На шипах

Полный смирения, он отрастил бороду, став помощником духовника. Небрежное отношение к молитве сменилось регулярным служением в часовне. Покровительство отца Тихона защитило Чичу от тренерских репрессий, и он оставался в составе. Тем более, что влияние Тихона на тренерские решения с каждой неделей становилось только сильнее. Вероятно, замысловатые контракты с жирными зарплатами и морем условностей поставили в узду даже такого одиозного тренера, как Макар.

Если Чича удалялся от общества, то Суворов, наоборот, все активнее становился его эпицентром. Слава о молодом таланте из Челябинска успела облететь Россию. Его фамилия не сходила с уст селекционеров сильнейших клубов страны. И переход в другую команду оставался лишь вопросом времени.

Тренировка подходит к концу. Было тяжело, но мы не устали и, сидя на скамейке, с гоготом наблюдали за тем, как Макар гоняет Аршака по слякотному полю. Будучи человеком слова, Аршак исполнил обещание по проигранному со мной и Чичей спору. Несмотря на октябрьскую погоду, горячий парень из Еревана вышел на тренировку в одних трусах, ластах и водолазной маске. От шока у Макарова изо рта выпал свисток. Пегас перестал лупить подвешенный на дереве мешок и с ухмылкой смотрел за причудливым вратарем. А мы ехидно хихикали, не веря в то, что Аршак способен решиться на такое.

– Идиотина! – Выкрикнул тренер, с трудом придя в чувства. – Ты что себе позволяешь?

Аршак что-то промычал в ответ. Рот был занят дыхательной трубкой. На улице было холодно, а запланированный перфоманс явно рассчитывался на пару минут. Сделав почетный круг в центре поля, Аршак остановился. Под овации игроков он вынул трубку из рта:

– Простите тренер, я был должен. – Виновато произнес он, пытаясь стянуть ласту с правой ноги.

– Стой, придурок! – Выкрикнул Макар. – Ласты оставь, трубку заткни в пасть и шагом марш.

Я уже говорил, что прозвище «фашист» дали не тому тренеру. Уязвленный глупостями Макар заставил вратаря бегать два часа вокруг поля. И даже когда все уже закончили, Аршак продолжал хлюпать ластами по лужам, под наш неуютный смех. Весь озябший и уставший он еле переплетал ноги. Ласты заплетались и, казалось, что человек-амфибия вот-вот упадет. Громкий тренерский свисток прервал его мучения.

– А теперь ныряй! – Приказал Макар.

Аршак грохнулся в лужу. Грязные брызги разлетелись в стороны. Суббота принес халат и обернул обмякшего от пыток товарища. Мы с Суворовым отстранено наблюдали за устроенным шоу.

– Я всегда говорил, что споры глупое занятие. – Поучительно сказал он.

– Думаю, Аршак этот урок надолго усвоит. – Ответил я. – А ты чего такой радостный? Весь сияешь.

– Я как раз об этом и хотел с вами посоветоваться.

Развязав шнурки, затекшая нога получила прилив крови. Сразу стало легко и я принялся внимательно слушать то, что расскажет Андрей.

– Во-первых, большое вам спасибо, Константин. – Сказал он, пожимая мне руку. – Вы здесь для меня как отец или старший брат. Во всем помогаете и выручаете и я, правда, вам очень за это признателен. И сейчас мне кажется, что нужно двигаться дальше.

– Что ты имеешь ввиду?

– Меня пригласили в Спартак. – Прошептал он, с трудом сдерживая волнение.

Я присвистнул. Сомнений в том, что Андрея пригласят в высшую лигу у меня никогда не было. Он талантливый парень с хорошей скоростью и чувством гола. Но чтобы сразу в Спартак. Это было круто даже для моих ожиданий.

– Серьезно?

– Да. Там сейчас перетрубации. Делают ставку на молодых. Месяц назад после победы в кубке с мамой связался их скаут. А позавчера мы встретились и они хотят видеть меня в составе. Как быть?

– Это же здорово, Андрей! Так чего ты тянешь? Ты уже сообщил нашему руководству?

– Нет конечно. – Он с опаской посмотрел на Пегаса, который продолжал мутузить мешок. – Я боюсь. Я всегда мечтал о Спартаке, и приглашение туда стало настоящим шоком. Мне теперь вдвойне страшно говорить об этом. Вдруг накаркаю.

– Да ладно тебе. За спрос денег не берут. И лучше они от тебя узнают, чем от кого-то еще. Везде ценят искренность и смелость. Тем более, что на кону твоя мечта. Я думаю, что стоит попробовать. Иди.

Я подтолкнул его в сторону Пегаса. Тот продолжал маятником крутиться у мешка. Прижатые к подбородку кулаки, с обтесанными костяшками вылетали как ракеты, взрывались при каждом столкновении с целью.

Я продолжал переобуваться, искоса следя за их разговором. Не было слышно, о чем они говорили. Но Пегас выглядел радушным. Выслушав, ссутулившегося от волнения парнишку, он ущипнул его за щеку и что-то сказал в ответ. Мешок вновь затрясся от пушечных ударов, а Суворов поплыл обратно с понурым видом.

– Ну что? – Спросил я.

– Ничего. – Процедил он сквозь зубы. – Он меня не отпустит.

– А мне показалось… Так у тебя же контракт только до конца года. Потом уйдешь как свободный агент. А у них есть шанс на тебе заработать. Странно.

– Вот и я так сказал. Но Виктор Александрович придерживается иной позиции. Сказал, что я могу играть только за Пегас.

– Бред какой-то! – Возмутился я. – У нас не крепостное право все-таки. Контракт закончится и уйдешь. Пошли они все к черту. Что он тебе сделает. В суд подаст или машину заберет, если еще подарит?

– Нет. – Глаза Суворова трагически заблестели. – Он сказал, что если я, еще хоть раз об этом заикнусь. То утопит меня в Миассе.

Глава 11. Дело подлости

Я уже говорил, что за последние месяцы Чича пережил серьезные трансформации. После расставания с возлюбленной он превратился из рубахи-парня в потерянного человека. Лишь тесный контакт с отцом Тихоном вывел заблудшую душу из греховного омута. Кардинально изменив образ жизни,Чича стал совершенно другим, но даже отчужденный от мирской суеты он продолжал играть в футбол и чтил праздники. Свой двадцать седьмой день рождения он праздновал вместе с нами. За импровизированным столом, накрытым прямо в вестибюле, мы сидели тесной компанией одноклубников. Без тренеров и руководства. Только игроки, да и то не все. Поздравить друга пришли лишь самые близкие. Я, Суворов, Суббота, Аршак, да Слава Кривоножко. С последним мы по-прежнему были, что называется, на ножах. Постоянные конфликты и борьба за основу не утихали и на неделю. Но концовка сезона несколько сглаживала углы. Ведь в чемпионате мы уже практически прилипли к пятому месту. Зародившийся еще в начале года конфликт продолжал тлеть, ожидая новых вспышек. Но сейчас, на дне рождения общего товарища, мы предпочитали не замечать друг друга, сохраняя худой мир.

Вареная картошка, маринованные огурцы, курочка, соки и даже водка украшали праздничный стол. Пить категорически запрещалось контрактом. Но правила и созданы, чтобы их нарушать. Во всяком случае, так утверждал Суббота, когда украдкой опрокидывал рюмку за воротник. Другие тоже не шибко блюли установленный Пегасом сухой закон и из под полы наливали себе что-то погорячее. Лично я наслаждался пивом. Но в меру. Ведь через два дня игра в чемпионате, а спустя неделю выезд на кубковый матч с Текстильщиком. И лишь Чича, не брезгующий благородных напитков хранил обет послушания. Он умеренно ел, избегая мясного, и пил исключительно березовый сок.

Что же делает с человеком вера? Ну или отец Тихон, чтобы суметь сделать из Чичи перспективного монаха. Но в футбол он играть не разучился. Хотя где-то и давал сбои, слегка потеряв в кондициях.

– Всему виной вегетарианство. – Говорил он, заедая картошку капустой. – Воспитание духа забирает силы у тела. Отсюда и недомогания. Еще чуть-чуть и я преодолею этот порог, сумею возвыситься над проблемами и принести пользу команде.

– Похвально! – Отвечал Суббота, косо посматривая на гудящий в стороне телевизор, по которому рыжая ведущая с бодрым голосом рассказывала о задержании в аэропорту олигарха Михаила Ходорковского.

– Попался, голубчик! – Воскликнул довольный Суббота. – Скоро их всех пересажают.

С его опусом согласились не все. Граждане украины и армении активно вступали в спор с матерым оппонентом о светлом будущем России. Слегка подвыпивший Суббота лишь только этого и ждал, развязавшийся язык требовал глубинных дискуссий с малоопытными оппонентами. Я особо не вникал в суть их разговора. Даже, несмотря на относительно скромный стол, меня все устраивало. Да и аппетита особо не было. В любой другой день, я с удовольствием бы сожрал все, что не ровно лежало, но сейчас, утомленный очередным звонком Марселя я слегка мандражировал. Он как всегда справлялся о здоровье, напоминал о бывшей и сыне и иносказательно угрожал. В комнате под матрасом у меня уже лежала целая сумка доверху набитая деньгами. И пусть этого не хватало, чтобы погасить весь долг, но уж точно было достаточно, чтобы закрыть его львиную часть. Я практически не сомневался, что до конца сезона закрою все наши вопросы. Главное, чтобы Марсель оказался человеком чести и не выдумал для меня новых проблем. Я устал, мне было обидно, что целый год выворачивался наизнанку за одно лишь «спасибо». Все полученные дивиденды будут переданы постороннему человеку. А я, как закончится последний матч, скорее всего снова повешу бутсы на гвоздь, так и не выиграв ни одного трофея. Да бог с этими трофеями. Плевать, что без них я чувствую себя неудачником. Куда страшнее снова начинать с нуля.

– Пора выпить! – Закричал Суббота с таким тоном, будто он уже выиграл спор у своих оппонентов. – Чья очередь говорить тост?

– Я готов! – Отозвался я, схватившись за пустой бокал. – А что пить-то будем?

– Попробуйте мой томатный сок. – Чича достал графин с красной жижей.

– Держи. – Сказал Кривоножко, протягивая мне графин. Его жест меня удивил. Неужели это завуалированный белый флаг? Аршак и Суббота поначалу хотели минералки, но я настоял, чтобы они выпили вместе со мной. Наши бокалы покраснели, издавая томатный аромат.

– За тебя, друг! – Воскликнул я и выпил бокал до дна.

Недолгое веселье быстро кончилось. Ставший верным послушником,Чича ограничился скромным застольем. К девяти вечера мы уже разошлись, тщательно спрятав спиртное. Да и выпили мы не много.

Ночь. За окном хлещет дождь. Зябко. Я проснулся в холодном поту. Жутко крутит живот, а в голове мелькают образы приснившегося кошмара. Будто я, вернулся в Щепкино и вышел на матч с Текстильщиком. Стадион полон зрителей. На улице прекрасная погода. Я выхожу в основе. Получаю мяч, бегу по рыхлому полю, которое затягивает меня как болото. Но не сдаюсь. Врываюсь в штрафную и падаю. В земле лежат зарытые деньги. Смотрю, надо мной нависает Марсель. Улыбается. Одет по забавному, в борцовское трико. В руке огромная кувалда. Я в ужасе. Пытаюсь встать, но не могу. Земля засасывает глубже. С трибуны, каверзной ухмылкой, опираясь на костыли, смотрит Валера. Марсель что-то говорит, но из-за шума на трибунах ничего не слышно. Его руки обжимают кувалду. Она взмывает вверх и бьет меня по ногам.

Я проснулся. Аж срать захотелось. Подумал от страха, но дело было не в нем. Ринулся в туалет, а там занято. Именно так и сказал, Суббота по другую сторону двери. Пришлось изрядно постараться, чтобы не загадить штаны. Прыгая с ноги на ногу, я как мог дожидался замены.

Ближайший матч Пегас провел без моего участия. По понятным причинам на игру не вышли и вратари. Аршак второй день сидел на горшке, а Суббота просто испытывал слабость. Пришлось выпускать молодого резервиста. Но самое обидное, что Кривоножко вновь занял мое место. Он пахал как бык, пытаясь использовать полученный шанс. Тащил на себе команду и даже забил гол. Но отсутствие опытного вратаря сеяло раздор и в команде. Пегас проиграл в один мяч.

Слишком странное стечение обстоятельств не простым совпадением. Это был чей-то умысел. Меня трясло от совершенной подлости. Да, вратари стали жертвами обстоятельств. Ведь именно я заставил их пить этот сок. Но именно я был главной мишенью этого удара.

Меня накрыли эмоции. В раздевалке уже почти никого не было. Я схватил Кривоножко за рукав.