Алька. Кандидатский минимум

– Стой, вон ещё бежит, на личном тракторе приехал.

Трактор остановился, женщина, сидевшая рядом с трактористом, махнула мне рукой, я подошёл к кабине.

– Рупь давайте.

Сунув рубль в окошко трактора, я кинул свой рюкзак в тракторную тележку, перемахнул через высокий борт, и мы покатили. Тележку нещадно болтало, начал моросить дождик, но я был счастлив неимоверно. Высадили нас не в Степурино, а у автобусной остановки на дороге Степурино – Калинин. Набившись от дождя битком под бетонный навес, взяли штурмом рейсовый автобус и часам к двум были на привокзальной площади Калинина. До электрички было время, я пообедал в столовке и, находясь в благодушном настроении, отбил мужикам телеграмму-молнию: «Медуза приплыла Южный берег».

Парни позже мне рассказывали: «Сидим, обедаем, вдруг вваливается почтальонша: “Ребят, телеграмма пришла на ваш адрес, мы понять не смогли, но срочная, наверно, что-то важное”».

Парни, прочитав, начали ржать, почтальонша поняла, что зря она, торопясь отдать им сообщение, тащилась по раскисшей земле, обложила их матом и ушла.

Вечером мы с Милкой собирали мне чемодан в командировку, она приготовила мне литровую банку растительного масла, купила сферический шарик ветчины, батон сырокопчёной колбасы и ещё что-то, что уже не помню. Забронировала нам с Поляковским двухместный номер в центральной гостинице Липецка, нагладила уйму рубашечек, маечек – к отъезду я был готов по максимуму. Ночь любви, на следующий день судьба должна была перенести на юг.

Встретились мы с Поляковским на вокзале, сели в купе, вяло перемолвились с попутчиками и завалились спать.

Утром на вокзале в Липецке Поляковский деловито предложил мне:

– Сейчас едем в заводское общежитие, устраиваемся, потом найдём студентов, проведём собрание.

– Леонид Константинович, я узнавал, что-то общежитие это не хвалят. Может быть, лучше в гостинице поселимся?

– В гостинице, несомненно, будет лучше, только кто нас туда поселит? Сезон курортный в разгаре, много народа сюда на воды приезжает.

– Обижаете, Леонид Константинович. Поехали устраиваться.

Мы поймали такси, доехали до гостиницы с названием «Центральная», заселились в двухместном номере. Центральным в гостинице было только название, построена она была, судя по всему, в начале тридцатых строителями коммунизма, имеющими о комфорте свои специфичные представления, вследствие чего планировка её была весьма странной – огромный холл, надо полагать, для проведения собраний и митингов, по периметру которого было множество дверей в крохотные номера. Поворчав на странную эту особенность и оставив свои пожитки в номере, мы решили пройтись по городу и заодно где-нибудь перекусить.

Долго выбирать не пришлось, пройдя немного, обнаружили пивной бар, и Поляковский устремился туда. Надо сказать, что я не шибко сопротивлялся. Выпив по кружке, в оценке качества разошлись: ему понравилось, мне нет, тем не менее решили повторить, потребовав не разбавлять, вроде бы помогло – пиво показалось получше. Перешли на «ты», взяли какой-то закуски и ещё пива. Туточки мимо нас официантка протащила огромный арбуз на кухню, прокричав барменше, разливавшей пиво у стойки:

– Зин, подходи минут через пять, щас арбуз резать будем.

Лёня моментально воодушевился, вскочил, заявив:

– Да кто из них сможет правильно арбуз порезать? Да никто.

И пошёл вслед за официанткой на кухню, к этому времени я понял – у него было свойство моментально становиться своим практически в любой компании. Посидев в одиночестве, я тоже заглянул на кухню и увидел финальную часть Лёниного действа по разрезанию арбуза – разрезы он осуществлял вертикально, придерживая арбуз, не давая долькам рассыпаться, а закончив резать, резким вращательным движением кисти укладывал все дольки арбуза равномерно по кругу – это было эффектно.

Разрезание арбуза принесло свои практические плоды в нашем обслуживании – нам стали оказывать знаки внимания: принесли весьма крупных креветок и пиво, похожее на пиво. Лёня предложил выпить по соточке за начало практики, потом за знакомство, потом я всё же утащил его оттуда, пошли прогуляться по Липецку.

Фланируя, мы проходили мимо Липецкого драмтеатра с тыльной стороны. Увидев чёрный вход, Лёня свернул под девяносто градусов к нашему маршруту и, ничего не говоря, направился в театр. Проходя мимо вахтёрши, он, повернувшись ко мне, произнёс:

– Не забудьте с этой стороны тоже косметический ремонт произвести.

– Как можно, Леонид Константинович? Всё сделаем в лучшем виде.

– Знаю я вас.

Увидев такого важного начальника, вахтёрша вскочила с табуретки и встала во фрунт.

Следуя прямиком по каким-то неосвящённым пространствам, мы дошли до большой площадки с высоченным потолком, с одной стороны которой громоздились какие-то странные конструкции, другая сторона была задрапирована белым подсвеченным полотнищем, и остановились там. Лёня глубокомысленно рассуждал о грядущем капитальном ремонте, жестами подтверждая громадьё планов. От невдалеке стоящей группы из трёх человек, включающей двух мужчин и женщину, отошёл невысокий мужичок и подошёл к нам:

– Извините, товарищи, а вы не могли бы представиться?

Лёня изобразил недоумение – как, меня не узнают?!

– Министерство культуры, вневедомственная комиссия по эксплуатации театрального фонда, Поляковский Леонид Константинович, а это мой помощник, кандидат искусствоведения – Рейн Алек Владимирович. А Вы кто?

– Шилов Вадим Владимирович, заслуженный актёр РСФСР, Горьковский театр комедии, мы здесь на гастролях, сегодня первый день.

Поляковский покачивал головой, вся фигура, жесты, голос были значительны – большого начальника видно сразу.

– Мы Вас знаем, а это кто там с Вами?

– Это наш главный режиссёр – Лерман Семен Эммануилович и актриса нашего театра.

Поляковский благосклонно наклонил голову и сказал:

– Пригласите товарищей.

Подошёл главреж с актрисой, Леонид повторно представился и добавил:

– Мы не по Ваши души, у нас вопросы к руководству Липецкого драмтеатра.

Лерман с удивлением сказал:

– Так они же все на гастролях.

Лёня моментально сориентировался:

– У нас вопросы к эксплуатационникам, они все на месте. Поздравляю вас всех с первым днём гастролей, зайдём обязательно, посмотрим вас, руководство просило сформулировать своё мнение.

Я, устав есть глазами начальство, изображая подчинённого, понял, что пора ретироваться, пока не спалились, поглядел на часы и напомнил руководству:

– Леонид Константинович, нас приглашали в отдел культуры Горкома, надо выдвигаться, от машины же Вы отказались – хотели пройтись.

– Ах да, да, спасибо за напоминание, давайте прощаться, товарищи.

Попрощавшись, мы съездили на завод, пообщались со студентами, разобрались, кто где будет трудиться, в гостиницу вернулись часам к девяти, пошли поужинать в ресторан.

Поскольку для проживающих в гостинице вход в ресторан всегда беспрепятственен, нам нашли местечко, где мы благостно расположились, перекусили и выпили. Лёня явно утомился от насыщенного событиями дня и отправился спать, а я остался ещё посидеть, поговорить с двумя интересными собеседниками – липчанами. Проболтав с ними до закрытия ресторана, я поднялся наверх с одним желанием – поскорее рухнуть на койку, но… Но рухнуть не удалось.

Подойдя к нашему гостиничному номеру, я увидел такую картину: в дверях нашего номера стоит Леонид, с недоумением взирающий на происходящее, а приключилось, нечто непонятное и весьма тревожное: два мелких милиционерчика тащат его за руки из номера. Видно было, что вдвоём им никак не справиться с бывшим чемпионом СК «Буревестник» по боксу, вдобавок тяжеловесу, но в любой момент один из них может метнуться за помощью, и что тогда? Это ж, значит, не увижу я ни Рима, ни Парижа никогда, как писал классик. От вида совершающегося, на моих глазах, у меня голова кругом пошла – да что ж это на свете происходит, гражда?не?! Чуть чего, хватают честных людей и тащат в кутузку! Доколе?! Лёгкий хмель, присутствующий во мне, испарился, и я голосом уполномоченного строго затребовал:

– Что здесь происходит?

Менты на секунду приостановили своё грязное дело, глянули на меня, один из них спросил:

– А Вы кто?