Обреченные на сражение. Не принимай покорно

– Надо срочно связаться с зэбовским посольством, – распорядился Кузнецов после долгой, мучительной паузы.

Один из старших консультантов, чьи глаза были скрыты за стёклами очков, мерцавших красными индикаторами тревожного протокола, стремительно покинул кабинет. Его шаги гулко отдавались в коридорах, где системы климат-контроля поддерживали идеальную температуру и влажность, а умные стены меняли прозрачность в зависимости от времени суток.

Пронзая пространство широкими шагами, консультант почти столкнулся с запыхавшимся адъютантом, который передал срочное сообщение – прибыл зэбовский посол Шуленбург, требующий немедленной аудиенции. Информация пульсировала красным в углу очков дополненной реальности, словно кровоточащая рана.

Вернувшись в кабинет, консультант встретился с человеком, державшим красный планшет из сверхпрочного композитного материала. Посетитель церемонно поклонился, его движения были отточены и механистичны, словно у андроида:

– Господин консультант, – произнёс он с идеальной артикуляцией дипломата, – мне поручено моим правительством вручить вам официальный меморандум.

Дрожащими руками консультант принял планшет, чья поверхность словно пульсировала зловещим красным светом. На сенсорном экране высветился текст, каждая буква которого, казалось, была высечена в камне: «Канцлер-Прайм решил принять меры к ограждению жизни и безопасности европейской нации. Час назад Силы Западного Корпоративного Блока перешли границы Российской Федерации.»

– Я хочу вам сказать от себя, господин министр, – добавил человек с планшетом, и в его голосе впервые прорезались нотки человеческого волнения, – я считаю решение лидера безумием.

Консультант почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Пальцы до боли стиснули края планшета, костяшки побелели, а встроенные в устройство датчики давления истерично замигали предупреждающими сигналами.

– Это война! – прохрипел он, едва сдерживая клокочущую ярость. Его голос, искажённый эмоциями, больше походил на рык раненого зверя.

За окном восходящее солнце наконец пробило брешь в толще смога, окрасив небо в зловещий кроваво-красный цвет. Лучи преломлялись в окнах кремлёвских башен, создавая причудливую игру света, похожую на сполохи далёких взрывов. Климатические генераторы продолжали свою бесконечную борьбу с загрязнением, выбрасывая в небо столбы очищенного воздуха.

4 глава

Житомир медленно просыпался в предрассветной дымке июньского утра 2184 года. Небо, затянутое низкими свинцовыми облаками, казалось особенно тяжёлым, словно само мироздание предчувствовало надвигающуюся бурю. Деревья тихо шелестели своей листвой. Их серебристые ветви мерцали в первых лучах восходящего солнца, создавая причудливую игру света и тени на улицах спящего города.

Массивное здание штаба 8-го механизированного корпуса сил Российской Федерации вздымалось к небу подобно исполинскому монументу славы. Его титановые стены, усиленные композитной броней и пронизанные сетью климатических регуляторов, отражали робкие солнечные лучи, создавая вокруг здания призрачный ореол. Автоматизированные системы безопасности бесшумно сканировали периметр, пока город ещё спал, не подозревая о грядущих переменах.

Майор Петров, кадровый офицер с безупречной выправкой, буквально влетел в главный вестибюль здания. Его тяжёлые форменные ботинки с магнитными подошвами – последняя разработка военных инженеров – гулко отбивали ритм по металлическому полу, создавая тревожное эхо в пустых коридорах. Встроенные в подошвы гравитационные компенсаторы едва справлялись с бешеным темпом его движения.

Дежурный офицер, младший лейтенант Сорокин, только успел поднять голову от мерцающего голубоватым светом экрана мониторинга, как Петров уже исчез в глубине здания. Его силуэт растворился в матовом свете автоматических ламп, реагирующих на движение.

– Войдите, – раздался мелодичный женский голос из встроенного динамика, после того как Петров трижды коснулся сенсорной панели возле двери квартиры командира корпуса.

Екатерина Васильевна, супруга генерал-майора Волкова, встретила его в просторном холле. Её точёное лицо, сохранившее природную красоту, выражало тревогу. В глазах читался немой вопрос, который она боялась произнести вслух.

– Товарищ генерал срочно нужен, – выпалил Петров, пытаясь восстановить дыхание. Воздух с шумом вырывался из его груди, формируя небольшие облачка пара в прохладном воздухе помещения. – Критическая криптограмма из штаба армии. Высший уровень секретности.

Прошло не более минуты, прежде чем в спальне зажегся приглушённый свет, создавая мягкие тени на стенах, отделанных звукопоглощающими панелями. Волков, словно и не спал вовсе, уже сидел на краю кровати. Его рука, не дрогнув, приняла защищённый планшет, экран которого мягко пульсировал красным – знак наивысшего приоритета сообщения.

Текст сообщения был лаконичен до безжалостности: «Командиру 8 мех корпуса генерал-майору Волкову – вскрыть секретный оперативный пакет. Генерал Попов.» Каждая буква, казалось, пульсировала зловещим предзнаменованием.

– Константин… – Екатерина Васильевна приблизилась к мужу, её глаза заблестели в полумраке комнаты, как драгоценные камни. – Неужели случилось то, о чём мы все думали, но боялись произнести вслух?

– Война, – произнёс Волков тихо, но в этом слове прозвучала такая уверенность, что сомнений не осталось. Его пальцы методично застёгивали воротник парадного мундира, каждое движение было отточено годами службы.

Спустя двадцать минут просторный штабной кабинет генерала наполнился офицерами. Их лица, освещённые мягким светом встроенных в стены панелей, выражали тревогу и решимость. Массивный стол из искусственного дерева, инкрустированный сенсорными панелями и коммуникационными модулями, тускло светился в полумраке, отбрасывая причудливые тени на стены.

Закодированный криптоном планшет лежал в центре стола, словно молчаливый вестник грядущей катастрофы. Его корпус, выполненный из сверхпрочного композита, поблескивал в свете ламп.

– Согласно действующей инструкции, товарищ генерал, – осторожно начал начальник штаба, полковник Морозов, его пальцы нервно поглаживали кромку кителя, – пакет можно вскрыть только по прямому распоряжению председателя сов министра или минобороны. Это незыблемое правило…

– Связи нет, – резко оборвал его Волков, его глаз вспыхнул тревожным взглядом, отражаясь в полированной поверхности стола. – Все квантовые каналы молчат. Ни Москва, ни Киев не выходят на связь уже больше часа. Это не сбой – это начало.

Тяжёлый удар генеральского ботинка по полу заставил вздрогнуть не только присутствующих, но и системы отображения тактической обстановки на стенах. Карты местности на мгновение исказились, словно по их поверхности прошла рябь.

– Я беру всю ответственность на себя, – процедил Волков, его голос, усиленный акустической системой кабинета, звучал подобно раскатам грома. – Историю не интересуют наши колебания. Немедленно привести корпус в полную боевую готовность. Направление движения – Ровно-Луцк-Ковель.

Офицеры замерли. В наступившей тишине было слышно лишь тихое гудение систем жизнеобеспечения и мерное тиканье старинных механических часов – единственной аналоговой вещи в кабинете, реликвии, доставшейся генералу от деда.

Колонна лёгких офицерских машин скользила по пустынным улицам Житомира. Их обтекаемые корпуса, покрытые адаптивной камуфляжной краской, отражали предрассветное небо, делая технику похожей на призрачные тени. Городские системы освещения автоматически приглушали свет при приближении военной техники, создавая идеальные условия для скрытного передвижения.

Подземные склады, замаскированные под промышленный комплекс по переработке атмосферных загрязнений, встретили их молчаливой громадой титановых ворот. Часовой в экзокостюме последней модели КЗ-23 «Витязь» величественно возвышался над входом. Его броня, усиленная керамическими пластинами и активной защитой, поблескивала в свете восходящего солнца. Импульсная винтовка ИВ-7 казалась игрушкой в его массивных руках.

– Стой! Кто идёт? – раздался усиленный динамиками голос часового, эхом отразившийся от стен близлежащих зданий. Автоматические турели, замаскированные под элементы архитектуры, синхронно повернулись, следуя за его движением. Их стволы, способные выпускать тысячу игольчатых снарядов в минуту, угрожающе поблескивали.

– Начальник гарнизона, генерал-майор Волков! – голос генерала прозвучал как удар хлыста в предрассветной тишине.

Волков шагнул вперёд.

– Снять пост! – приказал он, и в его голосе звучала такая уверенность, что часовой невольно опустил оружие. – Это война, солдат. И каждая секунда на счету.

Турели, повинуясь команде часового, медленно развернулись к небу, их сервоприводы издали протяжный вздох. Воздух наполнился озоном – десятки лазерных резаков взламывали механические замки, не поддающиеся электронному взлому. Пальцы техников, затянутые в тактические перчатки с усилителями, летали над портативными декодерами, пытаясь обойти системы защиты.

Искры веером разлетались в предрассветных сумерках, когда резали петли бронированных дверей. Каждый разряд плазменного резака освещал лица солдат призрачным голубоватым светом, превращая их в подобие древних воинов у костра перед решающей битвой.

Начальник складов, майор Семёнов, выбежал из своего кабинета, на ходу застёгивая китель. Его лицо, бледное как смерть, покрылось испариной, а руки, сжимающие электронный планшет, заметно дрожали.

– Вы ответите за это беззаконие! – кричал он, размахивая устройством перед лицом Волкова. – Без прямого разрешения Москвы… Это… Это государственное преступление!

– Арестовать, – спокойно скомандовал Волков, даже не повернув головы. – На десять суток. За оскорбление старшего по званию в боевой обстановке.

Два бойца комендантского взвода тут же материализовались рядом с майором, аккуратно, но твёрдо взяв его под руки. Их лица под защитными забралами были непроницаемы, движения – отточены до автоматизма.

Первые лучи солнца окрасили небо в кроваво-красный цвет, когда колонна боевых машин начала выползать из подземных ангаров. Их броня, покрытая активным камуфляжем, переливалась всеми оттенками рассвета. Двигатели урчали как сотни хищных зверей, готовых к прыжку.

Екатерина Васильевна стояла у панорамного окна их квартиры, глядя вслед уходящей технике. Её пальцы нервно теребили старинный кулон. Внутри хранилась настоящая, бумажная фотография их свадьбы – бесценная реликвия ушедшей эпохи. Слёзы катились по её щекам, оставляя влажные дорожки, которые тут же высушивал кондиционированный воздух.

А где-то далеко, за горизонтом, уже поднимались в небо следующие вражеские машины, неся на своих крыльях смерть и разрушение.

22 июня 2184 года, Москва купалась в лучах летнего солнца, которое, пробиваясь сквозь очищенные атмосферными фильтрами слои воздуха, создавало удивительное зрелище – миллионы крошечных световых частиц танцевали в пространстве между величественными зданиями столицы Российской Федерации. Многоуровневые улицы, словно живые артерии гигантского урбанистического организма, пульсировали в едином ритме с дыханием города. Бесшумные электрические такси грациозно лавировали между исполинскими строениями из черного углепластика и серебристого армированного композита, чьи фасады отражали солнечный свет, создавая причудливую игру теней и бликов.

Площадь перед Центром Образования №1945 – массивным сооружением в стиле неосрусского конструктивизма – была наполнена особой, почти осязаемой атмосферой праздника. Группа выпускников, собравшаяся у подножия деревьев, излучала ту неповторимую радость, которая бывает только у людей, преодолевших важный жизненный рубеж. Пять молодых людей стояли, наслаждаясь прохладой в тени растений, чьи листья тихо шелестели, преобразовывая солнечную энергию в кислород.

– Зоя, от всего сердца поздравляю тебя с успешным переходом в десятый класс! – произнес Александр (которого все звали просто Шурик) – высокий, статный юноша, облаченный в темно-синий комбинезон.

Девушка, одетая в воздушное платье, повернулась к нему. Её глаза, цвета летнего неба, сверкнули в лучах утреннего солнца, а на щеках появились очаровательные ямочки:

– Спасибо, Шурик! Я так рада, что мы все здесь, вместе, в этот замечательный день! И тебя поздравляю с твоими успехами!

– А нашего дорогого Филю, – подхватил Максим, небрежным жестом поправляя воротник своей куртки – я поздравляю с поистине героическим завершением средней школы! Хотя твой героизм при сдаче государственных экзаменов был весьма своеобразным!