Работяги космоса

Я недоумённо проводил их взглядом. Девушка пошла направо, а Крис повернул налево к своей каюте.

– Вы чем-то недовольны? – спросил я профессора.

– Я просто взбешён! – профессор ударил кулаком в ладонь. – Здесь космический транспорт или бардак? Никакой дисциплины.

– Что-то вы не в духе, – попытался пошутить я.

– Я покажу, почему я не в духе! – прокричал профессор. – Идите за мной!

Я посмотрел на показания приборов.

– Это не займёт много времени?

– Мне не важно, сколько это займёт времени. Или вы пойдёте со мной, или я буду жаловаться на вашу некомпетентность.

Признаться, мне стоило огромного труда сдержаться, но я всё же сказал:

– Если вы настаиваете…

– Конечно я настаиваю! Каким нужно быть тупицей, чтобы этого не понять?! – Выместив раздражение, профессор чуть остыл и сказал уже спокойнее. – Следуйте за мной.

Поначалу я думал, что профессор ведёт меня к своей каюте, и стал прикидывать, что в ней может быть не так. Но он прошёл мимо каюты и остановился возле следующей двери. Я понял, что это и есть странный грузовой модуль с выходом в общий коридор.

– Взгляните на это!

Профессор показал на узкий бумажный прямоугольник, приклеенный неподалёку от ручки. На нём был нарисован синий круг с каким-то узором.

– Откуда это здесь? – спросил я и протянул руку к листку.

– Не смейте прикасаться! – взвизгнул профессор. – Вы ещё ответите за то, что печать сорвана!

– Какая печать? – Я понял, что груз очень важен для профессора. На двери было установлено три сенсора сигнализации, но ни один из них не зафиксировал взлома. – Всё в порядке.

– Ничего не в порядке! Моя печать… – профессор ткнул пальцем в клочок бумаги, – сорвана. Её сорвал кто-то из пассажиров или халатные работники в погрузочном терминале.

Я ещё раз посмотрел на целый листок с печатью и спросил:

– Когда вы её наклеили? Ещё до старта?

– Сразу после того, как разместил там свои вещи перед погрузкой.

– Для защиты от микроорганизмов модули перед установкой в капсулу облучают ультрафиолетом и нагревают. Клей просто отсох.

– Клей не мог отсохнуть…

– Не волнуйтесь. Сигнализация работает. С вашими вещами ничего не случилось, и не может случиться. – Я посмотрел на часы. – Вернитесь, пожалуйста, на своё место, скоро начнётся второй этап разгона.

Я за локоть проводил профессора в каюту.

Вернувшись за пульт, я собрался с мыслями, всё же профессор порядком меня разозлил. Люди по-разному воспринимают неприятности. Одни считают, что всему виной простая случайность, другие в первую очередь ищут чей-то злой умысел. Профессор Саяров относился ко второй категории, к тому же обладал талантом выводить людей из себя. Даже вежливый и немного робкий Кристофер не выдержал его общества.

– Уважаемые пассажиры, прошу вас занять свои места, – сказал я в микрофон. – Второй этап разгона начнётся через три минуты.

На этом этапе нет больших ускорений, ощущение перегрузки появится лишь из-за заметно ослабевшей на высоте силы тяжести. И всё же в предупреждении есть прок. Во время разгона пассажиры не должны перемещаться по капсуле, чтобы не нарушалась центровка. К тому же, мы приближались к радиационному поясу, и находиться в хорошо экранированных каютах полезнее для здоровья.

***

Разгон начался плавно. Небольшое рассогласование между приводами на левом и правом бортах быстро устранила автоматика. Однако минут через пятнадцать вновь появились расхождения в работе приводов. Левый борт заметно отставал, я даже почувствовал крен на пару градусов. Автоматика корректировала режимы, поочерёдно разгоняя приводы, но расхождения сохранялись. Я ввёл поправку, повысив тягу левого борта, но приводы вошли в резонанс. Вибрация передалась капсуле.

Я решил, что какой-то массивный груз болтается по отсеку, мешая автоматике правильно распределить нагрузку. Должно быть, что-то плохо закрепили из-за спешки при погрузке.

Я снизил темп разгона. Ненадолго ситуация стабилизировалась. Потом начал отставать уже правый борт. Я вернул баланс в исходное положение, но этого оказалось недостаточно. Чтобы выровняться, пришлось увеличить тягу правого борта.

Вдруг раздался громкий хлопок, словно от взрыва. Я проверил показания приборов – разгерметизации нет, все системы работоспособны. Должно быть, что-то случилось в грузовом отсеке. Это происшествие вряд ли угрожало безопасности капсулы, потому я решил разобраться с ним после завершения разгона. К тому же датчик зафиксировал проскальзывание и колебания троса на шестом приводе. Я подал команду на расцепление и перераспределил нагрузку на другие приводы. Выждав с минуту пока угаснут колебания в тросе, я вновь включил сцепление. Привод принял нагрузку, но ещё несколько раз пришлось корректировать темп разгона, чтобы восстановить равновесие.

Я посмотрел на приборы. Мы преодолели наиболее опасный участок радиационного пояса. Можно было попробовать разобраться с происшествием в грузовом отсеке.

Я вышел в кольцевой коридор и повернул направо, откуда, как мне показалось, донёсся звук взрыва. Возле второго коридора стоял Генри Драйден. Выглядел он неважно.

– Что случилось? – спросил он. – Кажется, я слышал выстрел…

– Выстрел? Я думал, что произошёл взрыв. Здесь всё в порядке?

– Кажется, звук доносился оттуда. – Генри указал в сторону следующего коридора. – Проверим?

Генри пошёл впереди, но возле поворота остановился. Я заглянул в коридор, но не увидел никаких признаков взрыва. На полу что-то лежало. Подойдя ближе, я узнал профессора Саярова. Он лежал неподвижно, раскинув руки и запрокинув голову. От раны возле левого виска сочилась кровь. Рядом лежал небольшой револьвер с коротким стволом и широкой рукояткой. Я проверил пульс и убедился, что профессор мёртв.

– С чего бы это он? – спросил Генри.

– Вы думаете, он застрелился? – Мне не верилось, что такой человек, как профессор, может наложить на себя руки.

Я посмотрел на револьвер. На первый взгляд он лежал так, будто выпал из руки профессора. Я закрыл глаза и попытался представить, как он достаёт из кармана револьвер, прикладывает его к голове, бурчит какое-то проклятье и…

Моё воображение отказалось работать. Не стал бы такой человек стреляться.

Я открыл глаза и понял, в чём нестыковка. Револьвер лежал возле левой руки. Я попробовал вспомнить, какой рукой всё делал профессор. Билет он подавал правой. Сдвинув рукав, я убедился, что часы профессор носил на левой руке.

«Профессор правша, – понял я, – и не стал бы стреляться неудобной рукой. Его кто-то убил».

Я вдруг почувствовал холодок на спине. Убийца в лифте, может быть прямо за моей спиной, очень близко. Я понял, что кто-то стоит рядом.

– Он мёртв? – спросил Генри чуть ли не в самое ухо.

От неожиданности я отпрянул в сторону, непроизвольно схватив револьвер.

– Не пугайте меня так больше!

– Что вы нервничаете, капитан? Ну, застрелился человек, такое бывает…