Былина железных душ

– И потерять в этой битве двух лучших воинов! – вставил Всевед, доедая свой кусок пирога. – Неужто не понятно, что иного выбора спасти Всесвятлира и Волнозора, кроме как откликнуться на предложение змея и попросить о совещании, не было?

– Сглупили мы, – понурив голову, молвил Волнозор. – Следовало сразу начинать нападение, без разведки…

– Да, действительно, – поддержал Всесвятлир.

– Хватит разговоров про глупости! – прервал их Беленир. – Надо решать, что делать дальше, а не думать о совершённых поступках, ошибочны они или нет.

– Почему бы не отдать Идогурну тысячу человек на откуп? – спросил Стрезибор. – Это не так-то и много. Более того, мы можем собрать самый паршивый люд да его и отдать: преступников, больных, старых и негодных. Две беды сразу отпадёт: и змей уйдёт, и Кощевит будет наказан за свои козни.

Некоторые воины одобрительно покачали головами, но Земнородные лишь усмехнулись.

– Неужто не понятно, зачем змей сделал это предложение? – воскликнул Дед-Пасечник, съев наконец остатки пирога вместе со своими родичами. – Он хочет, чтобы вы отдали ему этих людей, а часть он пощадит и отправит обратно, чтобы они рассказали всем остальным горькую правду. А уж как народ узнает, что вы дали целую тысячу людей змею на пропитание, да ещё и сговорились с ним, так вас самих и убьёт.

– Змей же продолжит свои бесчинства и уже без всякого труда станет властелином над этим краем, – пояснил Всевед. – А ежели у него такое в планах, то он нападет затем и на Брегокрай.

– Но зачем тогда змей сказал про Кощевита? – продолжал Стрезибор. – Если он водит нас за нос, зачем ему предлагать убить своего союзника или даже хозяина? Наверняка, они на самом деле что-то не поделили и разумнее всего будет воспользоваться рознью наших врагов и принять предложение!

– И то верно! – молвили некоторые дружинники Стрезибора.

– Неверно! – рёк тут же Хедор. – Вас и правда, как дураков водят за нос. Естественно, что змей будет говорить, какой он хороший и какие славные дела для нас сделает: и землю нашу покинет, и Кощевита убьёт. Да только всё это бред! Змей знает, что вы хотите услышать и говорит это!

– Полностью согласен! – вставил своё слово Мал-стар Дедок. – Змееныши – они такие. С ними один разговор – завязать хвост таким узлом, что ввек не развяжешь, отсечь голову да повесить над камином!

– Никогда не поверю, что Идогурн поссорился с Кощевитом, – заметил Всевед. – Кощевит отковал для него броню и всегда был с ним другом. Более того, у самого Кощевита есть меч из небесного металла, и он им запросто может поставить змея на место, если тот взбунтуется, так что Идогурн для Кощевита – ручной ящер. Хедор прав: коварное змеище пытается вас обхитрить.

– Стрезибор зря пытается искать выгоду в предложении змея, – добавил Космач, стукнув копытом. – На моей памяти ни одно предложение змеищ не обернулось для принявших их хорошо.

– Идём на битву! – заключил Беленир. – Всесвятлир, дай мне мешок с воронищем – пригодится.

– Идём, – согласился Стрезибор. – Но вы пожалеете, что не согласились со мной.

Скоро князья, воины и Земнородные сыны вернулись к холму, на котором сидело змеище, ожидая их и ответа, который они принесли. Беленир верхом на Космаче выступил вперёд, а Идогурн прищурил очи жёлтые и, взглянув на него, наткнулся на его грозный взор, отчего подозрение шевельнулось в душе ящера. Ведь до этого змей был уверен, что его ядовитые речи возымеют действие, и даже Земнородные поверят в его вражду с Кощевитом и ухватятся за предложение, не имея иной возможности спасти людей.

– Что смотришь, чудище окаянное? – воскликнул Беленир. – Хочешь тысячу человек съесть? Вот, что я скажу тебе: было у нас в деревне большебрюхое коровише, как поело, так и лопнуло! – и тут витязь вытащил из мешка, привязанного к седлу, мёртвую птицу и тотчас бросил её прямо в Идогурна.

Услыхав такие слова и увидав ворону дохлую, брошенную ему прямо в грудь, змей ужасно разъярился, ибо его предложение было отвержено. Его глаза вспыхнули, когти заскрежетали о дубы, и тотчас несколько дерев вековых повалилось наземь. Крылья змеевы вознеслись чуть ли не до неба высокого и покрыли всех чернейшей тенью. И тут громко заржал Космач, тряхнул гривою и в два прыжка вскочил на крутогорбый холм. Беленир обнажил Самосек. «Смотри, змей! – вскрикнул он. – Вот железо, которое принесёт тебе смерть!»

Чудище ещё пуще разъярилось и, собрав к тому времени всю мочь, дыхнуло огнём прямо в витязя. Но конь резвый тотчас отскочил на гребень холма, и пламя не задело Беленира, а только растопило снег. С холма потекла вода талая, и всё снежное покрывало стало сползать вниз, а вместе с ним и змей, и всадник. Но Идогурн не успокоился, а продолжил сыпать огнём, тщетно пытаясь сжечь неуловимого коня и его хозяина. Из пасти его вырывались злачёные языки, вокруг метались туда-сюда искры яркие, а тот снег, что ещё не растаял, почернел как уголь. Беленир кое-как избегал огня. С трудом удавалось ему уворачиваться от него или закрывать рукой глаза от сыпавшихся всюду искр. В эти мгновения он выжил скорее благодаря коню богатырскому, а не своей ловкости, ибо не раз выручал его Космач, уворачиваясь от пламени. И никто, кроме коня, не мог подсобить Белениру, ибо стрел не было, а с холма скатывались глыбы снежные и лилась ручьём горячая вода.

Но что же Земнородные? Неужто испугались они горячей водицы? Неужто увязли они в талом снегу? Нет, но вдруг сделалось им плохо, чёрный туман окутал их разум, а руки стали слабы. Глаза их облекла тьма, и показалось им, что оказались они в ночи, непроницаемой как дым Идогурна. Каждый наедине с самим собой. И тут появился чёрный петух. Дед-Пасечник, увидев такое, тотчас понял, что это морока. Но вдруг петух проклятый вспорхнул ему на голову и стал бить по ней своим клювом. И как ни силился пчёльник спастись от этой напасти, ничего не получалось, и птица ужасная, вся чёрная как кровь земли, всё терзала его и не было от нее никакого спасения. Та же беда приключилась и с родичами Деда-Пасечника. Ко всем пришёл беспощадный чёрный петух и стал бить в головы. На самом же деле, все деды упали в тридцати саженях от холма и по виду их состояние походило на обморок, лишь глаза их были открыты и смотрели куда-то в даль. Многие воины подумали, что поддались Земнородные чарам змея, и оттого некоторые из них пришли в уныние.

Тем временем Идогурн не смог удержаться на холме и вскоре, влекомый лавиною снега и потоками горячими, опрокинулся на спину у подножия холма и скрылся с глаз в шипучем пару. Всё это произвело ужасный шум, и кони, перепугавшись до смерти, разбежались кто куда, унеся с собой и воинов. Лишь замелькали кругом их хвосты да копыта. Даже Волнозора конь унёс невесть куда, и, как ни силился берегин, скакун всё равно его не слушался. Стрезибор же, убоявшись змея лютого и его чар, ибо думал он, что колдовство ящера отправило Земнородных в обморок, выпучил со страху глаза и сам припустил своего жеребца, который был спокойней мёртвеца. Правда, потом трусливый вояка говорил, что конь сам понёс его, и он не смог его остановить. Как бы то ни было, вскоре Стрезибор, бросив остальных воинов в трудный час, скрылся за холмами на севере вместе со своей немалой дружиной, которая также поспешила за своим вождём. Беленир же, увидав это, вспомнил слова старого пчёльника, что не всё с виду похожее, одинаково и изнутри: Хедор и Стрезибор были могучими князьями, но внутри один был богатырём, а другой трусом.

В то же время, пока одних кони уносили, а другие по своей воле неслись на них прочь, Дед-Пасечник нашёл в себе силы и поборол мороку: схватил чёрного петуха за шею и переломил её. Тут же он очнулся, но сил у него едва хватило чтобы подняться на ноги. Благо, под рукой была своя медовуха, которая приносила новые силы, но даже она не вернула мощь в мышцы и не изгнала яд из крови, и ладони пчельника тряслись, а ноги подкашивались.

– Бей змея, Беленир! – вскрикнул он слабым голосом. – Мы не сможем тебе помочь!

– Вонзи меч ему в самое сердце! – советовал Хедор, пытаясь угомонить своего взбесившегося коня.

Космач спрыгнул вниз, к подножию холма, и Беленир, занеся меч чудесный над головою, хотел уже перерубить змею шею. Но коварный Идогурн отпрянул назад и ударил Беленира хвостом. Да, мощен и ужасен был этот удар. Никому не посчастливилось выжить после него, кроме нашего витязя. И, перевернувшись вместе с конём, Беленир упал в десяти саженях от холма. Он, верно, погиб бы, коли Космач не принял бы почти весь удар.

Увидав, что Белениру грозит смерть, Дед-Пасечник из последних сил бросил ему флягу со своим чудесным медом. Удачей было, что витязь тотчас же поймал её.

– Ну что, старики! – рассмеялся Идогурн, увидев, что Дед-Пасечник поднялся и пытается разбудить своих родичей. – Ну что, плешивые головы! У вас часом нет другого змееборца, чтобы послать его на смерть? Если нет, то идите бейтесь сами! Да что-то вы не спешите вставать. Идите сюда и отведайте кипяточку! Приглашаю вас в свою баню!

Тем временем ратники Хедора взобрались на холм, и бросились на змея сверху, ибо снизу к нему было не подступиться. Но коварный Идогурн дыхнул огнём, и половина дружинников пала замертво, а остальные отроки разбежались кто куда. Беленир к тому времени почувствовал прилив сил, вскочил в седло и пустился в бой. И пусть верный Космач хромал после страшного удара, но силы не покинули его, и его копыта были также быстры. Вслед за Белениром пошли в битву Хедор и Всесвятлир, тоже оседлавший коня. Змий даже невольно испугался, увидев блеск в их глазах и сияние их оружия, но вскоре он опомнился и что было мочи дыхнул огнём. Струя пламени и клубы дыма, полные искр, вырвались из его пасти. Тут воины бы и сгорели, обратились костьми да пеплом, но подоспевший Дед-Пасечник заслонил их большим железным щитом и сам за ним укрылся – лишь на это у него сил и хватило. Идогурн уже думал, что избавился от своих врагов назойливых, и радовался, дивясь своей удали и силе своего огня, но вдруг на него бросились три славных воина, пчельник же остался сидеть со своим щитом, не в силах подняться от неведомого яда. На огромную спину чудовищу вскочил Космач, и Беленир, спрыгнув со скакуна, стал сечь ему хребет чудесным мечом.

– Проклятые мрази! – взревел змей. – Огня вам мало? – и он стал сыпать пламенем, но ни искорки не попало в его врагов.

– Маловато будет! – отозвался Всесвятлир.

– Так держи ещё! – рявкнул Идогурн и пустил огнём прямо в витязя. Всесвятлир спрыгнул с коня и увернулся от пламени, но коню пришлось не сладко: его совсем поджарило – одни только косточки остались. Да и витязь приземлился не удачно – ударился головой о камень и отключился. И, кроме того, огнём опалило бороду Деду-Пасечнику.

– А ты что, воронье мясо, спотыкаешься? – усмехнулся змей, увидав, что Космач хромает. – Беду небось чуешь. Так беда – это я!

– Бей под грудь! – заржал конь, не обращая внимания на змеевы слова и топча змия копытами. – Вон туда! – и Космач указал копытом куда надо бить.

Беленир услыхал совет, изловчился и, пока змей тщился схватить его и всюду сыпал огнём, вонзил ему меч по самую рукоять прямо в уязвимое место, где броня была встарь пробита Витагором. Тут же чудовище издало невыразимый писк: то ли рык звериный, то ли свист соловьиный, и деревья качнулись, заскрипели сучья, и корни дубовые треснули. Совладав с болью, чуя скорую смерть, змей схватил Беленира в лапы и захотел разорвать его в клочья. Но Хедор увидел это, припустил коня борзого и скакнул к чудищу на спину. Беленир бросил ему свой меч, князь словил его и трижды ударил по змеиной шее. Голова ящера качнулась и пала: она была отрублена. Беленир взобрался на змеиное тулово, чтобы не свариться в горячем озере, и утёр со лба пот. Князь молодой же поднял голову Идогурна и в порыве радости закричал что было силы:

– Убит! Убит! Мы убили его! – и он бросил поганую главу наземь.

Меж тем кровь ядовитая красными-красными потоками брызнула из глубоких змеевых ран, и ручьями окропила Беленира и Хедора, стоявших на спине змея. Оба витязя и даже их кони побагровели и стали похожи на подземельных бесов. Но скакуны сразу смекнули в чём дело и убежали кувыркаться в снегу – смывать проклятую кровищу.

– Что вы стоите? – заржал Космач. – Смывайте кровь, она ведь ядовитая!

– Быстрее смывайте! – крикнул очнувшийся Всевед. – Пока не поздно!

Воины успели умыть лица, на которые попало, к счастью, немного, но змеиная руда стала прожигать их кольчуги. Витязи скорчились от невыразимой боли. Беленир, едва только сбросил кольчугу, от жжения сильного оступился и полетел прямо в озеро кипятка, в котором возлегало змеево тело. Сердца у всех замерли. В последний миг витязь ухватился за змеиный рог, торчавший из шеи, и повис на нём прямо над горячей водою, смешанной с ядовитой кровью. «Только бы не упасть, – думал он. – Только бы не упасть». Между тем Хедор полез выручать друга и подал ему руку.

– Держи! – воскликнул князь. – Хватайся!

Беленир хотел подать Хедору руку, но тот вдруг вскрикнул. Сзади в него кто-то всадил кинжал. Князь, закатив очи ясные, пал в беспамятстве. И тут Беленир увидел ухмылявшегося карлу.

– Ха, ха, ха! – засмеялся карлик горбатый, поглаживая вымазанную в невесть какой грязи бороду. То был Гаркунец. Уродец подлый вылез из своего заточения в норе, где завалили его витязи, через другой выход и, не смотря на свое ранение, выследил путников. Теперь Беленир не мог помешать ему, ибо висел над озером кипятка, а из Земнородных очнулись лишь Дед-Пасечник и Всевед, но и они с трудом могли ходить.

– Вот мы и снова встретились! – продолжал карлик, покручивая длинный седой ус. – Я ожидал такого, долго ожидал. Где твоя мощь и удаль, Беленир? Ух, как Кощевит будет доволен! И где твоя сила? Ответь! – и карла горбатый принялся бездушно хохотать, сплюнул, выхватил из сапога еще один кинжал и шагнул навстречу витязю: он хотел отрезать ему пальцы, чтобы тот свалился в кипяток. Но тут всё это увидел очнувшийся Всесвятлир и поспешил другу на выручку. Он вскочил на змееву тушу, пробежал по ней от хвоста до самой грудины и, чуть не опрокинувшись в кипяток, со всей силы пнул уродца. Карла взлетел на целую сажень и с визгом канул в горячую воду. Вопя от боли и ужаса, Гаркунец, так и не сумев выбраться, сварился заживо. Всесвятлир тем временем дал Белениру руку и вытащил его на змеиную тушу.

Глава 18. Из грязи в князи

– Мы это сделали! – воскликнул Беленир, не скрывая радости. – Дайте воды! И снимите с Хедора эти проклятые доспехи.

Тут Всесвятлир и подоспевшие деды, опомнившиеся от проклятых чар, подняли Беленира и Хедора и положили их на землю. Затем они сняли с сына Митрапирна доспехи тяжкие и обмыли витязей ключевой водою. Змеева кровь нанесла Хедору сильные ожоги, а Белениру немного обожгла грудь. Им нужна была помощь лекаря, и хорошо, что рядом оказался Всевед – премудрый знахарь. Он смазал тела воинов особой мазью, помогавшей при ожогах, и Белениру немного полегчало, но Хедор так и не пришёл в сознание. Нож, торчавший из его спины, Всевед вытащить не решился. «Очень серьёзная рана! – сказал он. – Видно, уродец горбатый знал, что делает. Не знаю даже, выживет ли наш князь, али же отправится к своим предкам и к гордому отцу». И все с волнением посмотрели на князя молодого, лежавшего без сознания, а Беленир тяжко вздохнул. Казалось, воины и деды ожидали, что Хедор сейчас же или умрёт, или поправиться. Но ни того, ни другого, ясное дело, не произошло.

Зато Беленир скоро почувствовал себя лучше и встал на ноги. Оглядевшись, он заметил, что Космач, на которого пришёлся сильный удар змеева хвоста, остался цел, а с севера по дороге, по какой они сюда добрались, к ним кто-то приближается. То был всадник. Когда он миновал версту, все увидели, что это был Волнозор. Берегин приблизился к дедам и витязям и, утерев пот со лба высокого, промолвил:

– Проклятый конь! Занёс меня невесть в какие края! Еле нашёл вас.

– Часом не встретил Стрезибора и его дружину? – спросил Беленир.