Алька. Кандидатский минимум

– А как ты насчёт бокса? Хотел бы заниматься?

– Да, боксом хочу.

В те годы найти секцию для занятий спортом можно было, только переговорив со знакомыми, изучив ногами все окрестности, пролистав кипу газет. Не помню, как и где, но я нашёл телефон секции бокса, расположенной недалеко от Колхозной площади, позвонил.

– Добрый день, пацана в секцию возьмёте?

– А сколько ему лет?

– Десять.

– Возьмём, приходите.

– А когда лучше приходить?

– В первых числах сентября.

Уточнив адрес в среду, третьего сентября мы с Мишкой стояли перед тренером Анатолием Николаевичем Виноградовым. Мишка к этому времени стал кругленьким, как бочоночек, стоял сосредоточенный, притихший – новое место, новые люди, как тут сложится, кто знает. Анатолий Николаевич грозно взглянул на Миху и строго спросил:

– Что, пузырь, боксом хочешь заниматься?

Мишка вдруг разулыбился и кивнул.

– Ага.

– А не боишься? По роже лупить будут кулаками, больно.

– Не-а.

– Ну, хорошо, покупайте боксёрки. С собой иметь спортивные трусы, майку, полотенце, с перчатками и бинтами попозже разберёмся. В понедельник к двум часам пусть подгребает, минут на пятнадцать пораньше. Если хотите, то можете пройтись по залу, посмотреть, как тут у нас всё устроено.

Клуб, в котором Мишаня занимался до поступления в институт, назывался «Центральная школа высшего спортивного мастерства», располагался в отдельно стоящем здании и был прилично оборудован, нам всё понравилось.

Туда и обратно мы ехали маршрутом, который я до этого сам прошёл. Маршрут этот обладал, как мне казалось, неоспоримым преимуществом по отношению к любому другому – в этом маршруте не надо было ни разу переходить дорогу – надо было проехать одну остановку на трамвае, далее по подземному переходу до метро «Щербаковская», три остановки до станции «Колхозная», по подземному переходу через Сретенку и пешком до кинотеатра «Форум», от него по подземному переходу на другую сторону Садового кольца и пешком до клуба.

Я думал, что он так и будет ездить – наивный. Через пару лет, находясь рядом, я зашёл за ним, чтобы вместе доехать до дома. Мишка повёл меня какими-то дворами, перешли через две улочки, сели на пятый трамвай и доехали вдвое быстрее – дети вырастают скорее, чем мы думаем.

* * *

Надо было съездить в Горький на Красное Сормово, подписать акт выполненных работ. Выписал себе командировку и пошёл ставить визу у заместителя по НИЧ факультета Олега Косичкина. Там произошла забавная история, постучал, слышу:

– Войдите.

Приоткрыл дверь, Косичкин, разговаривая по телефону, махнул мне рукой – мол, проходи. Я подошёл к столу и услышал, как Косичкин кого-то спрашивает по телефону: «Кто такой Алек Рейн? На него с тринадцатой кафедры представление, запрашивают ему зарплату сто девяносто рублей. Да мы ни одному инженеру на факультете таких денег не платим». Я, немного нагнувшись, говорю:

– Олег Николаевич, я Алек Рейн.

Косичкин, отмахнувшись от меня, показав, что он разговаривает по телефону, снова прильнул к трубке. Я повторно говорю:

– Я Алек Рейн, вы всё, что вас обо мне Вас интересует, можете узнать у меня.

Тут Косичкин, явно весьма удивлённый таким оборотом событий, слегка откинувшись в кресле, спросил:

– Вы Алек Рейн?

– Да, вот зашёл командировку подписать – услышал, что мной интересуетесь. Ну, раз я здесь, Вы всё обо мне можете узнать из первоисточника.

Косичкин стал мне задавать стандартные вопросы: где работал, чем занимался и так далее. Я ответил на все вопросы скромно, но правдиво. Сказал всё как есть, не соврав: что я простой советский гений, выдающийся конструктор, великий технолог, просто мегамозг. И с моим появлением в МВТУ напряжение в сети поднимается до уровня 240 вольт, а груди у всех женщин становятся твёрже и немного поднимаются. Косичкин заплакал и сказал:

– Моя рука не дрогнет, когда я буду подписывать приказ об увеличении Вашей зарплаты. А куда командировочка?

– В Горький.

– Давайте подпишу, езжайте куда хотите.

Командировка планировалась на один день – ночным до Горького, утром на заводе подписать акт и командировку, вечерним в Москву. Всё так и происходило, но вечером на железнодорожном вокзале оказалось, что билетов до Москвы нет. Имея уже определённый опыт преодоления таких проблем, я, поболтавшись без пользы по вокзалу, притёрся как бы невзначай к дежурившему менту. Глядя куда-то вдаль, произнёс:

– А хорошие погоды у вас в Горьком установились.

Мент охотно поддержал беседу:

– Да, неплохие, а вот всю ту неделю дождило.

Выдержав паузу, я вздохнул и добавил:

– Хорошо у вас, а ехать надо.

– Это верно, но, если надо, так что уж, надо ехать.

– Надо ехать, а билетов-то нет.

– А куда Вам надо-то?

– В Москву, в столицу надо.

– Да, это непросто – нет в Москву билетов-то.

– Это верно, нет билетов. Но надо как-то помогать.

Мент оживился, отчаянно жестикулируя, как бы приглашая кого-то в свидетели, он произнёс:

– Ну, ты ж пойми – кассиру же дать надо, мне тоже чего-то полагается.

– Конечно, полагается, и тебе, и кассиру. Пойдём, на месте расплатимся.

– А когда ехать собираетесь?

– Как тут же, так сразу.