Призма Сердца

Тут зал, до этого агрессивно настроенный, даже изменился в своей стезе, и Гелла, закрыв глаза, ждала очередной порции гадостей, но вместо этого среди пустоты раздался хлопок, затем ещё один, переросший в настоящий хор из оваций. Гелла отвернулась, не в состоянии скрыть свои слёзы радости.

128. – Мило, очень мило, моя потаскушка, но знаешь, ты всё равно не доигрываешь, – улыбнулся Харт в тот самый момент, когда его коммуникатор разразился гневным писком.

– Да? – спокойным тоном ответил Харт, – успеваешь со своей марионеткой? Ладно, я уже созвал встречу, как только всё будет сделано, я сразу даю добро на эфир. И не затягивай, у меня ещё много дел на сегодня.

– Пфф! – с возмущённым фырканьем поднялись члены совета при Императоре, – у нас должна была быть продуктивная дискуссия, а вместо этого нам пришлось слушать бредни сумасшедших! В следующий раз следите, чтоб охрана не пускала таких люмпенов! Мы уходим. Надеюсь, агенту хватит ума снова не хвастаться табельным оружием и без задержек отпустить разумных посетителей?

Майкл, улыбнувшись, покачал головой.

– Ну и славно, главное знайте, что такая дерзость без внимания не останется, – сплюнул прямо на пол студии командир, поднимаясь со своими подчинёнными, совсем ещё зелёными мальчиками, которые, тем не менее, смотрели с неприкрытой свирепостью взрослых зверей на Геллу и Майкла.

– Удачи, – напутствовал их Майкл, после чего, матюгаясь, военные также последовали к выходу.

– Ну, чтобы хоть как-то подытожить нашу встречу, – просиял улыбкой в последний раз шут, – Гелла, вам слово. По-видимому, мы ещё не готовы к такому потоку лжи, который вы со своим дружком на нас вылили.

Гелла ничуть не обиделась, напротив даже улыбнулась, осознав, что всего лишь на время короткой передачи, но всё-таки заставила миллионы людей задуматься над очевидными на первый взгляд вещами, такими как совесть и разум.

– Что ж, как бы мне ни были приятны ваши оценки, как я уже говорила ранее, каждый должен сражаться за лучшую жизнь на том уровне, на котором находится сам и физически, и духовно, поэтому, по сути, всё моё выступление посвящено лишь одному человеку – Стивену Харту. И если уместить все мои мысли в одно предложение, я хотела бы сказать, а точнее попросить его…

Но не успела Гелла вымолвить ещё хотя бы слово, резкий свист разверз студию и подкосил Геллу, а затем ещё один и ещё, заставив тело девушки несколько раз вздрогнуть во время падения.

В какой-то момент она почувствовала себя маленькой девочкой, играющей в стрелялки-догонялки, и совсем по-детски выкрикнула: «Ой!». А затем ещё раз: «Ой, ой!». И упала замертво, поражённая тремя точными выстрелами в сердце.

Зал тут же охватила животная паника. Майкл, до этого стоявший как вкопанный, бросился на землю, за секунду обдумывая до двух десятков возможных предпосылок трагедии. Как это могло произойти? Он же следил за всеми и каждым в зале и, заметив хотя бы намёк на угрозу, отреагировал бы сразу же!

– Шаман! Мы поймали убийцу!– раздался вопль от входа.

– Какого чёрта?! – Майкл чувствовал, как гнев разорвёт его на части, и, ни секунды не думая, бросился в сторону предполагаемого преступника. Растолкав из воздуха материализовавшуюся охрану, он обнаружил туземца в традиционной одежде шаманов, чьё лицо было ему до боли знакомо. Пролистав за пару секунд архив своей памяти, он осознал, кто был «убийцей». Маленький худосочный человек, который выглядел на пару десятков лет старше, чем был на самом деле, жертва войны, чьи бомбы отняли у него дом и всю семью, заметку о нём делала Гелла.

– Но почему он?.. – у Майкла тут же возникла самая отвратительная и чудовищная догадка.

– П… п… прости, – пытался выдавить из себя старик, – Майкл видел, как того трясло, но не от совершённого, а от яда, который буквально разрывал нервную систему последнего.

Майкл мгновенно бросил взгляд на предмет, который судорожно сжимал в трясущихся руках мужчина.

– Ведь возможно, возможно, тихо, тихо, – обливаясь потом и рискуя своей жизнью, приговаривал Майкл, держа запястье «убийцы» и изучая орудие преступления, – твою мать… – едва слышно выругался Майкл в то же самое время, когда всё его тело скрутили инстинкты, превратив в пружину, которая за доли секунды отпрыгнула от подозреваемого. Майклу не хватило какого-то неизмеримого мгновения, чтобы выйти из-под обстрела, и вот уже две из трёх пуль, предназначавшихся уже ему, пробили его плечо и ногу.

Майкл подобно волчку прокатился по полу в сторону запасного выхода и, воспользовавшись возникшей суматохой, выпрыгнул на одну из пожарных лестниц. По пути его взгляд анализировал стеклянную полусферу студии и рассчитывал в уме, где мог прятаться снайпер.

Прокатившись по ступенькам вниз, Майкл остановился, лихорадочно обмозговывая то, что произошло. Нельзя было дать эмоциям взять над собой верх, в данной ситуации это будет означать полный проигрыш.

– Убийца был не в зале, это факт. Я бы мгновенно обнаружил его присутствие, а значит, – Майкл напрягся, представляя в голове студию и вид, который открывался через стекло. Единственное здание, которое было сопоставимо по высоте с эфирной спиралью, был дворец Харта, чьи шпили пронизывали небо ещё в более высоких слоях, чем коммуникационный центр.

– Но тогда зачем им нужен этот старик с муляжом в руках? Неужели это именно то, чего Харт … – Майкл свернулся калачиком, испытав обжигающую боль в местах, где прошли пули, – похоже… – как уже успел сообразить Майкл, они несли в себе нано-машины, которые сейчас разберут его иммунную систему на части, и жить ему останется не более минуты.

– Что ж, этого хватит, – агент полез за капсулой антидота, которые их обязывал носить с собой устав, ровно, как и пилюли смерти на случай захвата иностранными службами, – похоже они всё-таки были уверены, что свалят меня с первых выстрелов. Иначе какой смысл было, стоп… А может они специально промахнулись? – раскалывая во рту капсулу, с ненавистью сообразил Майкл, – они знали, что мой антидот не поможет и я ухвачусь за него, как за спасительную соломинку и… ууу! – Майкл издал гортанный вопль, чувствуя, как яд из плеча и ноги распространятся по всей левой части его тела, буквально обездвиживая и сжирая его изнутри, одновременно с чем в звенящем от боли помутнённом сознании стали проявляться шлейфы шагов, отдававшие тупой болью в мозгу. Они становились всё ближе и, несмотря ни на какие усилия, Майкл не мог сдвинуться с места.

– Интересно, они добьют меня сейчас или посмотрят, как я сам двину коней? Впрочем, это неважно, – уже закрыв глаза и смутно осязая происходящее вокруг, улыбнулся Майкл, – прости меня, Гелла, что втянул тебя во всё это, но, по крайней мере, я не оставлю тебя одну, ведь я тоже отправляюсь в последний путь.

129. – Пора вставать, соня! – прозвучал нежный женский голос.

– Ммм! – замурчала Гелла, закутываясь посильнее в простыни.

– Гелла, пора, – вторил второй совершенно незнакомый тембр, который, тем не менее, Гелла смогла опознать подсознательно, ещё не совсем отдавая сама себе отчет о том, насколько далеки были в пространстве и времени оба их обладателя.

– Встала! – приказным тоном взорвался третий, перейдя от слов к делу и скинув девочку с постели.

Гелла почувствовала дискомфорт по всему телу, ёжась от неприятной сырости, что ощущала вся её кожа.

Смотри, что ты наделала, маленькая мразь! – свирепствовал голос.

На этот раз девочка смогла разлепить глаза и подняться, обнаружив свою изодранную ночную пижаму и простыни вокруг в какой-то сырости.

– Ты опять обоссала всю постель! – заорала на неё грузная женщина, – теперь иди в прачечную и сама отстирывай всё своё дерьмо! – с этими словами она, чуть не задушив Геллу, обмотала её голову сырыми пелёнками, а остатки водрузила ей на плечи и руки.

– Вот так! А теперь пошла! Пошла!

Гелла шла, едва заметно дрожа, превратившись в подобие призрака, по коридорам дома брошенных детей, которые, улюлюкая и отпуская в её сторону разнообразные шуточки, смотрели за её дорогой позора. Через несколько часов мучительных попыток вручную отстирать в ледяной воде свои простыни Гелла, выходя из корпуса на улицу, наткнулась на компанию детей, которые, распознав в Гелле по их словам «несдержанную ссыкуху», поприветствовали её ударом в живот, отчего та, сложившись пополам, вызвала смех не только мальчиков, но и проходящих воспитателей, которые что-то оживленно обсуждали.

– Интересно, а это ты тоже сможешь отстирать? – рассмеялся один из юных мужчин, расстегнув ширинку и начав поливать Геллу холодной струёй, которая, тем не менее, жгла кожу Геллы подобно раскалённому железу.

Девочка не знала, что делать. Её страх, помноженный на унижение, не давал ей даже возможности убежать, она просто лежала, смотря на траву под собой.

И среди неё она обнаружила камень, в который она вцепилась так, будто бы от этого зависела судьба всего мира.

– Не стоит, – раздался мягкий голос сверху, одновременно с тем как мягкая ладонь коснулась её руки, не дав поднять холодную глыбу, – позволь мне.

– А ты ещё, что за хуй… – рассмеялся источник струи, через секунду пожалев о своей беспечности, когда выброшенная вперёд нога чуть не превратила в пюре нижнюю часть его тела.

– Уй, уй, уй! – запрыгав и начав отчаянно приседать, начал причитать нападавший.

Проходившие воспитатели рассмеялись и с интересом стали смотреть за разворачивающимся действом.

Через пару минут всё было кончено, и на небольшой лужайке перед корпусом осталась лишь Гелла. По крайней мере, ей так показалось, поскольку больше она не слышала ни ругательств, ни шлепков от ударов, ни смеха взрослых.

Уняв свою дрожь, она подняла голову и увидела вспаханную кроссовками землю и ещё одного мальчика, лежавшего посреди всей этой грязи. Она осторожно подползла к нему и не поверила сама себе. Несмотря на разбитое и окровавленное лицо, и тот факт, что она видела его в самый первый раз в жизни, в чем была уверена, лицо его было, тем не менее, знакомо до боли, это было лицо её давным-давно погибшего дорогого друга.

– К…Как? Как это может быть? – зажав ладонью рот, чтобы не зарыдать, прошептала девочка.

– Иногда бывает, что знаешь человека по-настоящему куда раньше, чем когда познакомишься по-настоящему, – улыбнулся лежащий в крови мальчик.

– Джим, но это… Это правда ты? И тогда, двадцать лет назад, это тоже был… Ты?

– Может да, а может, нет, – улыбнулся уже мужчина в изорванной и пробитой пулями во многих местах униформе военного имперца.

– Господи, Джим, – не выдержав, зарыдала взрослая женщина, опустившись рядом с ним на колени и припав лбом к его груди, – что же это за мир такой? Я уже ничего не понимаю и не знаю, как поступать правильно! Твоя жена, твоя жена и дочки, я передала им твой талисман и…

– Тш, тш… – погладил её по спине военный, – я всё знаю, не стоит переживать, я очень рад, что ты установила с ними такую тесную связь.