Падение в небеса, или «Все будет хорошо!»

– Я видел это ничего, – грозно произнёс капитан, – Кто стрелял? Он стрелял? – кивнул головой на мужика.

– Я не знаю… Я только вышел… Ничего такого… – повторял Николай.

– Так, он или не он? – надвинулся на него блюститель порядка.

– Да, нет, вроде… – совсем сник богатырь земли русской, видя, как на полянку вышел второй милиционер с автоматом в руке.

– Вроде зарыли в огороде. Он стрелял? – кивнул офицер головой на мужика, – Вижу, что он, – не дал что-либо возразить, – Значит, так: он стрелял, не попал, ты, ружье отнял, провалил на землю и… – попытался он подобрать нужное слово, – задержал в общем. Пресек, можно сказать, преступное посягательство. Правильно, я говорю? – вперил в ошарашенного душителя буравчики свои черных глаз.

– Да… вроде… – согласно промычал тот.

– Так. Иначе и быть не может, – с полной уверенностью в голосе заключил капитан, – Иначе выходит, что, ты, его душил. Убить пытался. А зачем, тебе, его душить?

– Я не душил, – отрицательно замотал головой воспрявший духом молодец, – Зачем мне его душить? Он же мой друг.

– Видал я, какой он, тебе, друг, – обозрел его служитель закона и, оценив, что ситуация, вполне, находится у него под контролем, поднял с земли ружье, – Что это у тебя на ногах? Дерьмо, что ли? Ты, там, что, дерьмо топтал? – усмехнулся, передавая двустволку сержанту, стоявшему возле тропинки и молча наблюдавшему происходящее, опершись спиной на широкий сосновый ствол, уносивший крону куда-то далеко ввысь.

– Да. Вляпался, вот, – густо покраснел Николай, – Зашёл в грот, а там по самое горло.

– Конечно. А зачем шёл? Экзотики захотелось? Туда мужики наши специально ходить повадились, – пояснил милиционер, – После того, как, вот он, Змея своего там увидел. Врёт, конечно. Померещилось ему с перепоя. Но народ-то у нас простой. Народ у нас вообще во всякие глупости легко может поверить. Чем больше глупость, тем легче верит. Прибежали тут ко мне: дай, говорят, мину. Какую, вам, ещё мину? – спрашиваю, – Очумели! Как же, говорят, вдруг, Змей выползет?

– Кто? Кто прибежал? – откашлявшись, заинтересовался с земли Иван.

– Дружок, твой, прибежал, Санёк. Пьянь перекатная. Говорил, ему, не пей много, черти будут мерещиться. Вот, тебе, и пожалуйста, – презрительно сплюнул на землю капитан, – Как работы не стало, совсем у всех крыши поехали. Мину им подавай. Откуда у меня мина? Где я её возьму? Сами, говорю, минируйте, чем можете. Вот они и заминировали. Как смогли. Каждый день на мотоциклах приезжают минировать. Видал, как заминировали? Теперь сразу видно, что за Змей выполз оттуда, – хихикнул в круглый кулак, – Тебя туда, зачем понесло? Чего, ты, там, в этой дыре, не видел? Не видел, что ли, что там… заминировано?

– Видел. Прошёл осторожно. По камням. А обратно, вот, вляпался. А он – смеяться, – кивнул парень в сторону приходящего в себя мужика, чувствуя, как вновь начинает медленно закипать, – Меня задело. Я разозлился. Ну, и того…

– Чего того? Вроде как, выяснили всё, – резко прервал признание офицер, – Ты вышел. Он на тебя напал. Так ведь? Деньги хотел отнять, да? Так оно было? – склонился над Иваном, – Что, не получилось? Парень-то оказался сильнее, чем, ты, думал.

– Какие деньги? Зачем деньги? Это он меня первый ударил, гад, – попытался тот что-то объяснить.

– Конечно, ударил. Нужно же ему было защищаться. Вот и ударил. А то, как же? – тоном, не терпящим никаких возражений, заявил служитель закона, – Знаем мы, вас, обормотов. Сперва заманите в тихо место, а потом того… Ружье зачем прихватил? Думал, мол, кто приезжего искать будет?

– Да, что, ты, такое говоришь, Михалыч?! Как, тебе, не стыдно! Ты же Ваню знаешь! – возмутилась Клара, поднимая на ноги мужа, – Как только у тебя язык поворачивается, говорить такое! Совсем, что ли, того? Ты, что, не видел, что тут было? Как этот бугай Ваню бил. Погляди, какой у него синяк! Прямо под глазом. Не видел, что ли?!

– Ладно, ладно. Видел. Всё видел. Не кричи. Разберемся, – тут же сдал капитан назад, – На то мы тут и поставлены, чтобы во всем разбираться, – повернулся спиной к женщине, пресекая дальнейшее выяснений с ней отношений, – И, нафига, мы её только по дороге с собой взяли, – сдержанно бросил сержанту, – Говорил, тебе, не бери. Нет, остановился. Ладно, – вновь повернулся лицом к мужикам, – Давай, собирайтесь, поехали. И, ты, дерьмотоп, то же. С нами поедешь. Только ноги оботри. Не хватало мне ещё, чтобы, ты, машину ногами своими изгваздал. Измажешь, сам отмывать будешь. Понял? Патроны сюда давай, – указал толстым пальцем на висевший на груди патронташ.

Последнее властное распоряжение, адресованное Николаю и произнесенное столь уничижительным тоном, снова всколыхнуло в нем откатившуюся, было, волну негодования. Внезапно обрушившееся на него потрясение, глупая гибель фирменной, дорогой вещи, наглое поведение самодовольного недоумка в капитанском мундире, неловкое чувство вины перед Иваном – все разом навалилось на возбужденное сознание и погрузило его в то сумеречное состояние, когда он уже слабо мог контролировать свои действия. С внезапным криком: «А ну, его всё на фиг!», – он рухнул на землю, стянул с себя обе кроссовки, и, вскочив на ноги, зафинтелил их в глубокую даль леса, простирающегося за густыми зарослями орешника. После чего скинул ватник, сорвал с себя кожаный ремень с патронами и швырнул его милиционеру.

– На, забирай. Ничего не надо. Пошли все в задницу! – выкрикнул, и как-то сразу весь сник, словно вышла из него последняя, оставшееся от былого гнева, вибрация.

– Ты, это мне тут, не очень, – пригрозил капитан, ловя патронташ, но, видя, что всё, вроде как, закончилось, добавил, – Будешь орать, враз успокою, – явно намекая, на висящую у него на ремне увесистую, резиновую дубинку.

– Это же так зачем? – удивленно уставился Иван на своего внезапно ополоумевшего партнёра, – Это же, ты, их куда? Не надо, тебе, их, что ли, да? Выбросил?!

– Вот, дурак, какой! – воскликнула Клара, отряхивая своего мужа от налипших на него сухих сосновых иголок, – Видали, как он на людей бросается. Видали, как он вещами швыряется. А мы думали, человек хороший. В дом пустили. Чаем напоили. Дружка его в доме оставили. Такой же, видать, дружок у него, как и он сам. Сумасшедший. А мы его в доме оставили, – вспомнила, вдруг, – С детями! – ужаснулась, – Ой, что же мы, тут, стоим! – представила, что может случиться, – К дому надо вертаться скорее! Дети у меня там одни оставлены. Что же это мы тут стоим! Поехали скорее!

– Действительно, – согласился с ней офицер, – Ну, что? Все, вроде как, целы? Поехали отсюда. У меня ещё дел много. Давай, мужики, в машину. Пошли.

– Погоди. Не оставлять же их тут, – возразил Иван, указывая в сторону леса.

– Кого? – недоуменно взглянул на него капитан.

– Обувку, – кивнул мужик на разутого парня.

– Ты, что, полезешь за ней, что ли? – удивилась женщина.

– Если кому не надо, то мне сгодиться, – заметил хозяйственный мужик.

– А, ну, живо в машину! – скомандовал старший милиционер, – Стану я тут ждать, пока ты будешь по лесу бегать.

– А, ты, не кричи. Не дома, – осадил его Иван, вполне оправившийся от непредвиденных потрясений. Поднял с земли брошенный ватник и добавил, – Можешь ехать. Мы пешком дойдем. Ружье, между прочим, моё. И патронташ мне отдай, – протянул руку к стоявшему рядом капитану, – Клавка, возьми у него патронташ.

– Я, тебе, покажу, возьми! Куда это возьми? Куда это, ты, собрался! – налетела на него жена, – Живо домой поехали! – и чуть ли не кулаками погнала мужика к стоявшей на дороге машине, едва ли не под аплодисменты присутствующих.

* * *

До дома доехали на милицейском, служебным Уазике быстро и без происшествий.

Дети уже отобедали и гуляли во дворе.

Дмитрий Кириллович терпеливо ожидал на кухне возле окна, на том самом высоком табурете, куда его определила хозяйка в самом начале.

Ввалились шумно и все вместе. Можно сказать, одной кучей. Просто удивительно, как взрослые и дети сумели одновременно пролезть через дверной проём. Последним гордо вошёл Николай и, протиснувшись через толпу детей, пробрался к своему другу.

– Как сходили? – тихо поинтересовался тот.

– Никак, – сбросил через губу товарищ.

– Зачем разулся? Тут и так грязно.

– Так просто. Жарко. Ноги вспотели.

– Понятно. Бывает.

Пока хозяйка выносила во двор пищевые отходы, попутно проверяя всё ли в доме в порядке, участковый без приглашения, уселся за стол, разгреб в стороны грязную посуду, оставленную детьми после обеда, положил перед собой свою черную, кожаную папку, расстегнул, извлек какую-то бумагу и, держа её в руке, повернулся к Ивану:

– Садись, – указал на рядом стоящий стул, – Рассказывай.

– Чего? – присел тот, опережая Петьку, – Чего рассказывать?

– Рассказывай, как церковь ограбил, – неожиданно выдал милиционер.

– Покачай, покачай! – тут же налип ему на ногу шаловливый Васька.

– Чего? – удивился вопросу мужик.

– Чего, чего? – передразнил его капитан, пытаясь содрать малыша с ноги свободной рукой, – Чего, вот, ты, вчера в церкви делал?