следующего пункта, – моста у Трёхарочных ворот. И здесь, – опять беда: от полученных в стычке на мели у Холмских ворот повреждений, тонет лодка Вилли. Лейтенант Кремер мчит дальше, а осиротевший экипаж забирается под мост, по которому непрерывным потоком на выход из крепости двигаются поодиночке и группами русские. К счастью, им нет дела до прячущихся немцев, а может, они их просто не видят.

Сколько они так просидели под мостом, – Тиллеманн не знает, но с жизнью Вилли простился не раз. Зато хорошо помнит, как обрадовались, услышав прямо над головою грохот MG и родную речь камрадов. Выскочив на берег, выяснилось, что «лодочники» встретили нашу первую штурмовую группу, которая захватила участок кольцевой казармы у Трёхарочных ворот, взяв под контроль мост, и собирается двигаться дальше, на Северный остров. От них же узнали, что Тереспольские ворота и церковь под нашим контролем, сопротивления от русских никакого, всё идёт гладко и по плану. Воодушевившись, командир экипажа, унтер-офицер Букхайм, принял решение выходить к своим через Западный остров и «лодочники» побежали через мост во двор Цитадели.

Практически сразу, они столкнулись с разрозненными группами русских, направляющихся к Трёхарочным воротам. Ни немцы, ни русские не стреляли: молча, пробегали мимо, сторонясь друг друга. Одни, видимо, ещё не отошли от внезапного артобстрела и не поняли что происходит, а вторые просто боялись открывать огонь по такой массе красноармейцев. Но молчаливый паритет продолжался недолго: из окон первого этажа, справа от ворот, по бегущим русским открыл огонь пулемёт, его поддержали несколько винтовок. Все бросились врассыпную. Кто-то заскочил в кольцевую казарму, кто-то побежал дальше. Вилли и пара его товарищей, добрались до церкви. Их командир, Букхайм, вроде бы, укрылся в доме, где сидело наше первое отделение во главе с унтер-офицером Шойнеманом. Уточнить это было проблематично, так как связи со столовой комсостава не было, а пробежать сейчас эти сто метров под всё усиливающейся на Центральном острове стрельбой было бы безумием.

После истории Тиллеманна, осветить для нас подробности судьбы третьей штурмовой группы взялись Бауман и Беккер. Перебивая, и без конца поправляя друг друга, они взялись за изложение пережитых событий.

Из их бессвязного рассказа удалось выяснить, что третья штурмовая группа продвигалась вдоль кольцевой казармы, постреливая по сторонам и закидывая гранаты в подозрительные окна. Сопротивления никакого не было, всё шло по плану. Они видели, как мы без боя захватили церковь. Это необычайно воодушевило камрадов. И вот, когда уже рукой подать до основных целей атаки, – бывшего польского штаба и Белого дворца, – случилась эта контратака русских.

Беккер и Бауман двигались в хвосте группы и сначала даже ничего не поняли. Немного не доходя Холмских ворот, по отряду справа ударил залп из окон и дверей кольцевой казармы, затем оттуда же стали выскакивать красноармейцы, которые сначала стреляли в упор, а потом сходились в рукопашной. Нашим рассказчикам повезло, что русские основной удар нанесли по центру растянувшейся штурмовой группы. В первые же секунды атаки, погибли её командир, – лейтенант Ильм, и практически вся группа управления. Залп разделил отряд на две мгновенно дезорганизованные части. Солдаты, идущие первыми, выходя из-под огня, бросились вперёд, к ограде Инженерного управления. Выжившие из центра, ошеломлённые, приняли на себя атаку красноармейцев. Замыкающая группа, увидев мгновенную смерть практически трети отряда, и выбегающих на улицу русских, кинулась бежать кто куда.

– Судя по всему, вам повезло больше всех, – мрачно заметил обер-фельдфебель Рауш. Он незаметно подошёл и стоял за спинами солдат, слушая рассказ Беккера с Бауманом.

– Русским мешали в вас стрелять деревья, а догнать и перебить штыками, – помешали мы, открыв огонь.

– Похоже на то, – Беккер трясущимися руками доставал из пачки сигарету.

– Зачем они выбежали в атаку? – флегматично поинтересовался сидящий у стены Викинг, – сиди у окон, стреляй как в тире. Никто бы не ушёл.

– Не знаю, чем они руководствовались, но вам бы, парни, стоило за это сказать русским спасибо, – обратился Рауш к Беккеру с Бауманом, – иначе лежали бы сейчас там, – он кивнул головой в сторону Холмских ворот.

– Пойду поблагодарю, – зло ответил Бауман, вставая и загоняя патрон в патронник своего маузера. Солдаты молча посторонились, давая ему дорогу.

– На хоры лезь, оттуда обзор лучше, – бросил Викинг.

В подвале повисло неловкое молчание. Говорить никому не хотелось. Где-то сверху приглушенно раздавалась стрельба, перекрикивались дозорные в зале. Навалилась какая-то усталость: такое ощущение, что вагоны разгружал. Сколько там прошло? Смотрю на часы, – 6:25. Всего три часа с момента нашей высадки! Действительно, – самый длинный день…

Через 5 минут мне идти менять Эмиля. В подвал вихрем врывается Студент. У него для нас, обычно, две новости: хорошая и плохая. Но это обычно. Сейчас же новость одна, – плохая: убит Бауман. Наповал. Выставился с винтовкой в окно и получил пулю прямо в лоб.

– Похоже, – снайпер, – заканчивает свой рассказ Студент.

У Беккера трясутся плечи и начинают предательски дрожать губы. Чёрт, да он сейчас разрыдается! Вилли пытается его успокоить, протягивая флягу с водой. Атмосфера в подвале становится тягостной, поэтому я выхожу наверх. Баумана уже оттащили от окна: он лежит в луже крови у стены, рядом со входом, накрытый с головой красным транспарантом. Наверное, это полотнище где-то здесь раздобыли, благо в церкви-клубе такого добра навалом.

Поднимаюсь наверх, меняю Райзингера. Говорит, – всё тихо: никакого движения в нашем секторе. Ложусь за пулемёт, проверяю: лента заправлена, всё в порядке. Ближайший час мне предстоит провести здесь. За это время абсолютно ничего интересного не происходит: в секторе от Тереспольских до правой оконечности казарм 333-го полка не наблюдаю никакого движения. Русские словно куда-то пропали. Понимаю, что это невозможно, и они наверняка прячутся сейчас в подвалах, перегруппировываясь и готовясь к активным действиям. Но, – пока всё спокойно. Относительно, конечно. Пожары, дым, со всех сторон периодически слышны выстрелы. Временами, с первого этажа церкви хлопают наши «маузеры» и короткими очередями работает дежурный пулемёт. Куда и в кого они бьют, – не знаю. Довольно плотная и стабильная стрельба идёт только со стороны Трёхарочных ворот и Северного острова.

Отстояв свой час, передаю MG Викингу и спускаюсь в подвалы. Подземелье потихоньку обживается: по углам чадят самодельные факелы, солдаты расположились на лавках, сбоку у рации возится связист. Подсаживаюсь к Эмилю, который что-то колдует с ремнём от винтовки:

– Ну, как тут у нас дела?

– Да пока без изменений. Рауш разбил группу на три смены: бодрствующая, отдыхающая и на постах. Всё как обычно, стоим по два часа. Викинг у пулемёта, ты, получается, бодрствующая, ну а я подремлю немного… – с этими словами Райзингер ставит карабин к стене и растягивается на лавке.

Отлично! Единственный вопрос – чем бы заняться в эти два часа… Незаметно для себя, засыпаю, прислонившись к стене. Впрочем, сном это назвать нельзя: так, лёгкая дрёма. От кирпичей очень сильно мёрзнет спина и приходится постоянно ёрзать, меняя положение. Наконец, Винсхайм поднимает отдыхающую смену: пора на посты. На первом этаже дежурят два пулемётных расчёта и человек десять стрелков у дверей и окон. На хорах, – два наблюдателя плюс наш MG. Пока идёт пересменка, от вездесущего Студента узнаю, что на Северный остров, дополнительно к первому, подтянулся и второй батальон майора Парака. Надеемся, что вместе они сломят наконец-таки сопротивление русских. Для нашей же группы, пока приказ прежний: удерживать церковь, препятствуя перемещениям защитников, и наводить, в случае необходимости, огонь артиллерии и миномётов.

В подвал спустился Викинг, сел рядом со мной:

– Чёрт, Макс, мы торчим здесь уже больше пяти часов! И всё это время не даём русским безнаказанно перемещаться по двору Цитадели! Я бы, на их месте, уже давно попытался нас отсюда выбить!

– Подожди, Йенс, – ещё не вечер.

– Да куда им? – беспечно махнул рукой Нойманн, – сидят, небось, в своих подвалах и нос от страха наружу высунуть боятся.

– До вечера ждать они не будут, – уверенно заявил Викинг.

– Опять ты за своё. Не будь таким пессимистом, Йенс, – хлопнул Лермана по плечу подошедший Винсхайм, – будь у русских возможность, – они бы давно на нас накинулись.

– Помяни мои слова, Курт, – скоро начнётся штурм.

– Ты это уже говорил, как только мы заняли церковь. Брось, старина, – большевики на штурм не способны. Они деморализованы и подавлены, – ты же сам видел пленных!

– Ага, группа Праксы сама себя постреляла, да и на Северном, – слышишь? – наши, наверное, между собой воюют, – криво усмехнувшись, произнёс Викинг.

– Это отдельные фанатики, такие есть в любой армии, – махнул рукой Винсхайм.

– Не вижу смысла спорить, – пожал плечами я, – ведь в любом случае, к штурму мы готовы.

– Надеюсь…

Слова Викинга оказались пророческими – защитники крепости действительно заинтересовались церковью, занимающей господствующее положение в Цитадели. Мы им всё сильнее начинали мешать, так как держали под обстрелом практически всю территорию внутри кольцевых казарм. Было уже часов десять, смена Эмиля, когда большевики, наконец, решились на штурм.

Я как раз нащупал удобное положение на лавочке и готовился упасть в объятия Морфея, когда в подвал ворвался крик: «Тревога! Все наверх! Русские идут!» Чертыхаясь, пришлось вскочить на ноги и устремиться к лестнице. Солдаты бежали занимать позиции к окнам первого этажа, мне же нужно выше, – на хоры. Здесь, сбоку, уже сидел обер-фельдфебель Рауш. Рядом с ним расположились Гензель и Гретхен, то есть рядовые Клаус Вебер и Вилли Вебер. Взводный наблюдал в окно за перемещениями русских. Я пробежал мимо и юркнул в нашу будку: Викинг лежал за пулемётом, рядом, с маузером наизготовку, расположился Эмиль.

– Ладно, – Райзингер: он тут дежурил, но ты, Йенс, – как ты вперёд меня сюда добрался? – искренне недоумеваю я, пытаясь отдышаться.

– Так я же не спал, как некоторые, пуская слюни на подушку.

– Очень смешно, – бурчу я, занимая позицию слева от Викинга.

Первыми атаку красноармейцев приняла на себя группа Шойнемана, что занимала столовую комсостава в ста метрах от нас. Они открыли суматошную стрельбу, почти сразу их поддержали наши из церкви. Судя по всему, русские наступали откуда-то со стороны Трёхарочных ворот. Нам сверху их было не видно, – частично мешала стена, частично дом Шойнемана. Желающих же высунуться из огромного окна и посмотреть, что там делается, – не нашлось. Мы расположились в глубине будки и контролировали движение в своём секторе обстрела: от Тереспольских ворот слева и до участка кольцевых казарм справа. Никого. Ни наступающих, ни огня поддержки. Тем временем, продолжавшаяся минут пять стрельба справа поутихла, а затем и вовсе практически прекратилась.

– Отбили, вроде, – произнёс Эмиль, вслушиваясь в редкий перестук выстрелов.