Падение в небеса, или «Все будет хорошо!»

– Он быстро научится. Активируй его и веди.

– Но у меня уже есть много таких, как он. Зачем мне ещё этот?

– Если этого правильно направлять, то он может опередить их всех. Посмотри, сколько в нём скрытой энергии.

– Да. Вижу. Хорошо.

– Пускай они между собой дерутся. Сталкивай их. Пускай они соревнуются, кто из них лучше. Чем больше они будут между собой драться, тем быстрее мы сможем достичь нашей цели. Он сами себя уничтожат. Песка и извести нам не жалко. В большой массе они быстрее тупеют. Чем больше у них техники, тем слабее они становятся. Кода ни окончательно превратятся в обезьян, мы очистим от них планету. Они нам здесь не нужны. Отпускай его. Пускай идёт. Пускай строит.

* * *

Все отведенные для ожидания тридцать минут Иван высидел, как и договаривались, в положенном месте под кустом орешника в обнимку с корявой, березовой дубиной, обнаруженной за ближайшими кочками, терпеливо давя комаров и слегка поеживаясь от пробирающего в тени прохладного воздуха. Из своего зеленого укрытия он хорошо видел черный провал входа, всю залитую солнцем лужайку и тропочку, ведущую к дороге. Поэтому сильно удивился, когда на двадцатой минуте пристального наблюдения из грота неожиданно выглянул маленький человечек с большой головой, широким лицом какого-то бурого цвета, непонятно во что одетый, ни на кого не похожий, и, как мужику показалось, с выпученными, круглыми глазами и ртом, сильно напоминающим рыбий. Только на одно мгновение он показался в черном проеме, тут же развернулся и сразу исчез в темноте.

Иван потряс головой, сгоняя наваждение, протер глаза и уставился на то место, где только что предстало перед ним странное явление.

«Неужели малец нас догнал? – промелькнула в голове мысль, – Так, вроде, не похож на него… Тогда, кто это?»

Минут пять он размышлял на эту тему, перебирая в голове возможные варианты. Но ни один из них не удовлетворял вразумительностью объяснения.

«Ладно. Колька, знает. Не мог же Колька его не видеть? У меня-то с головой всё нормально. Я даже не пил сегодня», – решил мужик, вышел из своего укрытия и, держа дубину наперевес, осторожно приблизился к гроту. Но не решился заглянуть в чёрный проем. Присел возле самого входа, прислонившись спиной к холодному камню.

Прошло ещё минут пять. Иван сидел, внимательно прислушиваясь к тишине, царящей внутри подземелья. Но там ничего не происходило. От этого становилось очень страшно. Сильно захотелось бросить дубину и убежать. Но осознание того, что Колька останется один, не позволило двинуться с места. Он чувствовал, что там, в тёмной глубине, творится что-то недоброе. Неспроста выглянул этот странный, маленький человечек. Возможно, сейчас парню нужна его помощь. Но он не находил в себе сил подняться, как не находил их, хотя бы для того, чтобы просто окликнуть его снаружи. Страх сковал ноги, приморозил спину к каменному основанию и превратил пальцы в деревянные сучки, охватывающие основание березовой дубины. Все существо его охватило жуткое предчувствие ужасной гибели. Откуда-то из глубины сознания пришло понимание того, что стоит ему только проявить себя, обнаружить, как пещера моментально засосет в себя, как в прошлый раз, но теперь уже безвозвратно.

Как долго сидел Иван, превозмогая в себе страх, стыд и боль, он не заметил. Только постепенно холодный камень отпустил спину, и в голове появилась мысль о том, что прошло уже достаточно много времени и пора начинать что-то делать.

«Уснул он там, что ли?» – подумал мужик, встал на четвереньки и осторожно заглянул внутрь грота. Первое что он почувствовал, это крепкий запах бурно разлагающихся на воздухе экскрементов.

«Обделался он там, что ли?» – мелькнуло в голове.

– Эй, ты, там, жив, или как? – прошептал он в темноту.

Никто ему не ответил. Только несколько темно-зеленых, навозных мух поднялись в воздух с ближайшей, оформленной в виде большого кренделя, кучи и гулко прошли мимо.

– Э, как… – молвил мужик, медленно поднимаясь на ноги и обозревая широкую полосу похожих куч, уходящую вглубь подземелья, покрывающих не только ровные участки земли, но и широкие верхушки угловатых камней, – Да, тут, я погляжу, наследили… И когда же это они успели? Такого тут не было. Да, кто же это так наделал?

Обилие следов жизнедеятельности некоего большого организма заинтересовало его гораздо больше, чем долгое отсутствие Кольки. Не может же один человек столько сотворить, да ещё за такой довольно короткий срок? Тут явно поработала целая бригада. Но зачем? И как теперь тут можно пройти, не запачкавшись? Ступить же некуда!

– Эй, ты, тут? – смелее уже крикнул в темноту.

Но снова никто не отозвался.

Пошарив в карманах штанов, Иван извлек прихваченную, одноразовую зажигалку, засветил и вытянул вперед руку. Но слабый огонек пламени с трудом раздвигал тьму, не в силах пробиться глубже, чем на полметра. Пришлось пойти поискать что-нибудь посущественнее.

Со своего наблюдательного пункта он принёс пустую пластиковую бутылку, поджёг её и бросил в глубину подземелья. Летящий огонь высветил угловатые, уходящие вглубь каменные своды и закутанную в ватник человеческую фигуру, неподвижно сидящую, видимо, на том самом камне, чуть далее десяти метров от входа. Сложив ружье на колени, она опустила голову на грудь и казалась спящей.

– Во, как! Сидит, дрыхнет! – гулко прокатился голос Ивана. От былого страха не осталось и следа. Он словно исчез, выжженный яркими языками пожирающего пластик пламени, – А, ну, вставай! На поезд опоздаешь! Вояка, твою мать, – бросил небольшой камень. Тот мягко шлепнул спящего в левое плечо.

– А? Что? – встрепенулся молодец, словно пробуждаясь, и с удивлением обозревая окружающую темноту, – Где я? Кто тут? Куда? Почему? – соскочил с камня.

– Вставай, говорю, – повторил мужик в темноту.

– Я, что, спал? – отозвался голос охотника на динозавров.

– Дрых, как сурок. Выходи, давай, соня.

– Чёрт! – выругался воин в глубине грота, – Быть не может. Неужели спал? Да, нет. Врёшь. Не спал я.

– Ага. Как же! Песни пел и плясал, – усмехнулся напарник.

– Не спал, я говорю, – с явным раздражением возразил Колька и двинулся к выходу. Но, ступив в первую, подвернувшуюся под ногу кучу, растерянно заскользил по ней. Дабы удержать равновесие, отпустил цевье ружья и схватился рукой за каменный выступ. Тяжелый ствол перевесил, ударился в темноте о камень. Он резко дернул его на себя. Пальцы руки рефлекторно сжались. Указательный спустил ближний курок. Прогремел раскатистый выстрел. Картечь кучно ударила в пол каменного свода. Острые осколки со свинцовыми шариками рикошетом засвистела над головой. Он пригнулся, едва не выронив оружие. Переступил ногой в сторону и тут же вляпался во вторую кучу. Вдохнул резко поднявшийся сильный запах, осознал, что это, отпрянул в бок и влетел в следующую. Громко выругался, зацепил стволом другой камень, снова дернул на себя. Второй заряд полыхнул чуть ли не под самые ноги. Он подпрыгнул, приземлился всем могучим своим весом на массы расположенные рядом и ринулся прочь, топча без разбора всё, что отделяло его от яркого света.

Когда он выскочил на освещенную солнцем полянку, то имел настолько растерянный вид, что Иван не удержался от смеха. Тыча пальцем в его некогда белоснежные кроссовки, от былого великолепия которых не оставалось больше никакого следа, он только и мог вымолвить:

– Ну, ты, и вляпался… Ха-ха-ха!..

– А-а! – смертельно раненым зверем завопил Николай на весь лес, глядя на образовавшиеся на ногах толстые лапти отвратительного буровато-коричного цвета, – Сволочь! А-а! – развернулся и влепил изнемогающему от смеха мужику мощный удар кулаком в лицо, – Ржёшь! Смешно! Получи!

Иван отлетел в сторону, упал на землю, замолк, приподнялся, ошалело тряхнул головой, и, держась правой рукой за глаз, произнес:

– Ты, это, чего?.. Совсем, что ли, того?..

– Ржёшь? Смешно? Тебе смешно! Над кем ржёшь, гад? Сдохни, – вскинул парень ружье, взвел курки и решительно спустил их.

Но выстрела не последовало. Оба заряда уже своё отработали.

– А-а! – вновь огласил он окрестности яростным воплем, отбрасывая в сторону бесполезное оружие, – Заманил! Подставил! – бросился на Ивана, – Я тебе покажу, гад, как ржать! Я тебе покажу Змея! – схватил его двумя руками за горло и начал душить, – Будешь знать, как прикалываться! – начал приговаривать, в неистовстве колотя того головой о землю, – Сдохни, скотина!

По всей видимости, принял бы мужик свою смерть на том самом месте, если бы не прозвучала за спиной душителя зычная команда:

– Стоять!

* * *

Как обухом по голове обрушилась на Николая прогремевшая сзади команда.

«Что это я делаю?» – словно просветлело у него сознание.

Он отпустил Ивана, встал с него и с видом полного недоумения относительно того, что тут происходит, отошёл в сторону, растерянно хлопая глазами на толстого капитана милиции, стремительно приближающего к ним по тропинке со стороны дороги.

– Стоять, я сказал, – вновь повторил тот, отрезая дерущихся от брошенного ружья, – Что тут происходит!?

– Ваня! Ванечка!? Что с тобой? – выбежала из-за представителя закона Клара, стремительно подскочила к лежащему на земле мужу, схватила его руками за голову, приподняла, прижала к своей груди, – Ты, жив? Жив! Слава, тебе, Господи! Что он с тобой сделал? Что у тебя с лицом? Куда он тебя ударил? – градом посыпались вопросы, – Что тут у вас случилось? Кто стрелял?

Иван усиленно кашлял и ничего толком пояснить не мог, кроме бесконечного:

– Ну, дурак-то, ведь, ну, дурак… Я, думал, он, человек, а он… ну, дурак…

– Я, что? Я – ничего, – в полном смущении разводил руками добрый молодец, – Я ничего такого не делал. Я только… вышел… а он… того… А я – ничего.