Былина железных душ

– Вот, держи сердце того, на кого надеялся!

Кощевит молчал. Беленир тем временем поднял голову змия и швырнул её прямо в него. Но она не долетела и упала прямо у ног Кощевита.

– А вот тебе голова твоего друга и поборника, – продолжал Беленир, – который хотел убить тебя в обмен на тысячу человек.

Кощевит тяжко вздохнул и промолвил:

– Что ж, рухнули мои замыслы! – и он рассмеялся ещё более тяжко. – Но неужто вы думаете, это меня остановит? Пройдут года, пронесутся зимы, снега сменятся листвою – и появится новая напасть, и появиться она с моей помощью. И она будет гораздо хуже, чем Идогурн, а я в итоге стану вашим государём и обращу вас в рабов! А что до змея, он не собирался убивать меня в обмен на тысячу человек. Он просто устал и хотел поесть. Хах! А как съел бы их и набрался сил, снова налетел бы на вашу землю.

И тут каркнула ворона, сидевшая на спинке престола:

– Это был замысел великий чёрного князя! – голос вороны был совершенно мерзок. – Но он пропал, а вы, тупоголовые дурни, его даже не разгадали… Что ж, а теперь садитесь за скатерти браные да ешьте калачи, пока дают вам! Собакам! – последнее слово ворона проклятая сказала так громко и резко, что у Беленира аж дёрнулось сердце.

– Не нужны нам калачики крупичатые, – молвил вдруг Дед-Пасечник мягко и напевно, как видно, он уже приготовил целую речь. – Ведь мы прошли через кручи тёмные, обдуваемые сквозными ветрами, через тёмные леса стоячие да через луговые раздолья широкие! – и тут дед подбоченился: он любил выступать перед народом, а сейчас на него смотрела целая дружина. – Побывали мы и в ущельях глубоких, куда не заглядывает даже солнечный луч, а всё ради того, чтобы выдворить с этой земли тебя, Кощевит, пса смердящего, вместе с твоим огнедышащим другом. Так что не нужны нам калачи, не нужны нам и твои дерзкие речи! А эта земля не твоя и твоею не будет. И на другие края можешь не зариться, а коли позаришься – мы найдём твою смерть и дело с концом.

– Моя смерть далеко отсюда! – промолвил грозно Кощевит. – И вам в жизни её не сыскать.

«Значит, где-то близко! – подумал про себя Беленир. – Хочет, небось, отвести нам глаза!» Точно также подумал и Дед-Пасечник, знакомый с хитростью Кощевита.

– Сыщем, если захотим! – рёк Беленир. – Не зря же мы сюда явились.

– Так зачем же вы пожаловали? – продолжал изгаляться Кощевит. – Пчёльник говорит – меня выгнать, но я думаю вы хотите золотца за победу над Идогурном. Берите на здоровье: золото ещё никогда не вредило человеку! – и Кощевит опрокинул ногой огроменный сундук с сокровищами Митрапирна, стоявший у престола. На пол со звоном, гроханьем и звяканьем посыпалось червлёное золото и чистое серебро: монеты, кувшины, наконечники стрел и копий, турьи рога, покрытые позолотой, чаши, корчаги и другие прекрасные вещи. У Беленира и Всесвятлира аж глаза запорошило от такого богатства – не каждый день увидишь такую кучу сокровищ. Но искушения у витязей не было – разве что глупец будет брать что-то из подачки Кощевита, но было сожаление, что таким богатством завладел враг.

– Это не твоё золото, – заметил пчеловод, – не тебе им и распоряжаться. Оно принадлежит арихейскому роду.

– А ты на него не глазей, – бросил в ответ Кощевит, – и не зарься! И вы тоже, бородачи, глаза прикройте, а то зависть съест.

– Ты поплатишься за свои слова! – вспыхнул Мал-стар Дедок, потрясая своими большими кулаками. Затем он взял свою палицу богатырскую, которая стояла у его ног, и понёсся на Кощевита. Никто из дедов не испугался за своего родича, ибо все думали, что с ним ничего не может произойти. Но всё-таки что-то произошло.

Не успел Мал-стар Дедок и подойти к Кощевиту, как коварный враг встал с престола и стукнул о пол своим посохом. Раздался звук глухой, в глазницах черепа, прикреплённого к концу посоха, тотчас вспыхнул ярый, неистовый огонь. До самого потолка взметнулся чёрный дым, и в нём закраснели яркие искры. На стенах заплясали дико тени. Кощевита скрыло в темноте дымовых клубов. И тут вдруг Мал-стар Дедок упал и рассыпался по половицам землею. Борода его обратилась в мох да лишайник, волосы длинные стали травою, глаза зоркие обернулись в серые камни, а из груди забил яркий-яркий свет. Так и пал Земнородный дед, любимый Землею и чтимый Солнцем.

Увидев такой ужас и одновременно красоту деды и витязи обомлели. Беленир и вовсе губою не смог пошевелить, а у Деда-Пасечника сжалось ретиво сердце. Он даже вскрикнул, но в общей суматохе, когда восклицали почти все, его крик никто не услышал. Стрезибор тем временем молча и боязливо прошмыгнул за двери и убежал из чертога, а вслед за ним и вся его дружина – уже не молча, но тоже боязливо.

– Бегите, бегите! – воскликнул рассержено Беленир и стиснул зубы.

– Они столкнулись с тем, что им не по плечу, – сказал хрипло Дед-Пасечник. – Даже Мал-стар Дедок не справился, куда уж им. Но Кощевит ответит за свои дела! – и тут гневные очи пчеловода под нависшими, как листва дуба, бровями устремились в дым, где таился коварный враг.

И вдруг из того дыма показались языки пламени. Огонь лизнул кровлю и побежал по ней красным кочетом. Беленир, Всесвятлир, Волнозор и деды ахнули и поняли, что сам Кощевит давно ушёл и к тому же поджёг чертог. Тем временем по стенам метались тени чёрные, а престол княжеский, объятый огнём, полыхал словно костёр. Трещало дерево, с грохотом рушились балки. Беленир и его друзья уже собирались бежать из гридницы, как вдруг наверху, в одной из светлиц, раздался женский крик.

– Это, наверно, княгиня! – молвил Беленир. – Надо её выручать.

– Это слишком опасно! – сказал на то Дед-Пасечник. – Я стал больно тяжёл – подо мною пол провалится, а ты и вовсе можешь погибнуть.

– Но нельзя оставить её гореть заживо! – воскликнул Всесвятлир.

– Нельзя! – согласился Дед-Пасечник.

– Но её годы уже на исходе! – добавил Волнозор. – А вы ещё молоды – нельзя рисковать двумя молодыми жизнями ради одной старой. К тому же жизнями витязей! И что-то подсказывает мне, что это новая уловка!

– Эх! – изрёк Беленир. – Какие же мы тогда витязи, коли оставим в беде княгиню?

Всесвятлир согласился, кивнув головой, и вдвоём воины храбрые побежали к лестнице на второй этаж. Она была объята пламенем и трещала, словно дрова в печке, но удальцы не струсили и стали подниматься. Первым наверх взобрался Беленир, вслед за ним приспел Всесвятлир, а пчеловод и Волнозор тем временем выбежали на улицу проведать Хедора, Всеведа и коней.

– Где княжеская светлица? – спросил Беленир своего друга, но тот не знал, ибо ни черта не видел. Крика уже не доносилось. Тогда воины закрыли носы рукавами полотняными и, пригнувшись, стали пробираться к первой попавшейся двери. Над их головами клубился чёрный-чёрный дым, и в нём суетливо летали яркие искры. Смельчаки шли наугад и почти ничего не видели. И вдруг Беленир нащупал ручку дверную и отворил дверь. Туда сразу потянул дым, так что в светлице стало ничего не видно. Витязи вошли в комнату просторную и огляделись.

– Княгиня! – вскрикнул Беленир, убрав рукав от лица и тотчас закрыв нос обратно.

– Сюда! – послышался глухой звук.

– Она не здесь! – сказал Всесвятлир. – Она в соседней.

Тогда воины храбрые выползли из этой просторной светлицы и поползли дальше. В дыму чёрном средь язычков огня и пламенных взмахов они разглядели приоткрытую дверь. С трудом удальцы пробрались к той двери и вошли в княгинину светлицу. Там на полу они увидели жену Митрапирна: она была связана. Видать, её связал предатель Стрезибор, чтобы не убежала. Беленир тотчас разрезал путы, а Всесвятлир, прикрыв княгине нос какой-то тряпкой, взвалил её себе на спину. Скоро они добрались до лестницы и остановились. Всесвятлир проверил, не плохо ли княгине. Но лишь ступили удальцы на лестницу, прямо перед ними, грохоча и треща, рухнула переводина белодубовая и сломала старые ступени. Вслед за нею обвалилась часть кровли, и в огонь трескучий полетела золотая солома и куча снега. Благо, что переводина уцепилась за другую балку и упёрлась в пол, а не рухнула плошмя, так что Беленир и Всесвятлир, нёсший княгиню, взобрались по ней на крышу. Тотчас их обдуло ветром, морозным по-зимнему, и им стало оченно холодно. «Ух, мороз какой – подумал Беленир. – Как рано пришёл». Оглядевшись, витязи спустились по скату крыши и свысока среди снежной белизны увидели камень мшистый. Подле того валуна лежал Хедор и стояли деды с берегином. Там же были и кони добрые, богатырские. Тут Беленир свистнул посвистом молодецким, старцы оглянулись и увидели его и Всесвятлира.

– Помогите нам! – вскрикнули воины. Деды в ответ ничего не сказали, а лишь молвили что-то Космачу. Тем временем огонь уже охватил саму крышу, и солома златая вспыхнула словно змеево пламя, бросив в небеса ворох искристых блесков. Беленир и Всесвятлир спустились как можно ниже, но пламя уже лизало почти что всю кровлю, так что уйти было некуда – не прыгать же на землю с высоты! И тут, когда витязи уже думали помирать, к ним, одним прыжком преодолев несколько саженей, запрыгнул Космач.

– Что стоите да смотрите? – проязычился он и заржал по-кониному. – Прыгайте в седло, пока не сгорели!

Беленир и Всесвятлир вскочили коню на спину, не забыв и про княгиню, и конь сущий-вещий, громко заржав и тряхнув гривою, спрыгнул на землю. Спасатели были спасены. Тотчас они подбежали к Хедору и привели в чувства княгиню.

– Он жив? – спросил Всесвятлир Деда-Пасечника.

– Ещё да, – ответил тот.

– Ему осталось недолго, и я не в силах ему помочь, – добавил Всевед. – Нож карлы оказался отравленным, а с ядом я не могу совладать. Пришло время прощаться с достославным витязем. В эту ночь мы потеряли двоих, и не будет предела нашей скорби.

Княгиня поняла, что её сын умирает и остолбенела. Затем она склонилась к нему и, взяв за похолодевшую руку, прошептала ему что-то на ухо. Он с трудом поднял зеницы и улыбнулся. Беленир заметил, что его лицо сильно посинело, а глаза впали. В них, казалось, уже не было жизни: одна только мука. Княгиня же прощалась долго, и слёзы горючие текли из её очей словно горный ручей – бурливый и чистый. Когда же она отошла, Беленир присел рядом с Хедором и рече:

– Прощай, великий княже! Никогда не доводилось мне видеть таких благородных людей.

– И ты прощай! – молвил в ответ Хедор. – Будь ты теперь князем. И знай: однажды в жизни выпадает случай совершить один единственный подвиг – великий и прекрасный, который кроет всё твоё зло. Мне он выпал. И тебе тоже, но ты жив, так что будь князем вместо меня и правь по мудрости, – и витязь закрыл ненадолго глаза. – Куда же уходит жизнь моя? Ты знаешь, Беленир? Может, она сизокрылым соколом улетает в поднебесье, под самое солнце? Нет, она сгинула за вековыми горами и не увидать её боле. Я ухожу от вас, но ухожу не к ясному солнцу, я чувствую холод, я иду в зимнюю темницу, там нет света. Ты чувствуешь холод?

– Да, мороз покрепчал, – ответил Беленир.

– Вот оно что, – продолжал Хедор, но его мысли уже путались. – Мороз покрепчал. Что мне делать? Что я делал? Вот оно что, хм. Оставь меня. Нет, принеси мне трубку, я закурю в последний раз, – и тут Хедор, вздохнув в последний раз, умер, захлебнувшись кровью.

В воздухе нависла скорбь – тихая и бессловесная. Все молчали, позабыв о пожаре, о Стрезиборе и о Кощевите. И вдруг, когда никто того не ожидал, княгиня выхватила у Беленира меч Каукиса и пронзила себя насквозь прямо в ретиво сердце. Издав неистовый крик, она пала наземь.

Тем временем занималась заря, проливая кровь на небеса. Вокруг светлело, и забрызганный рудою снег загорелся краснее прежнего.

– Из грязи в князи! – сказал Беленир. – Нынче я стал князем, а былой князь умер, так и не успев искупаться в славе и почёте, а княгиня убила себя.

– Рисковали так ради нее, – молвил Всесвятлир. – Чуть сами не погибли в огне – зря она с жизнью рассталась, ибо дорогой ценой мы её отбили у смерти.

– Как бы то ни было, – подытожил Беленир, – воздадим им почести!

Все с этим согласились. Деды древние тотчас повалили несколько деревьев и рядом друг с другом сложили два погребальных костра. Из сараев, уцелевших во время пожара, принесли масла и сена. Вспыхнули два костра, и, говорят, души Хедора и его матери подхватили девы-птицы, сёстры солнца, и унесли в самый Вырий.

Глава 19. Пропавшее золото