На шипах

– «Singe». – Перевел я на французский терзающее его слово. – А зачем тебе это?

Теплый взгляд Руфуса вновь наполнился убийственным холодом. Губы скривились в мрачной гримасе. Длинные пальцы на руке с омерзительным хрустом сжались в плотный кулак.

– Да так. Ничего. Просто интересно. – Сказал он и встал из-за стола.

Глава 12. Большой взрыв

Новый день сулил удачу. Во всяком случае, так казалось мне, когда я в припрыжку выходил и врачебного кабинета. Доктор внимательно осмотрел рану и дал добро на возвращение к тренировкам. За прошедший месяц я чертовски соскучился по футболу. Впившиеся в ногу гвозди дагестанских джигитов поломали все планы. Ведь теперь, чтобы вернуться в игру, придется совершить чудо, которое поможет вытеснить из основы, поймавшего кураж, Хохла. Несмотря на мерзкий характер, он оставался первоклассным игроком, знающим свое дело. Каждый пропущенный матч лишал меня денег. Оставаясь за пределами поля, я не получал бонусов и всерьез волновался за то, что не успею рассчитаться с Марселем.

Я лежал на кровати, с беззаботно сложенными за головой руками, и наслаждался последним днем отдыха. Радость, от предстоящего возвращения к тренировкам меркла под натиском переживаний, связанных с необходимостью зарабатывать деньги. В похожей на улей голове тысячи мыслей пчелами жужжали и жалили, вскрывая временно забытые проблемы. Говорят, что кризис среднего возраста не более чем выдумка, но, оставаясь в одиночестве, я с волнением вспоминал прошлое. Еще недавно мне казалось, что все впереди и жизнь с распростертыми объятыми раскрывает новые горизонты. Уверенность в том, что я сверну горы и стану великим человеком не покидала меня лет до тридцати. Сейчас же, оглядываясь назад, я понимаю, что многое было упущено. Нет, я ни о чем не жалею, но легкий осадок от прошлого все же отдает горьким послевкусием. Ведь всегда могло быть чуточку лучше.

– Опять ты все разбросал, как в свинарнике. – Забурчал, вошедший в комнату, Суббота. Чтящий аккуратность и уют, он брезгливо сдвинул под кровать лежащие на полу вещи.

– Ты как моя бывшая. – Пошутил я в ответ. – Ее тоже бесила моя любовь к свободе.

Суббота ничего не ответил. Усевшись за стол, он сразу уткнулся в книгу. Я продолжал пялиться в телевизор, по которому в утренние часы шли неимоверно тупые передачи. Я смотрел и чувствовал, что начинаю тупеть. Суббота вызывал раздражение. Ведь в то время, пока мой мозг разлагался от просмотра всякого ширпотреба, он, сконцентрировано поглощал страницы, оттачивая крепкий ум.

– Ты никогда не жалел, что выбрал футбол? – Сказал я, пытаясь оторвать его от книги.

– Нет. – Спокойно ответил он. – А зачем?

– Раньше я об этом никогда не думал. Футбол для меня всегда был больше чем игра. Я жаждал побед. Обожал запах скошенной травы. Ловил кайф, валясь с ног от усталости после изнурительных матчей. Я просто брал мяч и бежал за ним, куда бы он меня не привел. В конце концов, для меня в этом и был смысл жизни. В детстве я даже не знал, что футболистам платят деньги. Думал, что они играют за так. Но с возрастом иллюзии рухнули. Мне еще нет и сорока, а уже чувствую себя пенсионером. Порою, деньги куда важнее страсти. Закончится карьера, а вместе с ней и деньги и как дальше жить? Мне кажется, что мы просто родились не в то время.

– Почему?

– Я слышал, что Кривоножко получает в три раза больше каждого из нас.

– И что?

– Да просто досадно, что в его возрасте мы пахали за копейки, а сейчас в футбол вложены огромные деньги и они будто дразнят нас напоследок, давая понять, какую эпоху мы упускаем. Они будто дразнят нас напоследок, давая понять, какую эпоху мы упускаем. Все-таки надо было слушать отца. Он всегда хотел, чтобы я стал инженером. Даже заставил поступить в авиационный институт. Сейчас бы работал себе и в ус не дул.

– Серьезно? Работал бы инженером с той же страстью, что играешь в футбол?

– Нет конечно.

– К чему тогда все это?

– Да просто боязно мне. Раньше казалось, что десять пятнадцать лет карьеры это целая вечность. А спортивная жизнь коротка… И сейчас, находясь на перепутье, я не знаю что будет дальше. Одно неведение и мрак.

Суббота отложил книгу. Он смотрел на меня проникновенным взглядом, будто ощущая надвигающуюся темноту. Унылые мысли свели на нет, весь оптимизм наступившего дня. Из мелькающего в углу телевизора вещала гладко причесанная брюнетка. Раздающийся с экрана бубнеж, портил и без того отвратительное настроение. Рука потянулась к пульту.

– Стой! – окликнул меня Суббота. Он возбужденно уставился в телевизор. Брюнетка тараторила страшные вещи: «Новость с пометкой молния. Сообщается, что только что у подъезда собственного дома в частном автомобиле был взорван заместитель губернатора Челябинской области Сергей Семенович Сидоров. По предварительным данным, в машине, помимо чиновника, находились его охранник и водитель. Все они погибли».

На экране появился раскуроченный черный Мерседес с погнутой крышей и обугленными распахнутыми в сторону дверями.

«Сергей Семенович Сидоров вступил в должность в две тысячи втором году и за это время успел сделать многое для нашего региона.» – Продолжала говорить ведущая. – «У него остались жена и двое детей».

Экран замерцал новой картинкой. На ней показали умершего. В синем пиджаке и красном галстуке с гусарскими усами и острыми чертами лица он смотрел на нас как живой. Дрожь щекоткой пробежалась по моей спине.

На экране снова появилась ведущая: «В настоящий момент возбуждено уголовное дело. Следствие одновременно рассматривает несколько версий. Представитель прокуратуры пока воздерживается от комментариев, но специалисты сходятся во мнении, что заказчиком преступления может быть так называемая водочная мафия».

– Вот дела. – Присвистнул Субботин. – Кажется, нас ждут смутные времена.

– Ты тоже его знаешь? – Спросил я, выключив телевизор. – Я видел, как он выходил после ссоры из кабинета Сафонова.

– О том и речь. Сидоров большая шишка, имеющая прямое отношение к нашему клубу и спонсору.

Так как Суббота оказался в команде задолго до моего появления, он успел подробно разобраться в политических и финансовых спектрах, окружающих наш доблестный клуб.

Футбольный клуб «Пегас» – детище челябинского ликероводочного завода. За огромным предприятием стоит влиятельное семейство Сафоновых. Старший из них – Александр Павлович, завладел «Пегасом» еще в начале девяностых, успешно попав на волну приватизации.

Торгуя самогоном, он скопил неплохой капитал в разгар перестройки. За время сухого закона, уральский бутлегер успел подготовиться к переделу девяностых. Завладев большей частью завода, он принялся активно продвигать продукцию, выставляя на продажу водку «Пегас». Капиталы семьи постоянно росли.Помимо завода в собственности семейства находились целые гектары земли, торговые центры, кинотеатры и охранные предприятия. Сафоновы уверенно набирали авторитет, как политический так и криминальный.

Торговля водкой с изображенным на этикетке белым крылатым конем уверенно выходила за пределы тесных уральских гор и растекалась сетью надежных каналов по главным городам России. Для того, чтобы выиграть конкуренцию у других брендов понадобилась качественная и приемлемая по цене реклама и здесь на аванс сцену вышел футбол.

Дав футбольному клубу имя своей продукции, Сафонов получил возможность разрекламировать бренд на всю страну, повысив не только продажи, но и политический авторитет.

В Челябинске семейство Сафоновых имело определенный вес, а кто-то даже называл их негласными хозяевами города. Без их одобрения редко принимались важные политические решения, они активно участвовали в жизни города, занимаясь благотворительностью и спонсируя предвыборные кампании. Но аппетиты росли, и наступало время для выхода за пределы уральского хребта.

Даже в семьдесят лет Александр Павлович Сафонов умудрялся проявлять молодецкую удаль. Сохраняя пост генерального директора, он умело форсировал вопросы с органами государственной власти. Не оставшиеся в обиде чиновники делали все, что бы вопросы сертификации как можно менее больно били по мощностям и репутации завода.

Александр Павлович не был вечен и прекрасно это понимал. Он постепенно передавал бразды управления алкогольной империи в руки своих сыновей: Алексея и Виктора. Первый всегда был главным помощником отца, и именно он, из-за детской страсти к игре с мячом, направил его выбор на покупку футбольной команды, которую и возглавил в последствие, оставаясь заместителем директора завода. Младший брат – Виктор, никак не участвовал в судьбе клуба. Он преимущественно сконцентрирован на вопросах безопасности, являясь главой крупнейшего охранного предприятия города. Говорят, что название завода и команды произошли от полученного им прозвища.

Жертва сегодняшнего взрыва являлся партнером семьи. Представляя интересы города, Сергей Семенович Сидоров активно участвовал в ликероводочном бизнесе. Он же был одним из посредников по покупке футбольного клуба и даже вошел в попечительский совет. При его непосредственном попустительстве на принадлежащем на сорок девять процентов государству заводе регулярно производили огромные партии не сертифицированной продукции. По одной из версий семья Сафоновых могла расправиться с высокопоставленным соратником. Тем более, что в последнее время между им и Алексеем Александровичем происходили публичные ссоры. Точная причина склок никому не известна, но кто-то считал, что Сидоров, будучи давним партнером Александра Павловича, хотел потеснить наследников и прибрать к рукам успешное производство.

Также ходили слухи, что именно Сидоров главный кандидат на выдвижение в губернаторы на предстоящих выборах. И никто не сомневался, что это человек Александра Павловича Сафонова. Быть может его убийство лишь первый удар по семье со стороны конкурентов, недовольных нынешним положением дел. И, если это так, то кто следующий?

Битва свирепых волков только-только выползала из-под толстых покровов. Борьба политических и криминальных элит города становилась достоянием общественности. Никто наверняка не знал, кто и зачем взорвал во дворе собственного дома статусного челябинского чиновника. Не было уверенности, что правда когда-либо вскроется. А вот в том, что у футбольного клуба «Пегас» наступали сложные времена, уже не возникало никаких сомнений. Произошедший сегодня большой взрыв запустил волну неприятных событий, которая неизменно накроет каждого из нас.

Глава 13. Белый шаман

Громкое убийство члена попечительского совета черным клеймом пометило нашу команду. Репортеры без устали караулили игроков, тренеров и руководство в попытках взять горячее интервью. Мы дружно хранили молчание, чувствуя себя загнанными в загон ягнятами, которых вот-вот отправят в скотобойню. С другой стороны, и сказать-то было нечего, ведь мы не знали ничего кроме слухов. Тем не менее, околофутбольные страсти подмывали фундамент только-только сформировавшегося коллектива. Дополнительное напряжение било по нервам, отвлекая нас от великой игры.

Алексей Александрович вел себя как ни в чем не бывало. Он по-прежнему заглядывал в раздевалку в казацком мундире и задиристо размахивал шашкой. Временами даже заезжал на тренировку на белом коне, но его перфоманс лишь прибавлял смятения. Льющиеся со всех концов новости, несмотря на разнообразие версий, отчетливо говорили, что для семьи Сафоновых наступают тяжелые времена. Вне зависимости от того, кем выставляли их журналисты: убийцами или жертвами, для нас это не сулило ничего хорошего.

В первых матчах после убийства, Пегас продолжал побеждать. На вид, все было неплохо, и лишь за пределами футбольного поля прослеживались первые зачатки наступающего кризиса. Гром грянул, когда мы, на домашнем стадионе под гул трибун потерпели разгромное поражение от Сокола из Читы.

Разноплановые игроки с сложными характерами и судьбами за несколько месяцев сумели сплотиться в команду. Да, раздирающие нас противоречия никуда не делись и тлели как угольки, ожидая раздаться новым пламенем конфликта. Но все отходило на второй план, когда идущие чередой победы сладким медом смазывали любую трещину напряженных отношений. Держащаяся на одном болте иллюзия единства рухнула после первого же поражения. Склоки, споры и даже драки стали неотъемлемым ритуалом на ближайшие несколько недель. Мы продолжали терять очки, болельщиков и деньги, вызывая нервозность и без того обеспокоенного руководства.

С паникой, охватившей нас после горького поражения, не могли справиться даже тренеры. Авторитет немецкого специалиста в глазах игроков стремительно падал. Кривоножко абсолютно безнаказанно проявлял неуважение. Становилось совершенно не понятно, кто здесь главный. А в кризисной ситуации отсутствие вожака неизменно ведет к развалу. Разбитая на два лагеря команда, продолжала идти ко дну. От матча к матчу игроки выясняли отношения с тренерами и друг с другом, совершенно забыв об игре. К лету мы окончательно растеряли набранную фору и существенно отстали от лидеров. На пустеющих трибунах растягивались нелицеприятные баннеры.

В прессе стали писать, что Пегас сдает игры. Разумеется, это было не так. Как минимум я, и многие другие, продолжали вкалывать на поле. Но, без цельной команды, добиться успеха в футболе не смог бы даже Марадонна, чего уж говорить про остальных.

В помощь тренерам руководством был направлен отец Тихон. Одетый в рясу духовник, стал своеобразным кризис-менеджером клуба и на время сменил часовню на тренерский кабинет. Нет, он пока не вмешивался в работу Майера и Козлова и выполнял исключительно психологическую функцию. Далеко не всем пришлись по душе его странные методы, но он упорствовал. Сопротивляться не имело смысла, ведь за его спиной стояло одиозное руководство.

Каждый матч начинался с молитвы. Перед тем как выйти на поле, мы становились на колени, а отец Тихон, размахивая кадилом, опрыскивал спины молящихся игроков святой водой. Даже Руфус Занга, смиренно прижавшись к полу, шевелил губами, будто читая молитву.

Как не странно, молитва нас не спасла. Очередная неудача вызвала всплеск негативных эмоций. «Это расплата за грехи!» – Утверждал отец Тихон, расхаживая из стороны в сторону, как сбежавший из зоопарка медведь. – «Мало вы каятесь на исповедях. Молитесь не искренне. Вот и результат».