Кровь на колёсах

– Ну что ты, папа. Пока меня не найдут, семью они не тронут. Ведь я могу их сдать с наркотиками. Ты сам советовал завязаться с ними, а я послушал твой совет. Ты был прав, там крутятся не деньги, а деньжищи, несоизмеримые ни с какими КамАЗами. Но ты тогда мне не говорил, что выхода из этой цепочки не будет. Я, правда, сам понял это, но только поздно. Я позвоню тебе или как-то сообщу, где спрячу хрусты. Если что, отдай семье. Только сейчас до меня дошло, что я не смогу сам получить загранпаспорт и смотаться за кордон. Пусть хоть уедет жена с этими деньгами.

За серьёзным разговором бутылка водки была незаметно выпита. Хмеля никто не чувствовал. Когда часы на кухне показали два ночи, родственники стали прощаться.

* * *

Около полудня, взяв служебную машину, я направился в гостиницу. Пересилив боль в боку, выбрался из автомобиля, поднялся на второй этаж и направился к номеру Лазарева.

Я осторожно постучал и стал ждать приглашения. Изнутри донеслось какое-то мычание. Я посильнее надавил на ручку двери и оказался в номере. Там повсюду валялись бутылки из-под коньяка, куски хлеба, упаковки от колбасы и других продуктов. Пепельница была полна окурков. Среди этого мусора лежал на полу руководитель оперативно-следственной бригады МВД СССР, полковник милиции Лазарев. Он был смертельно пьян и с трудом мог разговаривать.

– Василий Владимирович, – обратился я, – звонила Москва, интересовалась результатами работы бригады. Я доложил, они пока довольны. Интересовались, где вы и чем вы заняты. – Я попытался хотя бы испугом привести его в чувство.

– Мне глубоко плевать, Москва звонила, не Москва. Они знают, кто у меня брат! Не их дело, чем я занимаюсь. Главное, что дело идёт нормально. А оно не может идти плохо. Ты же делаешь своё дело? В следующий раз, если будут спрашивать, ничего не отвечай. Я сам отвечу!

– Василий Владимирович, вчера мы задержали одного человека на краденом КамАЗе, я бы хотел его сегодня отпустить из-под стражи, в оперативных целях. Он обещал нам помочь. Если вы согласны, поставьте вот здесь свою подпись.

Я помог шефу подняться, и я, смахнув остатки пищи со стола, положил постановление. Ручку пришлось буквально вставлять Лазареву в пальцы.

– А что, без этих формальностей нельзя? – спросил он, расписываясь в указанном месте.

– Нет, Василий Владимирович! эти формальности обязательны в нашем деле. Без них никак нельзя. Пока вы живы, я за вас подписываться не могу.

– Что значит «пока живы»? Ты что, меня хоронить собрался? Тебе не кажется, Абрамов, что ты забываешься? Стоит к тебе чуть-чуть получше отнестись, как ты начинаешь наглеть. Не забывай, кто я, и кто ты. Что ты так на меня смотришь? Осуждаешь небось? А мне наплевать на тебя и на твоё осуждение. Я-то получу генерала, а что получишь ты, неизвестно. А теперь катись отсюда! Дай мне отдохнуть! Не люблю, когда меня контролируют. Иди, работай!

Я вышел и хорошенько прикрыл за собой дверь. Мне как никогда было стыдно за своего руководителя. Хорошо зная сотрудников центрального аппарата МВД СССР, довольно часто приезжавших к нам в управление со всевозможными проверками я ожидал многого, но только не того, с чем столкнулся за дверью этого номера.

Московские гости частенько наведывались не для того, чтобы оказать помощь; в основном – чтобы хорошо отдохнуть недельку-другую. Как мы только не развлекали этих проверяющих! На рыбалку – пожалуйста! везём в Рыбную Слободу или Лаишево. Там их уже ждут за накрытым столом, полным разнообразнейшей рыбы. Желаете на охоту – пожалуйста! дичь уже подстрелена и зажарена.

Но такого я ещё не встречал. Никак не ожидал, что руководитель оперативно-следственной бригады МВД не пожелает даже встретиться со своими сотрудниками.

В коридоре гостиницы меня остановила горничная.

– Вы ведь из милиции? Вы знаете, ваш товарищ из триста второго номера вчера поздно вечером, будучи пьяным, упал в туалете и свернул сливной бачок. Еле остановили воду. Сейчас в его номере нет воды. Нам переводить его в другой номер или нет?

– Извините меня, но этот вопрос я решать не буду. Решайте сами. Как посчитаете нужным, так и поступайте.

Я вышел из гостиницы, немного постоял на крыльце и решил ехать в городскую больницу. Оформив в регистратуре медицинскую карту, я направился к врачу. Тот выслушал мою историю, направил меня на рентген, а затем, посмотрев снимок, сообщил результат:

– У вас трещины в двух рёбрах. Вам очень повезло, что нет переломов. В случае перелома одного из этих рёбер обломок мог легко проткнуть печень. Молитесь, что всё обошлось!

Он выписал мне обезболивающую мазь, какие-то таблетки и наказал, как можно меньше двигаться, а лучше всего – временно лечь в постель, хотя бы дня на два.

Я поблагодарил его и поехал в отдел – трудиться на благо общества.

* * *

Зайдя в кабинет, я сразу вызвал Агафонова. Он быстро явился и застыл в дверях. Я внимательно посмотрел на его ещё совсем юное лицо, покрытое лёгким пушком, и предложил присесть.

– Вот что, Володя! У меня к тебе деликатное поручение. Об этом будем знать только мы с тобой. Сейчас заберёшь из камеры Уразбаева и возьмёшь мою машину. Для всех – вы едете на следственные действия. Довезёшь его до окраины города. Выйдите из машины и зайдите за какое-нибудь укрытие, чтобы вас не видел водитель, ты освободишь его и дашь возможность скрыться. Для всех, между тобой и им завязалась драка, в результате которой он совершил побег. Ты как будто его преследовал, но не смог догнать. Я разрешаю тебе сделать несколько выстрелов в воздух. Он должен скрыться. Иди и всё с ним обговори сейчас. Будь осторожен, не подстрели кого-нибудь!

– Всё понял, Виктор Николаевич! Всё будет на высшем уровне, как в кино.

– Тогда свободен. Удачи!

Агафонов ушёл, а я стал изучать уцелевшие от огня остатки бухгалтерских документов фирмы «Целина», через которую, как нам стало известно накануне, происходила реализация всех краденых машин.

Все попытки разыскать директора предприятия, того самого Михаила Ланге, о котором мы узнали от Морозова и Дубограевых, а также главного бухгалтера Зою Иванькову не принесли результата. Эти лица, по словам родственников, за два дня до прибытия нашей группы в Аркалык выехали из города в неизвестном направлении. Вся затеянная мной оперативная комбинация с участием Уразбаева была нацелена на то, чтобы установить местонахождение этих людей.

Сам же Уразбаев дал показания, которые позволяли нам правильно организовать свою работу по розыску краденых автомашин. Но, несмотря на его в целом неплохую память, он помнил не всё и не всех, кто покупал машины у Михаила. Он часто путал фамилии покупателей и даты продаж. Задержание Ланге и Иваньковой позволило бы нам расследовать это дело в самые сжатые сроки.

Перебирая листы явки с повинной Уразбаева, я сделал несколько записей в своём блокноте. Это были фамилии покупателей, которых он хорошо помнил. Сведения об этих лицах, а также другие, не менее интересные документы хранились в бухгалтерии организации, которая, как уже было сказано, внезапно сгорела.

Отложив в сторону бумаги, я набрал номер телефона и стал ожидать соединения. Услышав характерный щелчок, произнес:

– Здравствуйте, Юрий Васильевич! На связи Аркалык, Абрамов. – Я коротко обрисовал ситуацию по нашему делу, поделился своими впечатлениями о начальнике группы Лазареве и попросил совета: – Юрий Васильевич! подскажите, пожалуйста, как мне работать с Лазаревым? Может, мне стоит позвонить в главное управление уголовного розыска МВД и доложить о нём? Мне крайне неудобно оправдываться перед администрацией гостиницы, которая каждый день обращается ко мне с претензиями, что Лазарев что-то разбил или сломал. Юрий Васильевич, поймите меня правильно, у многих сотрудников начинает создаваться впечатление, что наша работа здесь никому не нужна, кроме меня, и только я один заинтересован в каких-то результатах.

На том конце провода возникла пауза. Мне было понятно, что на заданные мной вопросы не может быть однозначных ответов. Я представил себе напряженное лицо Юрия Васильевича, его крепкие руки, которые, наверное, по привычке теребят ворот рубашки, стараясь расстегнуть верхнюю пуговицу. Наконец вновь раздался голос начальника:

– Да, ситуация у тебя нелегкая, но руки опускать не надо. Не обращай внимания на Лазарева, он всё равно бы не стал твоим помощником. Надейся только на себя, на свои опыт и знания. У тебя всё получится, я уверен в тебе. Пять найденных машин, это уже здорово. Виктор, будь осторожен. Это плохо, что главный фигурант – родственник начальника городской милиции. Но тебе не впервые сталкиваться с подобными сложностями. Давай не пропадай, звони!

Я положил трубку и откинулся на спинку кресла. Что я мог ждать от своего звонка? Заведомо ничего существенного, кроме дружеской поддержки. Нас разделяли сотни километров, и реальной помощи я, конечно, получить не мог. И всё же я был благодарен Юрию Васильевичу за эту пусть моральную, но поддержку.

Минут через двадцать в кабинет вошел Владимир Агафонов.

– Виктор Николаевич, ваше поручение выполнено. Всё нормально. Уразбаев после драки скрылся в неизвестном направлении. При преследовании пришлось трижды стрелять. На выстрелы подъезжала местная ПМГ. Пришлось писать рапорт на имя начальника городского отдела милиции о применении оружия в целях задержания совершившего побег преступника.

– Молодец, хорошо поработал. А сейчас, Володя, срочно подготовь ориентировку на Уразбаева и передай её в розыск. Пусть местная милиция передаст её по своим каналам во все подразделения области. Да, ещё не забудь объявить во всесоюзный розыск Михаила Ланге.

* * *

Время бежало с бешеной скоростью. Я, перекинув лист календаря, отметил про себя, что идёт уже десятый день моей командировки в Аркалык.

На плацу стояло восемь изъятых КамАЗов, а в камерах сидело уже семь человек, арестованных за скупку заведомо краденых вещей. Работы было достаточно, чтобы не скучать по дому. И она меня полностью поглотила. Иногда мне казалось, что эта рутина никогда не кончится. В такие моменты я представлял себя неким каторжанином, намертво прикованным к своему рабочему креслу.

Группа по-прежнему держала шесть засад на адресах покупателей похищенных автомашин, а меня согревала лишь одна надежда, что рано или поздно эти люди всё же вернутся к себе домой, и мы их обязательно задержим.

Вечером в гостинице, когда я уже готовился лечь в постель, мне прямо в номер позвонил Уразбаев и попросил о срочной встрече. Взглянув на часы, я назначил её ровно на полночь, то есть через полчаса. Мы должны были встретиться недалеко от гостиницы, на пустыре за строительной площадкой. Очень не хотелось опять одеваться и идти куда-то в морозную ночь, но никуда не денешься.

Постояв на крыльце минут пять, я моментально ощутил пронизывающий ледяной ветер тургайских степей. Несмотря на довольно небольшое расстояние до места встречи, я остановил такси, назвал водителю адрес. Он сразу догадался, что я не местный и начал кружить машину по заснеженным улицам.

– Слушайте, молодой человек, – обратился я к нему, – вам что, делать нечего или вы решили меня покатать за свой счет? Вы, по всей вероятности, считаете, что я плохо знаком с вашим городком, и решили больше заработать? К сожалению, вы ошиблись. Это вам не Москва, где подобные фокусы легко проходят с приезжими.

Водитель слегка опешил от моих слов.

– Я у вас чаевых не прошу! Оплатите мне проезд!

– Вы меня и так уже минут пятнадцать катаете по кругу. За что вам платить, за лишние круги? А если я вам не заплачу, что вы будете делать со мной? Может, мы с вами сразу поедем в милицию?

– Ты что, мужик, отказываешься платить? – рыкнул водитель, и его рука потянулась под сиденье за монтажкой.