Кровь на колёсах

– Я бы вам не советовал это делать, – спокойно сказал я, хотя во мне всё напряглось в предчувствии возможного скандала.

Неожиданно машина затормозила, и я, чтобы не удариться лицом в лобовое стекло машины, машинально упёрся в него рукой. В тот же момент водитель выскочил из машины, обежал её. Он быстро открыл пассажирскую дверь и словно пушинку выдернул меня из салона. Я махом оказался в большом сугробе. Скинув с себя навалившегося водителя, я ударил его в лицо кулаком. Похоже, удар оказался не столь эффектным, как мне бы хотелось. Водитель застонал и ещё крепче вцепился в ворот моего пальто, стараясь вдавить меня в мягкий снег. Мне удалось вырваться из цепких его объятий и встать на ноги. Следом за мной вскочил и мой противник. Оба, обваленные снегом, внимательно наблюдали друг за другом, стараясь использовать хоть какую-то ошибку.

Первым пошёл в атаку водитель. Его прямой удар правой рукой был призван решить судьбу нашего противоборства, однако исполнение подкачало его. Кулак пролетел мимо, слегка задев мне левое ухо. Воспользовавшись секундной паузой, я сам со всей силы таким же прямым дал ему в нос. Водитель свалился, отлетел метра на два и рухнул в снег. Отскочив в сторону, я выхватил из-за пазухи пистолет и направил его на противника.

– Стоять! – привычно крикнул я. – Если дёрнешься, застрелю! Я из милиции!

Водитель, встав на колени, поднял руки.

– Не штреляйте, – прошепелявил он, разбитыми губами. – Я тоже из милиции. У меня в правом кармане удостоверение, достаньте его и посмотрите.

– Если ты работник милиции, то объясни мне, почему ты на такси? Ты что, подрабатываешь по ночам или грабишь запоздалых пассажиров?

– Нет, просто сегодня у нас рейд. Мы пытаемся поймать преступника, который уже вторую неделю нападает на водителей такси. Уже пять подобных случаев по городу.

– Хорошо. Опусти руки и достань удостоверение. Если обманываешь, застрелю на месте, – припугнул я и поднял пистолет на уровень его груди.

Водитель достал удостоверение и бросил в мою сторону.

Я подобрал его и, убедившись, что передо мной действительно работник милиции, опустил дуло.

– Тебе, брат, повезло, я и убить тебя мог, – выдохнул я и спрятал оружие. – Ну а теперь, когда мы с тобой разобрались, срочно отвези меня по указанному адресу. Я из-за тебя сильно опаздываю на встречу.

Я сел в машину, и, пока мы поехали, парень жал на газ, не обращая внимания на светофоры и запрещающие знаки. Через три минуты я уже был около стройки и внимательно осматривал пустырь, стараясь разглядеть Уразбаева, укрывшегося от любопытных глаз. Время шло, а он всё не появлялся. Я стал слегка волноваться.

Прошло ещё минут десять от намеченного времени, когда я наконец-то увидел Расиха. Он, оглядываясь по сторонам, шёл через пустырь к стройке.

– Привет, – поздоровался я и крепко пожал ему руку.

– Здравствуйте, – ответил он полушёпотом. – Давайте зайдём за угол. Не хотелось бы лишнего светиться, да и ветра там поменьше.

Мы быстро зашли за угол бытовки, и он, достав сигареты из кармана дублёнки, закурил.

– Виктор Николаевич, Михаила в городе нет, это точно. Где он залёг, я пока не знаю. Все наши мужики очень напуганы арестами и не знают, что делать дальше. Многие думают прийти с повинной, но боятся Ланге и его друзей. Им такая реклама не нужна. Они и так уже знают, кто даёт показания, а кто до сих пор молчит. Это вам кажется, что вы их закрыли в КПЗ и решили все проблемы. Город у нас маленький, каждый второй имеет родственников в милиции. Ночью они свободно встречаются и разговаривают, обсуждают свои перспективы на будущёе. Вот вам совет. Если хотите, чтобы у вас выгорело дело, перевезите всех арестованных и задержанных в Татарстан. Иначе у вас ничего не получится.

Я с интересом взглянул на Уразбаева. Это было впервые в моей практике, когда преступник давал мне советы по расследованию уголовных дел.

– Что вы так удивлённо на меня смотрите? Считаете меня дурачком? Виктор Николаевич! Вы поверили мне, а я за ваше доверие говорю вам, как поступить лучше. А дальше уж ваше дело! У меня с ним свои счёты ещё с юности. Он это хорошо знает. Кстати, главный бухгалтер предприятия Зоя Ивановна Иванькова скрывается у своей двоюродной сестры. Правда, где та живет, я не знаю. Вы можете узнать сами.

А теперь самое главное! Вас, Виктор Николаевич, хотят убрать. Не знаю, как конкретно, но это будет в ближайшие дни. Все дело в том, что Ланге и его друзья считают вас самым опасным человеком в этой бригаде. Если вас убрать, то все остальные просто разбегутся. Это сказал ему тесть, который каждый день общается с вашим шефом. Пока всё. Я пошёл, Виктор Николаевич! Меня искать не надо, я сам вас найду. Будьте осторожны, один никуда не ходите, – уже на ходу посоветовал он мне.

Я долго смотрел ему вслед, не зная, радоваться услышанному или плакать. «Интересно, что они задумали и что мне теперь делать? Эти люди явно шутить не будут. Я им здорово мешаю, и они всё сделают, чтобы избавиться от меня любым способом. Знать бы только каким», – размышлял я, шагая по улице.

Я впервые в своей жизни испытывал страх. Пройдя через бои в Афганистане, я никогда не думал о смерти, так как хорошо знал, что всё упирается в случай. Здесь же был совершенно другой расклад. Здесь они все целились лишь в меня и ни в кого больше, это значительно снижало мои шансы. Мне стало казаться, что из-за каждого угла за мной следят. Мысль, что меня обязательно убьют, охватила меня полностью. От неё у меня закружилась голова, и тошнота подкатила к горлу. Я хорошо знал, что это просто страх и ничего более. Наряду с этой мыслью в голове сразу же возникла другая – бросить всё и уехать отсюда.

Я остановился посреди пустой улицы и, взяв пригоршню снега, обтёр ею лицо. Мне не раз доводилось слышать от людей, знавших это чувство, что ожидание смерти намного страшнее её самой. Многие сходили с ума от такого ожидания, а некоторые сами накладывали на себя руки. Стараясь перебороть в себе ужас, я закрыл глаза и громко произнёс:

– Я не боюсь! Я не боюсь! Не боюсь! Не бойся, Виктор, это только слова, и мы ещё с тобой повоюем!

Это меня нисколько не успокоило, наоборот, страшно становилось даже от собственного голоса. Мысль о смерти крепко сидела в моей голове, не давая думать ни о чём другом.

Увидел легковую машину, я махнул рукой. Автомобиль остановился, и я, осторожно разместившись на заднем сиденье, поехал в гостиницу.

* * *

Вечером следующего дня, возвращаясь с работы, я увидел шатающегося в холле Лазарева. Он тоже заметил меня и окликнул:

– Абрамов, Виктор, не слышишь меня?

Я остановился и, взяв себя руки, направился к нему.

– Ты что, обиделся, что ли? Я сегодня разговаривал с Москвой. Они, между прочим, высоко оценивают работу бригады. Ты у меня молодец! Может, выпьем немного, посидим, поговорим? Ты знаешь, начальник городского отдела милиции приглашает нас с тобой в гости к его родственникам. Посидим немного, бишбармак покушаем, в баньке попаримся. Наверное давно в баньке не парился?

– Извините меня, Василий Владимирович! У меня работы много, боюсь, люди не поймут, если я уеду. Как-нибудь мы с вами обязательно сходим в баньку, выпьем, посидим, поговорим. Кстати, завтра у меня встреча с местными товарищами из КГБ в десять часов утра. Может, вы пойдёте на встречу? Они очень хотели вас видеть.

– Вот ты какой человек, Абрамов! Ты всегда найдёшь способ, как испортить настроение! КГБ да КГБ! Тебе нужно, ты и встречайся. Я вот сегодня и с братом говорил. Новостей в Москве целая куча! Ельцин бузит на съезде, ставит себя выше ЦК КПСС. Брат говорит, что происходящее в Москве ничем хорошим для страны не кончится, если его, конечно, не остановят. Ельцин нравится народу, а это, брат, самое главное в политике! Да что я тебе говорю? Ты ведь не увлекаешься политикой! Тебе бы кого-нибудь поймать, расколоть! Ты же сыщик!

– Василий Владимирович! Я принял решение об отправки арестованных и задержанных в Челны. Думаю, что так будет лучше для нашего дела. Хочу, чтобы вы об этом знали?

Лазарев испуганно взглянул на меня, словно впервые в жизни услышал такое.

– А я ничего и не думаю! Решай сам. Если видишь в этом прямую необходимость, то и поступай, как знаешь. Ты ведь, Абрамов, хорошо усвоил: победителей не судят!

Заметив Кунаева, который жестом приглашал его к столу, Лазарев, не прощаясь со мной, направился туда. «Да, повезло мне с руководителем, – вновь подумал я. – Ладно, хоть не мешает работать! Это очень важное качество в шефе».

Я поднялся в номер, разобрал постель и лёг. Пистолет положил рядом с собой, на тумбочку. Я долго ворочался, пытаясь занять удобную позу, но сон не шёл. В голову лезли разные мысли, одна страшнее другой. Мне не давала покоя мысль не о смерти, а об увечьях. Я почему-то всегда боялся не погибнуть, а остаться калекой, прикованным к постели.

Размышляя об этом, я вдруг вспомнил, как мы вдвоем с Ботовым вытаскивали из мусорного контейнера пластиковый мешок, в котором находилось более трёх килограммов тротила и две гранаты Ф-1, соединенных замысловатой путаницей проводов. Только потом мы узнали, что это была бомба, оснащенная дистанционным взрывным устройством. Я попытался вспомнить, боялся ли тогда, именно в тот момент, когда мы вытаскивали из чёрного полиэтиленового пакета бомбу. Но сколько ни старался, не мог.

Ворочаясь в постели, я почему-то сравнивал эти два случая в моей жизни. В первом была явная и непосредственная близость смерти, а во втором – лишь её угроза. Что хуже, а что лучше? Сколько ни думал, так и не смог решить. Я закрыл глаза и стал медленно считать про себя. Незаметно, сморённый недобрыми мыслями, я крепко заснул.

Проснулся от шума в коридоре. Прислушавшись, понял, что причиной тарарама было неадекватное поведение Лазарева, который, мягко говоря, в грубой форме отказывался от уборки в его номере.

– Да что это такое, – возмущалась горничная. – Превратил номер в отхожее место и ещё не разрешает убираться! Сидит целыми днями в этой помойке. Все люди как люди, а этот строит из себя какую-то королевскую персону, а сам настоящий алкоголик! Сейчас же пойду к директору и расскажу о вашем поведении. Пусть он разбирается с вами.

Я отчетливо слышал, как хлопнула дверь, и послышались шаги горничной, удаляющейся по коридору.

Я взглянул на часы, они показывали половину девятого утра. «Да, припозднился ты сегодня», – мысленно упрекнул я себя.

Делать нечего, вскочил с кровати и стал быстро собираться. Через полчаса уже шагал в местный отдел КГБ. Здание отдела находилось на центральной улице города, недалеко от городского отдела милиции. Насколько я знал от местных жителей, раньше в этом здании размещалась царская жандармерия. Дом был довольно большой, тёмно-серого цвета. Фасадная часть выглядела очень красиво, богатая лепнина в виде всевозможных ангелочков узорилась по всему фасаду. «Ничего себе, – подумал я, подходя к зданию, – не КГБ, а какое-то райское заведение».

На входе меня встретил прапорщик и поинтересовался целью визита. Я назвал фамилию офицера, пригласившего меня на встречу.

– Проходите, – произнёс он. – Вам придётся немного подождать. Посидите пока в приёмной для посетителей.

Я присел на стул и стал с интересом рассматривать людей, находившихся рядом. Напротив меня сидела очень симпатичная женщина в чёрном пальто. На её плечах лежал большой воротник из чёрно-бурой лисы. Холёные пальцы были унизаны кольцами. Заметив мой любопытный взгляд, женщина немного смутилась и отвернулась, пытаясь изобразить полное безразличие к моей персоне.

Минут через пять дверь открылась, и я увидел сухощавого мужчину средних лет, одетого в двубортный костюм тёмно-серого цвета. Он прямиком направился ко мне.