Работяги космоса

– А я знаю, почему вы не работали, – сказал Генри Пьеру, а остальным пояснил: – Пару лет назад в научном мире разразился грандиозный скандал. Профессор Саяров украл открытие у своего помощника. Теперь помощник отомстил…

– Это ложь! – Пьер вскочил. – Статью в «Science» приписали профессору из-за технической ошибки. Это журналисты всё преувеличили…

– Отчего же вы перестали с ним работать?

– Мне предложили собственный проект… – Пьер внимательно посмотрел на Генри. – Постойте, а как ваше имя?

– Генри, Генри Драйден.

– Из-за бороды я не узнал вас. Вы были одним из тех журналистов, что раздували шумиху вокруг этого дела. А когда мы доказали, что скандал сплошная выдумка, на вашей карьере был поставлен жирный крест. Стэнли, это он убил профессора и решил обвинить во всём меня.

– Я рассказал людям правду, а вы под давлением профессора солгали…

– Это была техническая ошибка… – Пьер опустился на диван, словно иссяк запас отведённой ему энергии.

– Я не убивал профессора, – спокойно сказал Генри. – У меня есть алиби. Правда, Анна?

– Ну да… – Анна кивнула, но, кажется, с долей сомнения.

– Значит, убийца один из вас, – сказал Генри. – Я и Анна можем подтвердить невиновность друг друга. У остальных алиби нет. Даже у вас, капитан. Кажется, именно вы видели профессора последним…

– Я сидел за операторским пультом. Мои действия расписаны посекундно, это лучшее алиби…

– А как мы можем проверить ваши технические штучки? – спросил Генри.

– Да что вы его слушаете?! – Вновь вскочил Пьер. – Он убил профессора, а девчонка его выгораживает!

– Прекратите! – вмешался я. – Так мы ничего не добьёмся. Вас нужно развести по каютам и допросить по отдельности.

Я посмотрел на Анну – кажется, она кивнула мне с благодарностью.

***

Я запер пассажиров в каютах с помощью кода аварийной блокировки, используемого при разгерметизации, и смог спокойно обдумать ситуацию.

У Пьера и Генри были мотивы для убийства. Генри подозрительно вовремя оказался в коридоре, будто хотел контролировать ход расследования и влиять на него. Он пытался склонить меня к выводу о самоубийстве профессора. Однако, если Анна говорит правду, у Генри алиби. Мне показалось, что девушка сомневается, или же боится сказать правду. Хотя сомнение или страх могли быть наиграны, не стоит забывать, что Анна актриса. В любом случае, с ней нужно поговорить без угрозы со стороны Генри.

У Пьера не было алиби, но будь он убийцей, ему не составило бы труда сказать, что профессор был левшой. Пьер явно расстроился из-за смерти профессора, даже если не питал к нему особой любви.

Анна была в обиде на профессора, но достаточный ли это мотив для столь серьёзного преступления. Она подозрительно легко восприняла весть об убийстве. В любом случае, недооценивать её – непозволительная роскошь.

Крис хуже других годится в подозреваемые. Против него ничего не было. Не считать же мотивом желание написать детективный рассказ с собой в главной роли. К тому же, чтобы попасть из левой части капсулы в правую, ему нужно было незаметно проскользнуть мимо открытой в коридор рубки, а потом так же незаметно вернуться обратно. После «взрыва» я был начеку и не мог пропустить появление Смита. Однако, чтобы исключить хоть чьё-то участие в убийстве, я знал ещё слишком мало.

Я осмотрел револьвер – в барабане пять патронов и одна пустая гильза. Если бы можно было дождаться профессионалов, орудие убийства не стоило забирать с места преступления, но я чувствовал, что дело нужно распутать до стыковки с орбитальной станцией. Рискованно оставлять оружие без присмотра, когда не ясно, кто убийца, и что им движет.

Я внимательно осмотрел место преступления. Труп лежал возле «запечатанного» модуля в нескольких шагах от двери шлюза – так, словно выстрел произведён со стороны шлюза.

Я подошёл к шлюзу и заглянул в окно. Следов взлома я не заметил, но вспомнил, что сначала меня что-то насторожило. Я нажал кнопку на панели управления, чтобы осмотреть шлюз изнутри. Замерцал индикатор давления, и послышалось лёгкое шипение – камера постепенно наполнялась воздухом. В задумчивости я не обратил внимания на этот звук.

Через минуту дверь отворилась. В шлюзе всё было как обычно, разве что немного прохладно. Аварийные скафандры упакованы в полиэтилен. Шкаф с кислородными баллонами заперт. Космобайк закреплён. Если в капсулу кто-то и проник снаружи, то следов он не оставил.

Я закрыл шлюз и подошёл к трупу.

«Интересно, чем профессор занимался перед смертью? И зачем вышел сюда?»

Я осмотрел его каюту. Из вещей, оставленных на виду, заслуживал внимания только «уснувший» планшет. Я прикоснулся к экрану. Включилась подсветка. Надпись на экране гласила: «Вход в систему заблокирован. Введите пароль».

– Ну, разумеется… – негромко проговорил я.

Я вышел из каюты и, на всякий случай, заблокировал дверь аварийным кодом. Пришло время опросить свидетелей.

***

Сначала я отправился к Пьеру, перешёл во второй коридор и нажал кнопку вызова.

– Входите, Стэнли, – откликнулся Пьер.

Я ввёл код и открыл дверь. Пьер сидел на откидной койке. В левой руке он держал стакан с бесцветной жидкостью.

– Минералка, – пояснил математик. – Вам чего-нибудь заказать?

Пьер кивнул на панель пищевого синтезатора.

– Нет, не беспокойтесь.

Я сел в противоперегрузочное кресло напротив Пьера. Каюты на капсуле невелики, чуть просторнее железнодорожного купе.

Пьер вздохнул и спросил:

– Будете меня допрашивать?

– Всего лишь расспрашивать, и только с вашего позволения.

– Спрашивайте. Мне нечего скрывать.

Пьер отхлебнул минералки и поставил стакан на столик. Он выглядел спокойным. Должно быть, принял чего-то покрепче, чтобы прийти в себя.

– Можете подробнее рассказать о скандале с публикацией статьи?

– Рассказывать особо нечего. Три года назад я рассчитал комплекс поправок для гравитационных катапульт. Но я математик, практической проверкой занимался профессор Саяров. Он не самый приятный в общении человек, но очень талантливый организатор. Теория была блестяще доказана. Я подготовил черновик совместной статьи, однако, когда профессор переслал чистовой вариант в «Science», в нём не оказалось соавторов. Не знаю, в чём причина. Вряд ли профессор умышленно «забыл» про меня, скорее, что-то напутал при заполнении реквизитов статьи. Ошибку заметили уже после выхода журнала. Я тогда получил официальные извинения от редакции. Мне даже предлагали отозвать тираж и поменять все экземпляры на исправленные, но я отказался. Слава меня не интересовала. Однако скандал, раздутый журналистами, принёс мне известность. Вряд ли безвестному молодому математику, могли дать грант на расчёт траекторий для доставки астероидов к Марсу. Так что шумиха, скорее, пошла мне на пользу. На профессора я не в обиде, даже если он сделал всё нарочно. Хотя ума не приложу, зачем ему могло это понадобиться.

Пьер явно заготовил речь после перепалки в рубке. Всё выглядело вполне логично, но проверить его слова я не мог.

– Понятно, – только и сказал я. – А самоубийство вы исключаете?

– Абсолютно. Профессор любил себя и очень дорожил своей жизнью. Он вообще был человеком невероятно скупым, и недоверчивым…

Пьер улыбнулся каким-то своим мыслям и сказал: