1985, или Полевой сезон

На ужин Петрович распорядился подать котлеты из щуки. Выпили по сто грамм, поговорили о том о сём, и стали готовиться к ночлегу. Бригаде Захара выделили одну просторную комнату с четырьмя металлическими кроватями, большим столом у окна и несколькими стульями. Вместе с кладовщиком они сходили на склад и получили спальные мешки из верблюжьей шерсти с чистенькими белыми вкладышами.

Начиналась новая, полевая жизнь.

Проснулись поздно. После чая Захар предложил Юле прогуляться. Первым делом они по грунтовой дороге спустились к берегу, который оказался в километре от базы. Солнце давно уже освещало безмятежную синюю гладь водохранилища. Зелёные склоны покрытых лиственницей сопок пестрели сиренево-розовыми вкраплениями отцветавшего рододендрона.

– Помнишь песню, Юля? «Где-то багульник на сопках цветёт…». Вон, полюбуйся! Это не иначе как про нашу Зею написано.

– Совсем как на Байкале… Даже тайга похожая. Зачем надо было так далеко ехать? – засмеялась она.

– А вон там, видишь, устье речушки? Это Малые Дамбуки. В её честь и село раньше называлось Дамбуки. Когда его затопило, чуть повыше построили новый посёлок – наш Береговой. И случилось это, если не ошибаюсь, лет пятнадцать назад. Ты тогда ещё даже в школу не ходила.

Он привлёк к себе жену и поцеловал её в шею.

– А те мужики что делают? – увернувшись, спросила Юля.

– Рыбу ловят! Подожди, через несколько дней сама рыбачить будешь. Понравились котлеты из щуки?

Поселок прятался в соснах. Разбитые по единому плану улицы располагались в строгом шахматном порядке, жилые дома утопали в черёмухе и цветах.

– А кто тут живёт, в посёлке?

– Разные люди – и охотники, и рыбаки, и лесозаготовители. Золотарей много. Тут ведь прииск расположен. Драг везде полно. Смотри внимательно под ноги, вдруг золото сверкнёт! Ладно, пошли домой.

– Домой? Что-то я себя как дома ещё не ощущаю… – призналась Юля.

На базе партии Захар обсудил с Петровичем ближайшие планы. Предполагалось начать работы с дальнего объекта, расположенного в противоположной, восточной части водохранилища, в районе посёлка Бомнак. Это очень заинтересовало Захара, потому что в давние времена в Бомнаке жили эвенки-проводники его любимого писателя-геодезиста Григория Федосеева. Туда планировалось перелететь на вертолёте.

Он собрал свою бригаду и рассказал о том, что удалось узнать.

– А что это за работы? – поинтересовалась Ираида. – Чем конкретно мы будем заниматься?

– Главная наша задача – измерять глубины водохранилища в пределах объекта, точка за точкой, по параллельным галсам. В идеале – эхолотом с катера, в худшем случае – ручным лотом с моторной лодки. Катера пока нет, Петрович вовсю его ищет. Но промерами мы займёмся позже. До этого надо будет обеспечить их плановое обоснование. Попробую объяснить так, чтобы поняли и Миха с Юлей. Для того, чтобы нанести точку с известной глубиной на карту, надо знать её координаты. Чтобы их получить, Ираида и Игорь будут стоять на теодолитных постах и одновременно, по моим командам, засекать положение катера или лодки. Координаты постов известны, местоположение каждой точки можно будет потом легко вычислить. Но самих теодолитных постов в природе ещё не существует. Их надо будет предварительно наметить на местности. В буквальном смысле слова позакапывать в землю геодезические знаки. Над большинством из них – построить деревянные пирамиды. Этим займутся закладчики и строители из бригады Толстихина. И уже по готовым геодезическим знакам мы с вами проложим вдоль берега полигонометрический ход.

– Зачем? – впервые подала голос Юля.

– Чтобы вычислить их плановые координаты.

После этого несколько дней они ждали контейнер с вещами и имуществом. Кроме того, где-то задержались картографические материалы, без которых невозможно было начинать. Чтобы не терять время даром, Петрович предложил Захару заняться поверками теодолитов, светодальномера и тахеометра.

Не очень надёжный советский тахеометр ТА-5 был всё же самым удобным для предстоявшей работы, потому что он измерял и углы, и расстояния. Однако тахеометр не подавал признаков жизни, потому что не работал новенький аккумулятор. Захар копался с ним часа два, пока не сообразил, что на заводе забыли поставить перемычку между банками.

– В то время, когда всё прогрессивное человечество строит коммунизм, враг не дремлет! – пошутил помогавший ему вездеходчик Витя Глухов по прозвищу Глухарь

После этого Захар определил необходимую для измерений циклическую поправку тахеометра и с облегчением вздохнул – она оказалась в допуске.

Ночью в бригаду Фёдора Толстихина приехал новый рабочий. Ходьба взад-вперёд по коридору и громкие разговоры разбудили обитателей базы. К утру вся бригада Фёдора на вездеходе уехала в тайгу.

День прошёл в бесплодном ожидании новостей. Вечером, после ужина, Захар и Юля продолжили обследование окрестностей базы партии. Прогулявшись по крайней улице посёлка, они свернули в соседний сосновый бор и, держась за руки, медленно пошли по мягкой земле, покрытой хвоей и прошлогодними шишками. Под старой разлапистой сосной лежал толстый пласт сухой хвои. Захар бросил на него свою куртку, опустился на неё и притянул к себе о чём-то задумавшуюся Юлю. Она не сопротивлялась, но и не реагировала на его ласки – просто молча уступила загоревшемуся мужу. Наверху при каждом дуновении ветра шуршали пушистые ветки. Придя в себя, Захар перевернулся лицом к потемневшему небу. Словно отрывок из давнего, неоконченного разговора с самим собой, в голове промелькнуло: «Тяга. Обычная тёмная тяга…».

Рядом с ним раздался горький всхлип.

– Юлька, ты что? Почему ты плачешь?

– Потому что ты меня не любишь. Я знаю, что ты притворяешься. Ты умный, образованный, а я кто? Дурочка с переулочка…

Он растерянно целовал её заплаканные глаза, пытаясь найти правильные слова, но так и не нашёл их.

Стояли ясные солнечные дни – идеальное время для геодезических измерений. Но работы не было. Сначала ждали Петровича, уехавшего в Тыгду на поиски пропавшего контейнера. Потом, когда контейнер нашёлся, а на складе были получены под роспись палатки, рулоны кошмы, коробки с продуктами – тушёнкой, макаронами, чаем, сгущённым молоком и прочими таёжными деликатесами, ждали вертолёта, который должен был забросить их в Бомнак. Вертолёт так и не прилетел, потому что у руководства поменялись планы. Решено было заняться съёмкой ближнего объекта, расположенного в западной части водохранилища. Теперь ждали, когда бригада Толстихина закончит закладку геодезических центров. Эта работа отнимала уйму времени, потому что для рытья ям под металлические знаки приходилось кострами оттаивать вечную мерзлоту. Фёдор работал втроём – с Игорем и с недавно приехавшим из Улан-Удэ молодым рабочим, которого никто ещё ни разу не видел.

После единственной рекогносцировки, проведённой вместе с Фёдором на моторной лодке, Захар сводил свою заскучавшую бригаду в поселковый книжный магазин, где на полупустых полках неожиданно оказался «Зверобой» Фенимора Купера – каждый купил себе по одной книжке. В обмен на макулатуру в магазине продавали романы Мориса Дрюона о французских королях. Ираида тут же поделилась воспоминанием:

– У нас в Новосибирске один мужик собирал все книги Дрюона. Чтобы их заполучить, он сначала собрал полные собрания сочинений Ленина и Горького, а потом уже сдал их в пункт вторсырья. И ведь приняли. Никто даже не пикнул!

По дороге на базу Юля с Ираидой заговорились и отстали от мужчин. Молчун Миха не выдержал и поинтересовался:

– Вы с Юлей женаты или просто живёте вместе?

– Женаты. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты купил две одинаковые книжки – одну для себя, другую для Юли. Женатые люди так не поступают.

Замечание было справедливым. Захар задумался… И в самом деле, он не вполне осознавал себя женатым человеком. По инерции ему продолжало казаться, что это лишь романтическое приключение, которое неизвестно ещё чем закончится. Юля – его жена? Кто бы мог подумать!

– А ты, Миха, как тут оказался? – спросил он, чтобы поддержать прервавшийся разговор.

– Я? Из-за бабы! После последней отсидки решил завязать…

– Которой по счёту?

– Четвёртой. И самой глупой. Почистили с кентом одну квартиру, потом нашли в холодильнике бутылку коньяка. Выпили, расслабились. Хозяин был в отъезде, поэтому сильно не переживали. Я за разговором куртку снял и повесил на спинку стула. Там она и осталась – только дома про неё вспомнил. Летняя ветровка, вспомнил и забыл – не жалко. А потом оказалось, что в кармане лежала квитанция из Дома быта с моей фамилией.

– Ну и…

– Отсидел, вернулся в город, слонялся без дела, бичевал… У меня ведь ни кола, ни двора. Мать живёт в Улан-Удэ, но к ней стыдно было идти за помощью. Прибился к одной девахе, и знаешь – как-то так хорошо сошлись, что мне больше ничего и не нужно в этой жизни. Только без денег худо. Калымил, конечно, где придётся, но это копейки. А на ней одёжа вся поистрепалась. Собрался было за старое взяться, чтобы тряпок прикупить, но она догадалась и говорит: «Вот заработаешь денег законно, так, чтобы справка была из бухгалтерии – живи здесь со мной хоть до скончания веков. А ворованного мне не нужно». Я помыкался, потыркался, пока кто-то не надоумил в экспедицию зайти. Так вот и попал к тебе.

Однажды из любопытства они пообедали в поселковой столовой. Комплексный обед ничем не отличался от обычного улан-удэнского – салат из квашеной капусты, картофельный суп, пережаренная котлета с макаронами и чай с сахаром. Ираида ничего не стала брать, присела рядом да так и просидела с брезгливым выражением лица. Все остальные с аппетитом поели и стали собираться к выходу. Миха особенно нахваливал котлету с чесночком.

Ираида не выдержала:

– Ребята, вы меня извините, но как можно есть эту гадость? Во-первых, суп без мяса – там один комбижир, неужели не видно? Мясо спёрли. Если котлета пахнет чесноком, значит она сделана из протухшей говядины. Плюс там наполовину добавили хлеба. Но очень может быть, что и недоеденной вчерашней пищи. Той же яичницы, например, или какого-нибудь гарнира. То, что вы называете чаем – не чай, а моча. Знаете, как его готовят? В бак с кипятком добавляют жжёный сахар и немного заварки грузинского чая третьего сорта. Оставляют на ночь на слабом огне. К утру получается вот эта сладкая бурда без вкуса и запаха. Откуда я всё это знаю? Подрабатывала в столовой на каникулах!

– Не любишь ты, Ира, советский общепит! – засмеялся Захар.

А Миха, облизав ложку, негромко заметил:

– Просто она баланду в СИЗО не ела!

Каждый день они спускались к водохранилищу, надеясь искупаться, но вода была ещё слишком холодной. По вечерам пили пиво и играли в тысячу. Как-то ночь напролёт отмечали Михин день рождения, причём вместо подарка Захар выдал имениннику пачку чая для приготовления чифиря.