Работяги космоса

– Космические лифтовые системы – крайне надёжный вид транспорта, – я непроизвольно приосанился. – Никакая одиночная поломка не приведёт к аварии. Системы управления резервированы четырёхкратно. Отказ любого из шести приводов лишь снизит скорость подъёма, а для продолжения движения достаточно двух симметричных приводов.

– Но если оборвутся тросы?

– Тросы имеют десятикратный запас прочности. За многие десятилетия эксплуатации лифтов случилось лишь несколько обрывов из-за попадания метеоритов. Но, как и в случае с приводами, двух симметричных тросов достаточно для продолжения подъёма.

– А если целыми останутся несимметричные тросы?

– Тросы можно перемещать на другие приводы с помощью манипулятора. Но даже если случится невероятное, и все тросы оборвутся, на капсуле есть двигатели и запас топлива для выхода на стабильную орбиту. А если высота недостаточна, – предупредил я его вопрос, – можно вернуться на Землю и плавно опуститься на парашютах в океан…

– Здравствуйте, молодые люди.

В рубку вошла Анна Фишер. Очень вовремя. Если бы Смит напрямую спросил о слабых местах капсулы, я не стал бы врать. Уязвимым местом лифта был сверхпроводящий накопитель энергии. Если сверхпроводящие кольца разорвать или просто нагреть выше критической температуры, вся запасённая в них энергия выделится мгновенно. Капсула тут же испарится, а мы даже почувствовать ничего не успеем. Но защита у накопителя крепкая, пробить её может разве что метеорит размером с кулак. Впрочем, капсуле не поздоровится от попадания такого метеорита в любое место.

– Добрый день, – сказал Кристофер и жестом пригласил девушку садиться.

Анна посмотрела на усеянный звёздами экран, едва заметно улыбнулась и спросила:

– Вы уверены, что сейчас день?

– О, недавно я был уверен, что буду единственным пассажиром на борту. Как хорошо, что я ошибался. Моё имя – Кристофер Смит.

– Анна Фишер. Можно просто Анна. – Девушка посмотрела на меня. – А как обращаться к нашему капитану?

– Стэнли Мортон. Можно просто Стэнли, и я вовсе не капитан. – Я улыбнулся и обернулся к мониторам, чтобы скрыть смущение.

– Стэнли… – Анна задумалась, будто оценивая имя по одной ей ведомой шкале. – Можно я буду звать вас капитан?

– Как вам угодно. – Я махнул рукой.

– Крис, можно вас так называть? – спросила Анна. Кристофер кивнул. – О чём вы беседовали с капитаном, когда я вас прервала?

Смит чуть смутился.

– Мы обсуждали… Э-э-э… – Кристофер задумался, но быстро нашёлся: – Мы обсуждали надёжность космической техники.

– Право же, я этим совершенно не обеспокоена. Что может быть крепче алмазных нитей?

– Углеродная нанолента, из которой сделаны тросы, в сто раз прочнее алмаза, – заметил я.

Анна с укором посмотрела на меня.

– Кому интересны технические подробности, капитан? «Алмазные нити, ведущие к звёздам» – звучит куда романтичнее…

– Для нашего рейса есть романтичное название, – сказал Крис. – Знаете, как раньше неофициально называли орбитальную станцию, на которую мы поднимаемся?

– Баллистический космодром среднего космоса, номер какой-то там. Я в этом плохо разбираюсь. – Анна махнула рукой.

– Таково официальное название, но раньше употребляли и другое. Более ста лет назад началось строительство комплекса орбитальных станций, который мы знаем как «Звёздное Ожерелье». Пространство стационарной орбиты разделили на сектора, условно названые по именам зодиакальных созвездий: Aries, Taurus, Virgo… Согласитесь, название придумал романтик…

– Да-да, я что-то такое слышала.

– В секторе Libra на высоте 100 000 км построили пусковую площадку для стартов к Марсу. К ней подвели два лифта: из Сингапура и от островов Бату. В ясную безлунную ночь с Земли можно видеть тросы этих лифтов. Они сходятся в одну точку, как острие кинжала, устремлённого во Вселенную. Поэтому, станцию запуска, а за ней и станцию на стационарной орбите стали называть Остриём. Острие Весов или Острие Равноденствия. Согласитесь, звучит, и не так важно, из чего сделаны тросы.

– Действительно… – Анна задумчиво посмотрела в потолок. – Но почему вы усомнились в надёжности лифта?

Должно быть, она разгадала попытку Криса сменить тему.

– Я писатель, – сказал Крис. – Пишу приключенческий роман о начальной эпохе освоения космоса, как раз про Острие Равноденствия. Рабочее название – “Происшествие в лифте”. Но я долго не мог придумать, какие могут случиться происшествия. Решил сам прокатиться на орбиту для вдохновения.

– И как впечатления?

– Замечательно! Вот только на свой рейс я опоздал. Пришлось срочно переправляться на соседний стартовый комплекс. – Крис улыбнулся. – О чём я ни в малейшей степени не жалею.

– Мы не докучаем вам своим обществом, капитан? – уделила и мне немного внимания Анна.

– Нет, что вы. Кристофер, прекрасный рассказчик, продолжайте…

– Крис, вы пишете под своей фамилией? – спросила девушка.

– О, разве можно вообразить американского писателя по фамилии Смит? Я работаю под псевдонимом, даже под несколькими для разных жанров…

В рубку быстрым шагом вошёл профессор.

– Добрый вечер, – сказал он и встал возле обзорного экрана.

Я не стал уточнять, что сейчас разгар дня, ведь мы живём по времени своего сектора. Заглянув в список пассажиров, я представил вошедшего:

– Это профессор Таймас Саяров из Байконурского института.

– Очень приятно, профессор. – Девушка обворожительно улыбнулась. – Меня зовут Анна, это Крис, а нашего капитана зовут Стэнли.

– Вот, значит, как? – Профессор внимательно посмотрел на Анну. Реакция была несколько странной, но Анну это не обескуражило.

– Саяров? – Анна оценивала необычную фамилию. – Вы русский?

– Я казах! – Профессор вздёрнул подбородок и отвернулся к «окну».

Анна посмотрела на меня, чуть заметно пожала плечами, а затем спросила:

– Как впечатления от рейса, профессор?

– Отвратительно… – сухо проговорил профессор – И ваши дурацкие расспросы только действуют мне на нервы.

Анна вспыхнула. Я заметил, как дрогнули её губы, но девушка быстро взяла себя в руки.

– Хам! – негромко, но отчётливо сказала она и вышла из рубки.

– Извините, – сказал Крис и тоже вышел.