Алька. Кандидатский минимум

Ну, армяне, ну, орлы – напилили в лесу сосен, близких по диаметру, облили их гудроном и закопали вместо труб – получили деньги за монтаж канализации, трубы продали – получили деньги за трубы. Хотя, может быть, это были и не армяне, армянами тогда называли все строительные бригады с Кавказа.

Для интереса мы подшурфили глубину фундамента, тоже оказалась не слава богу – сорок сантиметров, это при норме не менее полутора!

Позвонил из правления в ПМК, надо ж порадовать Зрелова, опять же ему надо прикинуть, где взять деньги.

– Коля, привет, Алек.

– Здорово, ну что там у вас?

– Ты стоишь или сидишь?

– Стою.

– Лучше сядь.

– Ну, если только Лидии Михайловне на колени. Что там у вас?

– Ну, как хочешь. Трубы канализационные на объекте все попёрли, вместо них – брёвна в гудроне.

В трубке зависла тишина минуть на пять, потом Николай каким-то осиплым голосом сказал:

– Вечером буду.

– Прихвати Вовчика, он кого-то встречает с семичасовой электрички.

Ничего не отвечая, Коля повесил трубку.

Вечером прибыли Зрелов, Павлов с женщиной лет тридцати двух – тридцати пяти с сыном лет десяти – это была коллега Павлова, которой захотелось отдохнуть с сыном летом в деревне. Павлов пошёл по деревне искать им пристанище и нашёл очень опрятную хозяйку, одинокую, проживающую на другом краю деревни, которая с удовольствием предоставила им комнату за сущие копейки.

Мы всей бригадой вместе со Зреловым изучали положение дел в телятнике, его вердикт был однозначным и категоричным:

– Полы вскрывать, брёвна извлекать, монтировать канализацию заново, трубы привезу послезавтра.

– Это ж сколько лишней работы? Переделывать – это не сначала строить, как с оплатой детского труда?

– Всё будет учтено: и демонтаж, и монтаж.

– Хозяин, а как с надбавкой за секретность?

– Я смотрю, что вы совсем наглость потеряли.

– Ты, главное, нас не обидь, хозяин. Не для себя стараемся – для детишек малых, и не только своих, но и твоих тоже.

– Вас обидишь, проглотов – кто вас обидит, два дня не проживёт. Договоримся.

Подошёл Володька, и бугры ушли торговаться, а мы начали крушить полы. В этом помогла, кстати, тонюсенькая армянская стяжка. Вернувшийся Зрелов покрутил головой и с досадой прорычал:

– Бляха-муха, полы целиком заново придётся заливать.

– Вестимо, уж это как заведено, а ты видел, вообще-то, фундамент-то, как мы поняли, построен по технологии «армян-замес».

– Видел я ваш шурфик. Строение зиму перезимовало без проблем – место высокое, сухое, думаю, стоять будет. Канализацию только подальше отведём, чтобы не подтапливала.

Вечером нас ждал приятный сюрприз. Надя – так звали Вовкину знакомую – накрыла стол по случаю начала её отдыха. Были какие-то московские вкусности, бутылка шампанского. Вовка взял в Старице бутылку водки – хорошо посидели, выпили немного, без озверизма – завтра ж на работу.

На удивление работа шла очень споро, перемена места, что ли, повлияла, но пахали как черти, не уставая. Ещё выручала Надя: иногда, видно, от скуки, готовила что-нибудь для нас – взяла и сварила к обеду нам щи из свежей капусты, просто супер.

А вот прибывший Санька обломал нам трудовой настрой, не со зла, так получилось – привёз трёхлитровую банку семидесятиградусной чачи, которую ему отец подогнал из Грузии, под вяленое мясо домашнего приготовления, зелень-мелень эта чача как-то незаметно в нас зашла, но утром просто беда. Она, обосновавшись в нас, не позволяла нам трудиться. А кто мы такие, чтобы с ней спорить? От завтрака все отказались дружно, а на объекте все прятались от Павлова, которому было не легче, ранг его толкал заставлять нас трудиться, но увы. Пока он вытаскивал одного из-под куста, вручал ему лопату и направлял к телятнику, остальные, опасливо оглядываясь, расползались как тараканы, на которых упал луч света, только очень медленно.

В два часа, поняв тщетность своих потуг, бригадир махнул рукой и сказал:

– Шабаш, на сегодня всё.

Поразмышляв сообща, чем заняться, решили пойти в лес, погулять, походить, может быть, поискать грибы. Лес меня поразил – двести километров от Москвы, а по ощущениям – что ты на краю земли, трава высотою в человеческий рост, где-то метр восемьдесят, бобылки выше головы, деревья в обхват и больше.

Прогуляли два часа, и, придя домой, все поголовно завалились спать – есть не хотелось. Встали рано утром, позавтракали яичницей – бабуля выручала – и пошли мантулить. Надюшкин пацанёнок весь день крутился среди нас – интересно с мужиками.

Сашка Тележников взял привычку после обеда – у нас это традиционный час отдыха – ходить в деревенскую библиотеку, брать там газеты, читать, а потом приносить обратно. Рассказывал, что местной библиотекарше это страшно не нравилось – приходящие газеты, а они по требованию райкома КПСС выписывали все центральные издания, она, не читая, аккуратно подшивала, поскольку инструкторы райкома регулярно проверяли, как выполняются их требования по подписке. Подшитые газетки у неё чистенькие, ровненькие – на загляденье, а тут приходит какой-то плотник, берёт газету, потом, конечно, приносит назад, но она уже не такая, как нужно, – слегка помятая. При появлении Сашки она всегда ворчала: «О, опять плотник пришёл – газеты он читает, с ума сойти. Простой плотник – любитель чтения газет».

Ему забавно было её слушать – квалификационный состав нашей бригады того сезона был таков: старший преподаватель, к. т. н., замдекана; ассистент, к. т. н.; директор завода, конечно, не «Норникеля» – маленького Московского заводика при вузе, но всё ж таки завод; и три старших инженера. Что-то, наверно, было не так с советской властью, если достаточно высококвалифицированным специалистам приходилось выезжать на летние работы просто для того, чтобы поддерживать в собственных семьях приемлемый уровень жизни.

Во второй половине дня Зрелов привёз трубы – сразу начали укладку канализации. Разбирая брёвна, первые три метра канализации, построенной армянами, были проложены трубой, очевидно, на тот случай, если прораб захочет проверить работу построенной канализации – вёдер пять-шесть она бы проглотила.

Пошли дожди – это было для меня совсем не в кассу. Добраться до Степурино стало проблемой, от деревень, окружающих Степурино, не было до села дорог с твёрдым покрытием, да, собственно, и от Степурино дорога была асфальтирована лишь частично, основная её часть была грунтовой, но за ней более или менее следили – грейдировали, отсыпали щебёнкой. В воскресенье вечером, кровь из носа, я должен был быть в Москве – в понедельник утром я уезжал руководителем практики со студентами в Липецк. Ехали мы вдвоём с доцентом нашей кафедры Поляковским Леонидом Константиновичем. Он купил билеты на нас двоих, и мы договорились встретиться утром у вагона поезда Москва – Липецк на Киевском вокзале.

Я стал искать варианты своей доставки в Степурино – в жизни нет ничего невозможного – договорился с местным трактористом, что он довезёт меня до автобусной остановки на гусеничном тракторе – этот-то проползёт, где угодно. Тракторист заломил несообразную цену в десять рублей. Отчаянно поторговавшись, мы сошлись на пятёрке.

К субботе канализацию переложили, просыпали, протрамбовали. Коля приехал лично проверить, как течёт вода, мы усыхали:

– Коля, не там ищешь, мы спи…ли уже в других местах, нам тоже как-то надо крутиться. Что ж, у вас тут только одни армяне в шоколаде?

В субботу Надя решила сделать нам сюрприз и запекла в печи телячью ногу – это просто был симпосий какой-то. Выпили, мне Надя подарила связанные ею носки, на одном носке было вывязано моё имя, на другом дата – 1983, год нашей шабашки, такие носки она связала каждому из членов бригады.

Дома эти носки вызвали неоднозначную реакцию.

Утром воскресенья я тепло попрощался с друзьями, вынул традиционный кирпич из рюкзака, который туда по обычаю запихивали в любому отъезжающему раньше окончания объекта – кто-то, бывало, привозил их в Москву, забрался в тарахтевший под окнами трактор, и мы поползли.

Я сидел в кабине, благостно поглядывая по сторонам. Скоро Москва, увижу жену, сына. Через полчаса трактор остановился посреди раскисшего поля, тракторист сначала изучал что-то в двигателе, потом, выматерившись, направился к ближайшей рощице, сломал веточку берёзы, обкорнал её в виде крючка и стал проводить какие-то манипуляции у бензобака, расположенного сзади кабины. Оглянувшись, я увидел, что он извлекает этим импровизированным крючком тряпки из бензобака. Достав их, забрался в кабину, и мы продолжили маршрут. Я спросил:

– А откуда тряпки-то?

– Да вчера бухали, и я, му…к, похвастался перед друзьями, что халтура хорошая привалила, вот эти ё…е козлы мне тряпок и понапихали.

Останавливались мы ещё раза три-четыре – казалось, что количество этого тряпья не уменьшается совсем. Я стал психовать – ехали мы уже полтора часа вместо обещанных сорока минут, но, слава богу, впереди на горке показался трактор К-700 с тракторной тележкой, в которой стояло человек пятнадцать, но трактор снова заглох. Незадачливый мой тракторист, вылезая из трактора, проворчал:

– Беги, а то уйдёт.

Я схватил рюкзак и стреканул скачками к трактору, который запыхтел и уже дёрнул тракторную тележку. Народ, стоящий в ней, закричал трактористу: