Призма Сердца

136. Рукоплескания переросли в жужжащий рой, а затем зуд и еле уловимый писк в голове Брайана, который смотрел на лицо своей жены, такое спокойное и умиротворённое.

– Сэр, если вы подтверждаете, что это миссис Гелла Фландерс, то вы должны поставить подпись вот тут и тут, – агент уже услужливо протянул ручку и документ.

– Да, да, конечно, – моментально среагировал Брайан, ставя свои подписи в нужных местах.

– Теперь, что касается прощальной церемонии. Когда вы хотели бы провести её? На это, конечно, нужно ещё согласие ваших близких и…

– Сегодня, – моментально среагировал мозг Брайана, обрабатывающий прощальную просьбу Геллы про то, что им необходимо покинуть страну как можно скорее, – сегодня и не позже, это возможно?

– Не думаю, что это вообще разрешено ритуальными правилами, сэр…

– Я заплачу, – без всяких сомнений и повышения голоса перебил Брайан, – вы скинете мне счёт, и я оплачу его, – но чтобы всё было в лучшем виде и незамедлительно. Договорились?

– Возможно… – замялся «врач», – мне и удастся переговорить с нужной инстанцией.

– Спасибо, – немного улыбнувшись и развернувшись на выход, подытожил Брайан.

– Сэр, вам не обязательно так быстро уходить, разве вы не хотите побыть ещё..?

– О, нет, нет, – тем более будет ещё церемония, а пока мне нужно подготовиться, ведь ещё столько дел впереди. Столько дел…

– Как вам будет угодно.

Брайан вышел на улицу и, что было для него нехарактерно, примостился прямо на ступеньки, которые вели ко входу в маленький морг, глядя вверх на падающие снежинки, его глаза, несмотря на режущее солнце, даже не начали слезиться. Лишь его выгнувшиеся в фальшивой улыбке губы продолжали без устали дрожать, создавая ритм, который, отражаясь от геометрически безупречных снежинок, бежал со скоростью, превышающей любое понимание, по Империи, врываясь в Императорский дворец, который превратился в настоящий концертный зал, где присутствовавшие чуть ли не со слезами на глазах аплодировали мудрому правителю.

137. Визор играл где-то на заднем плане, создавая приятный фон для убаюкиваний маме. Тем не менее, несмотря на все её усилия, маленькая девочка ни в какую не хотела засыпать.

– Если хочешь, Гел, – ласково прошептала она, – пойдем, прогуляемся.

– Ммм! – та скорчила недовольную мину.

– Но ты же любишь вечерние прогулки! – мама поцеловала девочку в лоб.

– Ммм! – снова запищала девочка, – на этот раз не так жизнерадостно, как в первый.

– Что такое? – заметив перемену в настроении ребёнка, обеспокоенно спросила женщина.

– Я хотела об этом с папой поговорить, – помедлив какое-то время, ответила Гелла.

– Правда? А со мной не хочешь посекретничать? – подмигнула она своей дочурке.

– Я… Даже не знаю, – напряглась девчушка.

– Да давай, рассказывай, – стала щекотать свою дочь Неган, – а то так просто от меня уже точно не отделаешься!

– Хорошо, хорошо! – хихикая, сдалась Гелла, – я просто хотела спросить… А вы меня не бросите? – совершенно серьезным тоном спросила она, – а то ребята в школе говорили, что только свои мамы и папы любят своих детей по-настоящему, а приёмышей заводят просто как зверьков, для развлечения…

Неган на мгновение замерла, внимательно глядя на Геллу. – Чёрт, – пронеслось в голове девочки, – ну я и дура! Надо было такое ляпнуть! – Чувствуя, как кровь отлила от поверхности всей кожи, превратив её в обтянутый скелет, – а вдруг они действительно уже не испытывают потребности во мне? Ладно, лучше уж сейчас всё выяснить, чем жить в ожидании.

Неган резко подняла руку, и Гелла одновременно инстинктивно зажмурилась, чувствуя, как в ней оживают воспоминания из приюта.

– Ну вот, всё опять сначала, наверное, мир везде одинаковый, – успела со злобой подумать девочка, прежде чем пальцы её мамы снова стали её щекотать, чуть не доведя до полноценной истерики.

– Эй, ну что теперь скажешь? – радостно вскрикнула Неган.

– Ну, хватит! Хватит! – верещала Гелла, – я извиняюсь, извиняюсь! Вы точно меня любите!

– Так-то! – улыбнулась мама, сбавив напор и вновь одарив свою дочурку поцелуем, – мы с папой любим тебя больше всего на свете и никогда, слышишь, никогда не перестанем любить!

Гелла без лишних слов приподнялась и поцеловала свою маму в ответ.

– Знаешь, – будто бы приглашая дочь поучаствовать в каком-то заговоре, обратилась Неган, одновременно что-то обдумывая, – если честно, у меня тоже уже давно есть одна мысль, которой я бы хотела с тобой поделиться.

Гелла с готовностью устроилась поудобнее на коленках, ожидая какой-нибудь незначительный секретик от взрослого.

– Так вот, – не решаясь начать, медлила Неган.

– Ну, мааам, – протянула Гелла, – давай, рассказывай! Или ты считаешь, что я тоже могу тебя бросить?

– Я не знаю, – махнула головой Неган и глубоко вдохнула, прежде чем начать свою исповедь, – Гелла, я должна тебе сказать, что у меня когда-то мог быть ребёнок.

Гелла внимательно впилась в маму своими большими глазками.

– Ты знаешь, что такое аборт?

– Слышала от старших девочек в приюте, – без запинки ответила Гелла.

– Так вот, однажды твоя мама сделала его и после этого, несмотря на предрасположенность к беременности, не могла снова … – тут она запнулась.

Гелла почувствовала, как и её сердце сжалось, и она положила свою ручку на мамино плечо.

Твой отец очень хотел ребёнка, но я просто не могла подарить его, и тогда он решил взять одного из приюта. Знаешь, поначалу эта идея показалась мне совершенно безумной – взять чужого? Это просто немыслимо для женщины, для меня, по крайней мере, было так. Это что-то совершенно чужое, что-то, с чем даже не хочется иметь дело, даже задумываться о таком. Лучше уж всю жизнь жить без детей.

Гелла почувствовала, как её мать положила свою ладошку поверх её. – Но всё-таки, через скандал, твоему отцу всё же удалось затащить меня в приют. И я не буду тебе врать, Гелла, несмотря на все рассказы о том, как всех жалко и как сразу хочется взять всех и сразу, единственное, что я испытала, было ощущение, что я попала в какой-то зоопарк с неуправляемыми обезьянами и злыми надзирателями. Мне было настолько тошно, что меня, такую замечательную, затащили в такое дерьмовое место!

Гелла внимательно продолжала слушать.

– Но, несмотря на это, я задержалась там. Несмотря на все руки, что тянулись ко мне и вызывали во мне лишь омерзение, я почему-то осталась там. Я проклинала каждого, кто был там, и всех мамаш, которые смогли сами родить такое чудо и выбросить, ведь для них это было то, чего я так сама жаждала, но не могла иметь. А они отмахнулись от такого дара. И вот так, утопая дальше в какой-то иррациональной ненависти, я вдруг увидела тебя.

Гелла почувствовала, как её сердечко забилось быстрее.

– И при всём этом, ты пожалуй, была единственной, которая никак не проявляла себя. Даже воспитатели намекали, что ты отсталая и тебя даже рассматривать не стоит. Но что-то отчаянно тянуло меня к тебе, и я без лишних слов сказала твоему отцу, что мы забираем тебя оттуда. Он был ошарашен, сам он начал уже общаться с какими-то мальчуганами и девчонками, которые из кожи вон лезли, чтобы их забрали. И я так до сих пор не понимаю, как мы приехали именно в твой приют, и как вообще я заметила тебя, сидящую за самым дальним столиком в холле для гостей.

– Я думала, – Неган сделала паузу, – что возможно ты была той самой девочкой, которой я когда-то отказала в рождении… и сейчас ты всё-таки решила простить меня и вернуться… О, Богиня, это так глупо звучит, Гел, прости меня за то, что наговорила столько нелепостей!

Гелла подумала про себя, что да, пожалуй, это была самая большая глупость от взрослого, которую она слышал за всю свою жизнь, но почему-то именно из-за этой детской веры Неган Гелла, пожалуй, в первый раз за всё время действительно поучаствовала связь с ней как со своей родной настоящей мамой.

– Нет, – серьёзным тоном обратилась Гелла, – спасибо тебе, что рассказала мне об этом.