Высшая мера

Жаль только, что в нашей стране миллионеров не бывает. Миллионер – это капиталист, который наживается на трудовом народе, да и Валентина…Согласилась бы она? А товарищ майор? Как бы он отреагировал на это все? Сколько ему можно лгать, что мы любим друг друга с его женой? Это нечестно…Нечестно по отношению к нему, Вале, к самому себе…Надо бы с ним поговорить, как закончится операция. Только Валечке ничего не говорить, иначе она будет против…

Грузовик притормозил, снова бросив нас в разные стороны кузова. Заскрипели ворота.

– Кажется, приехали,– констатировал я, но мне никто не ответил. Только парнишка-срочник рядом со мной сжал поплотнее цевье винтовки.

– К машине!– где-то рядом прозвенел Конопатов. Надо же, оказался неплохим организатором,продумал операцию, спланировал, нашел людей. После пыльного душного кузова яркий солнечный свет ударил по глазам. Зажмурившись, спрыгнул вниз. Следом, как мешок с картошкой приземлился срочник. Ничего, оботрется, скоро станет на таких же, как он смотреть свысока. Все мы были такие…Поискал глазами Конопатова, раздающего распоряжения остальным старшим машин.

– Погрузка займет ровно десять минут!– пояснял он.– Через десять минут Тарасенко отправляется по проспекту Октября, Чудинов в переулок товарища Петтерса, а остальные следом, согласна плана. Взялись шустрее, мужички!

Ящики были уже приготовлены заранее. Их сложили пирамидой у входа в хранилище, а рядом топтался представитель госбанка в засаленных нарукавниках с бухгалтерской книжкой в руках, ведя учет.

Ничего примечательного в грузе не было. Обычные серо-зеленые яики из-под снарядов. Таких в пору курсантской юности было перетаскано видимо-невидимо. Один за другим они оказывались в кузове нашего грузовика. Чтобы не мешать, я отошел в сторону, наблюдая за тем, как споро и слаженно работают конвойные, словно постоянно только этим и занимаются. Оружие сложено пирамидой в стороне. А ребята, засучив рукава, протаскивают, подносят, поднимают. Конопатов устроился рядом с бухгалтером, тоже считая ящики с золотом. Не дай Бог, какого не досчитаются, все – пиши пропало. Магадан для Васьки будет самым лучшим исходом.

– Ты фраер рамсы попутал, что ли?!– совсем рядом раздался оглушительный грохот. Ящик, который несли срочник, сидящий рядом со мной, и один из конвойных, выпал из рук паренька и рухнул на асфальт. Крышка треснула, и на землю просыпались слитки с клеймом СССР. Золото ослепительно заблестело на солнце, будто только вылитое.

– Я…я…– растерялся паренек.– Я сейчас все приберу…

Он бросился к ящику, пытаясь запихнуть обратно просыпавшееся золото.

– Канай отсюда!– его отпихнули в сторону, не дав прикоснуться.

– Руки у вас,– покачал головой Конопатов, прибежавший на шум,– из одного места растут…

– Извините…

– У вас будет мешок? Или еще один ящик, товарищ Левенец?– обратился Василий к бухгалтеру, невозмутимо взирающему на происходящее.

– Секундочку!– недовольно поморщился тот, видимо, думая, как списывать испорченный инвентарь. Для них бумажки самое главное…Дебет с кредитом должны сходиться.

– Что стоим, бараны?!– рявкнул недовольно Конопатов, наблюдая, как я от всего самоустранился и закурил папиросу.– Грузим! Время!

Солдаты бросились исполнять приказ, а я в который раз за сегодняшнее утро ощутил непонятное мне предчувствие чего-то нехорошего. Что меня смутило? Я задумчиво осмотрел погрузку. Вроде все нормально, а нет…Ноет в груди, будто предупреждает.

– Становись!– последний ящик с грохотом опустился в кузов. Взмыленные работой солдаты построились в одну неровную шеренгу. Мои четверо пристроились с краю. – По машинам!– махнул рукой Конопатов, расписываясь в получении у довольного проведенной работой бухгалтера. Все, теперь ответственность за золотой запас республики целиком и полностью лежит на наших с Васькой плечах, и это обстоятельство отчего-то меня радовало все меньше и меньше....Особенно учитывая неосторожно оброненную фразу одним из моих конвойных.

– Рамсы попутал…– тихо проговорил я лексикон из тюремного жаргона. Откуда Василий набрал таких солдат? Скорее всего из холодногорской тюрьмы. Я слышал, что охранники там часто перенимают привычки заключенных.

– Поехали!

Снова скрип ворот. Ноги на ящиках. Так удобнее…Срочник отчего-то стал жаться поближе ко мне, словно к родной матери. Наверное, ему тоже жутковато и удивительно видеть такое количество золота. Двигатель басовито заурчал, и машина тронулась с места. Ну все, теперь еще полчаса и сегодняшнюю операцию можно считать успешно завершенной. Васька получит очередное поощрение, а я под это дело выпрошу у него отгул, чтобы повидаться с Валечкой. Оказалось, что любовь сложная штука -она не только радует влюбленных этим горячим чувством в груди, но и заставляет мучиться от того, что ты не можешь прикоснуться к родным рукам, обнять и поцеловать дорогого тебе человека.

Машину вдруг резко дернуло, словно сорвали ручник. Я повалился вниз, больно приложившись локтем об острый угол ящика. В глазах потемнело, а земля с небом на доли секунды поменялись местами.

– Твою мать, Конопатов!– заорал я.– С ума что ли сошел?

Снаружи хлопнула дверь. Кто-то вылез из кабины, громко охая от боли.

– Сашка! Клименко!– кто же еще, кроме моего друга и начальника? С трудом выбравшись из-за ящиков, я заметил, что все уже снаружи. Напряженно оглядываются, словно ожидают нападения. Срочник даже передернул затвор своей винтовки, которую всю дорогу баюкал, как младенца.

– Здесь я, черт!– я ударился головой о борт, но все же вылез наружу.– Что тут случилось?

Василь топтался возле открытой двери со стороны водителя, тыкая заскурузлым пальцем внутрь. Его лицо было слегка взволнованно…

– Едем, а тут на тебе…Шофер за сердце! Плохо мне плохо! Вижу сейчас врежемся, ну я ручник и дернул…– затараторил он, завидев меня.

– Сейчас…– я бросился к машине, считая себя знатоком сердечных болезней. Моя мать давно страдала давлением, поэтому кое-что я в этом смыслил. Конопатов уступил мне место, пропуская вперед. Усатый водитель полулежал, растекшись по сиденью бесформенной массой. Пустые мертвые глаза смотрели куда-то в сторону и в них застыл самый настоящий ужас.

– Черт! Кажется, он мертв!– прокричал я, запрыгивая на подножку, чтобы проверить пульс. И тут позади меня раздался выстрел. Срочник, попавший на свое первое важное задание, взмахнул руками, подался вперед, теряя равновесие. На спине у него расплывалось красное кровавое пятно.

– Что за…– мой взгляд опустился чуть ниже пояса водителя, и справа я досмотрел аккуратное пулевое отверстие. Никакого сердечного приступа! Он был застрелен!

– Прости, Саня…– я успел обернуться прежде, чем мое плечо обожгла острая боль. Васька Конопатов – мой несуразный друг, немного трусливый, льстивый и вечно всем пытающийся угодить, стрелял мне в спину из своего табельного оружия. Меня швырнуло вбок, как скошенного. Мир померк, словно выключили свет. Перед глазами замелькали картинки, как в кино. Дыхание замерло, отдаваясь болью в левой лопатке. Я все слышал, понимал, но не мог ничего сделать.

– Босяк не подведет, Кол?– раздался совсем рядом со мной, лежащим на земле и беспомощным, голос Конопатова.

– Все будет тип-топ начальник! Не бзди!

– Разгружайте машину, пока никто не спохватился,– подал команду Василий, который если и не был главным в этой банде, то занимал не самое низкое положение в ее иерархии. Ой дурак! Чуть не застонал я. Мы всеми силами искали «крота», ловили банду, а они действовали у нас под самым носом. Васька, мой друг Васька наводил этого самого Кола на конвои с деньгами и драгоценностями, несомненно будучи с ними в доле. В поселке Халтурина они подсунули нам кого-то другого, чтобы усыпить бдительность. Именно агенты Конопатова донесли на эту банду! Господи…Валечка…Какой я идиот! Как я мог так опростоволоситься? А теперь они решили сорвать большой куш! Василь сам разработал план, сам его и претворил в жизнь, посадив вместо солдат своих подельников в машину. То-то срочник, который, видимо, был лишний здесь, так испуганно косился на эти бандитские рожи! Дурак ты Клименко! Дурак и не лечишься! Что теперь будет? Как он объяснит пропажу золотого запаса? Ведь, если я погибну от рук злодеев, водитель и срочник застреляны в бою, то Конопатов останется один, ему и отвечать…Ответ подсказал мне сам Василий, прохаживающийся над моим бездыханным телом.

– Кол, ты шмальни мне в руку что ли со своего «вальтера»! Скажу напали, отбивались, но ранили, потерял много крови…Провалялся без сознания, очнулся, а золота тю-тю!

– Кто ж тебе поверит, Васюта?– рассмеялся налетчик.– Водила убит так, что сразу просекут лепилы, что шмаляли с соседнего сиденья…

– А на переднем сиденье сидел товарищ Клименко! Вот его хладный труп, рядышком… Я за золотом в кузове бдил, чтобы никакая сволочь ни одного слитка,– Вася лениво пнул меня носком сапога так, что у меня замелькали огоньки перед глазами.– Он и в сговоре с бандитами был! И своих налетчиков в машину посадил. Сука одним из словом…– Конопатов усмехнулся.– Тот самый «крот», которого так долго искали.

От несправедливости происходящей вокруг меня чуть не стошнило. Усилием воли я сдержался, чтобы не застонать.

– Сука ты, Васек,– похвалил его Кол,– но сука хитрая…

– Где же Босяк?– напрягся голос Василя.– Машина должна подойти уже сейчас…

– Будет! Все будет!– смех невидимого мне Кола был хриплый и противный. Рана в груди немного отпустила. Стало легче. Левая рука теперь ныла тупой давящей болью.– В руку говоришь…

Выстрел прозвучал оглушительно громко. Рядом с хрустом на гравий упало тело Конопатова. Он застонал, закрутился волчком на месте, громко матерясь.

– Больно-то как…Сука…Больно....

– Терпи, Васек!– поддержал его налетчик.– Терпи!

Шорох сапог раздался совсем рядом. Я приоткрыл глаза, чтобы увидеть расположение противника., одновременно вспоминая взводил ли я курок на револьвере или нет. Казалось взводил…Дай Бог, чтобы так и было…

– Чего стоим? Разгружаем машину! Босяк приедет, нам когти рвать быстро надо будет!– скомандовал Кол, делая шаг вперед.

Пора! Я собрал для этого рывка все свои возможные силы. Тело винтом крутнулось на земле, а правая рука метнулась к кобуре. На доли секунды я все же опередил прожженного бандита, выстрелив ему в лоб. Как так вышло, я сам не понял, никогда не был в лидерах по стрельбе в управлении. Голова Кола откинулась назад, он рухнул на землю, как подкошенный, но времени наслаждаться плодами своего мастерства не было. Еще где-то двое противников оставалось живыми и здоровыми. Меня опять спасло чудо. А иначе, как назвать то, что именно в этот момент, когда я решил неожиданно воскреснуть, два врага тащили ящик с золотом из кузова автомашины. Ихх руки были заняты, а оружие валялось брошенное рядом.

– Что за бляд…во!– воскликнул один из них, наблюдая, как черное вороненное дуло моего револьвера направляется в его стороны. Глухо бахнул пистолет, выплевывая смерть. Ящик с золотом республики грохнулся на землю, придавив ноги одному из нападавших, но ему уже было все равно. Простреленная грудь еле вздымалась в такт последним ударом сердца. У меня у самого ноги подкашивались. Боль в простреленной лопатке была просто чудовищной. Кровь натекла под рубашку и липла, оставляя горячее неприятное ощущение. Туман в глазах никуда не исчез. Потому я сильно удивился, попав в обоих с первого раза. Что скажет мать…Охая и стеная от боли, я захромал к винтовкам, брошенным подле уже сгруженных ящиков. Сейчас приедет какой-то Босяк, еще надо будет и с ним разбираться.

– Сука!– если бы Конопатов за спиной, про которого я благополучно забыл, не крикнул театрально, а просто выстрелил мне в спину, то мне бы ни за что на свете не повезло б среагировать на нападение, но Васька всегда был склонен к эффектным поступкам, а тут ещё и на волне полного провала его операции…Вообщем, я успел. Каким-то шестым чувством шарахнулся в сторону, одновременно с разворота нашпиговывая пулями тело друга, уже нацелившегося избавиться нежелательного свидетеля и назначившего меня козлом отпущения во всей этой истории . Последнее, что я увидел перед тем, как потерять сознание, так это полные ненависти глаза товарища, снова попавшего мне куда-то в руку уже перед самой своей смертью.