Красная пыль

Рид, закусив губу, кивнул ей и быстро связался с Полисом, передавая новость.

Айсель вытерла слезы и тяжело опустилась в капитанское кресло. Грудь у нее болела, но теперь уже от беспокойства: «Ранен? Напуган? Требуется помощь?..» – а вот колено, не получив очередной дозы адреналина, оттаяло и остро стрельнуло в бедро. Айса наклонилась вперед, уперлась в ноющий сустав лбом, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться именно на этой боли, физической, чтобы хотя бы ненадолго прогнать душевную. Ей нужно было прийти в себя и быть готовой действовать и думать. Алгоритм. Нужен был алгоритм. Схемка полета. Айсель вздохнула – начать следовало с медотсека и очередной черной фиксирующей накладки.

* * *

Уна очень внимательно оглядела окрестности и прислушалась.

Ночью любой звук на пустошах был слышен издалека – раз в сезон кустарники сбрасывали отжившие нижние веточки. Хрупкие, тонкие, трескучие. Иногда Уне казалось, что она ходит не по земле, а прямо по сухим костям – останкам менее удачливых и живучих, чем она. Подойти незамеченным по такому звонкому ковру к ней никак не получилось бы.

Воздух сделался стылым, свежим, чуть сладковатым. Он был донельзя насыщен одиночеством и свободой. Только ради этого воздуха стоило сбежать отовсюду, отбиться от всех, уйти. Казармы черных курток, с периодически возникающей физиономией папаши: «Ракуна, поди сюда! Какого хера ты это сделала, сучка неблагодарная?!» тесные каморки коричневых, смрад тренировочных баз на Лисьей, снова коричневые, только уже карцер, Арнес и…

Дальше Уна предпочитала не вспоминать. Закрыть. Перескочить. Отвлечься.

Получалось не всегда.

Одно из зданий возвышающегося впереди комплекса вместо временного убежища неожиданно стало ей домом. Массивные красивые двери, хитрая перегородка, поддавшаяся «дрессировке» – Уна аккуратно сняла решетку у замка, перебрала контакты и настроила перегородку открываться только при касании ее огоньком черной палки и никак иначе.

Огромный холл и умопомрачительный винтовой подъем с резными перилами хотелось рассматривать и изучать: много воздуха, интересных штук, зеленые стены, совершенно невероятного, глубокого оттенка, словно птичье горлышко.

Подъем на второй этаж начинался обвалившейся лестницей. Черная палка выпустила заостренный маленький крюк, и Уна осторожно забралась наверх, цепляясь за покачивающиеся перекрытия. Ее веса было недостаточно, чтобы обвалить их окончательно – кроме нее в укрытие мог попасть только кто-нибудь еще более щуплый и легкий.

Второй этаж представлял собой что-то вроде обширного наблюдательного пункта с панорамными окнами, но имелось и маленькое жилое помещение. Теплое. Первый раз попав в комнатку с большим книжным шкафом и потертым кожаным диваном, Уна решила, что у нее опять жар – воздух уютно окутал ее, высокое окно сверкнуло сотами-ставенками, а от стены вдруг протянулся тонкий мерцающий усик, приветствуя – это была встроенная прямо в здание комната-капсула из умных полуживых пластинок. Схрон. Чье-то тайное убежище. Удача. Счастье. Почти мечта… и даже совершенно невероятный по контрасту, режущий глаза черно-белый шашечный пол в соседнем зале вполне можно было потерпеть ради такого чуда.

После всех дневных свершений, ноги уже почти не держали. Бросив сумку прямо на темный ковер, Уна скинула туда же пыльные куртку и ботинки. Нужно было подняться на крышу, набрать фляжку в колонне для сбора дождевой воды, но Уна лишь кое-как обмыла из кувшина на подоконнике лицо, сжевала кисловатую белковую пластинку, достала из-под дивана спрятанный мягкий плед, завернулась в него с головой и легкомысленно повалилась на шершавые, вкусно пахнущие кожей подушки.

«Все равно живу, считай, уже взаймы. Выспаться, хоть раз выспаться… хоть…»

* * *

Тоненькое деревянное поскрипывание пробивалось сквозь плед. Две уже обтрепавшиеся по краям дырочки на нем светились белым – было утро. Или уже день.

Уна кое-как, с неохотой, скинула с головы мягкую ткань, отбросила назад окончательно развалившуюся косу, приподнялась, сонно зевая, но тут же захлопнула рот и вытаращилась – в двух шагах от нее, покачиваясь на изящном черном стуле, сидел здоровенный, уже немного чумазый Техник и невозмутимо попивал какую-то муть из продолговатой бутылки.

Стул жалобно и робко поскрипывал. Чужак смотрел холодно, изучающе, напряженно.

Уна вскинулась, подхватывая из-за спины верную палку, но в следующее мгновение попала в мощный захват чужака. Палка выплюнула лезвие, а потом и крюк. Сверху почему-то снова навалился плед, запястья прижало к дивану, палку отобрали. Нападающий был ловким, сильным и ужасно тяжелым. Он быстро нашел и сдернул с щиколотки Уны потайной ремешок с маленькими ножнами, а после рванул и плоскую поясную сумку. Жесткая ладонь чужака скользнула по спине под свитером, и сдержаться уже не получилось: Уна жалобно вскрикнула, задохнулась и страшно запаниковала, судорожно пытаясь отбиться, но была немедленно, очень легко перевернута на живот и прижата головой к дивану.

Всхлипнув, Уна до боли закусила губу и зажмурилась, пытаясь сдержать рвущуюся из груди истерику: «Нет, только не это! Только не…»

Над ухом у нее что-то пискнуло, потом еще раз – слева, и еще— уже откуда-то снизу. Одновременно с этим раздалось озадаченное бормотание: «Хм, и здесь ничего… странно».

Оцепеневшую Уну подняли, прислоняя к спинке дивана, плед с ее головы куда-то пропал. Озадаченный Техник помахал перед ее носом темной блестящей пластиной, снимая показания, и коротко спросил:

– Где твой?

Уна вытерла влажные ладони о штаны и попыталась ответить внятно:

– К-кто м-мой?

– Бля, я не знаю, как у вас эта херня называется!.. – чужак раздраженно потянул носом воздух. – Маленький круглый диск. У всех коричневых был. У Арнеса – в рукояти прута, у рядовых – под кожей, за ухом. Блестящие такие, очень тонкие, фонят. Видимо, сливают какой-то сигнал или инфу, типа в случае ЧП. Где твой? Э, ты меня слушаешь вообще? Я с кем разговариваю по твоему?!

– Зеркало… это называется зеркало, – чуть слышно пояснила Уна и неровно вздохнула, неподвижно уставившись в одну точку. – У меня его нет.

– Ты чего застыла-то? – Техник непонимающе насупился и немного потряс ее за плечо. – Э?..

* * *

Сюрприз не удался.

Девка рванулась в сторону, и Лео решил не затягивать с выяснением отношений – повалил ее, прижал, обыскал и разоружил: черная палка, нож на щиколотке, звякнувшая поясная сумка и какая-то веревка сзади в большом кармане на штанах, подозрительно напоминающая удавку. Хилячка отчего-то вскрикнула и затряслась, но Лео не придал этому особого значения, мало ли… может, придавил чуть больше, чем надо. Он отсканировал уши трепыхающейся девицы, шею, палку, никаких маячков не нашел, усадил рыжее чучело прямо и хотел было допросить (зря что ли столько гонялся за ней в попытках отловить), но чучело вдруг оцепенело поставило себя на паузу, задвинулось в угол дивана, свернулось клубочком и притихло, подрагивая.

Лео ожидал от нее удара в челюсть, пинка или злобного окрика, но никак не такой реакции. Чуть тронув прикрывшийся рыжими лохмами клубок, он пожал плечами и осмотрелся – сочетание затейливой лепнины и пластин с прослойками Гелиев показалось ему очень любопытным.

Хилячка всхлипнула, подорвалась с места, схватила с ковра плед, свои разбросанные вещи и метнулась к двери. Набросив куртку, она пристегнула обратно все свое вооружение, натянула ботинки и быстро направилась к выходу. По пути Уна зачем-то вытерла щеки рукавом, но даже не попыталась пригладить стог на голове.

Лео проводил ее взглядом и продолжил рассматривать потолок – резные вставки на балках были исполнены мастерски: «Надо будет всю эту архитектуру осмотреть и сделать отпечатки. Рон офигеет и…»

Из коридора раздался отчаянный короткий вопль. Молодой Экгер не смог сдержать улыбки. Хилячка обнаружила сюрприз номер два – притаившийся Красный.

* * *

Уна была на грани истерики – закрученный зеленым водоворотом лестничный пролет, который так нравился ей, занимало вытянувшееся на всю высоту потрепанное чудовище – красный зверь чужака. Он висел хищным рылом вниз, по-хозяйски зацепив кружевные перила острым длинным щупом, а вторая клешня безвольным обрубком болталась вдоль корпуса, поблескивая какими-то вырванными тонкими ниточками. Уна сжала зубы, порывисто вздохнула и глянула наверх – огромное круглое окно с пыльным витражом было целым. Сзади раздались шаги:

– Оно раздвигается, – Техник оперся плечом о косяк, скрестив руки на груди. – Правда, уже с пробуксовкой – пыль попала в пазы, пришлось повозиться, чтобы не зашуметь. Система сбора воды на крыше крутая, продуманная и…

– Это мое место, – тихо проговорила Уна ему в глаза. – Мое место. Тебе, видимо, весело, задорно и похер, а для меня это дом. Пошел вон, я тебя сюда не приглашала.

– Остынь, – усмехнулся Лео и подмигнул ей. – Я говорил, что мне нужно укрытие. Ты показала. Умница! Чудный, чудный гид! Профи, – похвалил Техник, с интересом наблюдая за сменяющимися на лице девицы эмоциями – отрешенная Хилячка была не такой уж и отрешенной. Скорее потерянной.

– Все ясно, – дом и счастье оказались явлениями ужасно непостоянными, даже ветреными. – Ясно, – было непонятно куда теперь идти, но Уна развернулась и пошла вниз, трогая на прощание прохладные каменные цветы и гроздья на перилах.

Красный замер, дернув чешуйками на боках, Лео глянул на него и пожал плечами, мол, «Хер знает, что с ней делать.…», попыхтел, подумал и окликнул упрямицу:

– Слушай, ну заканчивай, а?! – он подумал еще немного, но никаких идей не объявилось. – Ты… ты наемница? Форма у тебя не как у этих, коричневых. Наемница? – Уна ускорила шаг, Лео пошел следом за ней. – Я могу заплатить тебе, нанять… ну, я не знаю. Помощница там, ассистент… секретарша, твою мать, подожди, давай договоримся!

Уна резко остановилась, повернулась к настырному чужаку и зло зашипела:

– Я не хочу иметь к тебе никакого отношения! Без красного зверя ты ничего из себя не представляешь! Ничего! Заносчивый, чистенький твареныш, который решил, что он особенный и ему мало приключений на беленькую нежную жопку. Высунулся и мгновенно словил мощный подсрачник. Отлично! Я даже рада, что смогла в этом поучаствовать. Здесь ты не особенный. Здесь ты никто. Никто! Не подходи ко мне. И не трогай меня больше. Никогда!

– Все? Выговорилась? – Лео невозмутимо приподнял брови, перебрал в уме все предъявленные ему обвинения и кивнул. – Я не особенный – принято. Я без Красного унылое говно – тоже принято, это правда. Он сногсшибательный, просто великолепный и почему-то считает меня своим другом, хотя я гожусь ему разве что в Ремонтники и прислугу. Вот отец – другое дело, но Красный выбрал меня. Как-то так. Ты сказала, что должна была погибнуть, но осталась жива, значит, никаких планов на ближайшие сто дней у тебя быть не должно, верно? Тебя кто-то любит, ждет, ищет? Ты нужна кому-то? Сильно сомневаюсь. Насчет «не трогать»… я, кажется, понял в чем дело. Трахать тебя насильно я не собирался и не собираюсь. Знаешь, мне противно от одной мысли, что ты могла такое подумать, но признаю, что вел себя очень грубо. Прости.

– Зачем я тебе? – нахмурилась Уна – любопытство все же проснулось в ней и быстро пересилило все остальные чувства. – Ты можешь просто зависнуть под сетью и сидеть в своем звере хоть год, ждать пока тебя заберут. Зачем? Что ты прицепился?

– Ну… – это был уже почти нормальный разговор, и Лео вновь улыбнулся. – Во-первых, мне надо подлатать Красный. Ему не больно, но он чувствует ущерб. Самому тоже неплохо бы прийти в себя. Во-вторых, я не хочу сидеть под сетью, раз уж попался и протупил. Хочу осмотреть эту планету, полетать немного.

– Тогда ты точно труп! Причем, в ближайшем будущем! – фыркнула Уна, оценив его планы. – Летай, нахрена меня-то с собой таскать? Или у тебя инструкции такие – схватить первого попавшегося местного и прикрываться им от остальных уродов в случае нападения?

– Инстру-у-укции… – задумчиво протянул Техник, прошелся до перил, протянул руку к острому щупу и погладил встопорщенные алые гребни. – Инструкции очень хороши. Куча бумажек, наберешь охапку и ходишь, офигеваешь – вроде все сделал, все… как написано, а ошибка вылетает, хоть тресни! Никакие бумажки не заменят совет знающего человека, у которого есть опыт тех или иных действий. У тебя есть опыт, много свободного времени и…