Линия жизни. Книга первая

Но дарёному коню в зубы не смотрят, и для меня панельная трёшка на девятом, последнем, этаже в доме на краю города была царским подарком.

Мы строили, строили… 1980 год

Поскольку запускали наше депо, как я уже упоминал выше, в авральном режиме, окружающий его забор тоже был сварен на скорую руку: из металлического уголка и сетки-рабицы, хоть я, возможно, заблуждаюсь, и проектировщики просто рассчитывали на высокий уровень сознания советских граждан. Но то ли не все у нас сознательные, то ли забор оказался не слишком надёжным – начались хищения. Ночная смена, подготовив машины к выпуску, под утро обнаруживала, что в троллейбусах сняты сидения, зеркала, панели и даже верёвки, с помощью которых поднимали штанги на провода.

Так как организовать охрану такой большой территории имеющимися средствами было невозможно, решили ставить новый бетонный забор.

Но принять решение оказалось проще, чем реализовать его: фондов нет, материалов нет, техники нет. Но делать-то надо. На ЖБИ нашли некондиционные бетонные плиты, на Первоуральском Новотрубном заводе – бракованные трубы. Сделали проект. Дело было за малым: выпросить у города денег и найти организацию-подрядчика. Строить забор хозяйственным способом, то есть силами самого депо, категорически запрещалось действующим законодательством: требовалась специальная строительная организация.

Денег выпросили. Немного. Подрядчика – РСУ-3 – нашёл Пахомов. На следующих условиях: город перечисляет им деньги, они выплачивают исполнителям заработную плату, оставляя себе маржу. Вопрос о том, кто будут эти исполнители, а также где взять технику и бетон, который являлся фондируемым материалом, то есть распределялся по специальному плану, оставался за депо, так как план работы стройуправления на текущий год был уже свёрстан, и никаких резервов не имелось. РСУ-3 могло только чисто на бумаге пропустить эти объёмы через предприятие.

А забетонировать нужно было сто тридцать столбчатых фундаментов.

Но, не начавши – думай, а начавши – делай. Следуя этой мудрости, мы заключили договор подряда с РСУ-3.

Город оплатил плиты и трубы. Вывозили их двумя грузовыми троллейбусами, на которые установили дизельные двигатели. За месяц своими силами доставили в депо все трубы и большую часть плит.

Оставалось последнее – бетон. Здесь помог случай. Через дорогу, на другой стороне улицы Бакинских Комиссаров, во дворах, завершалось строительство детского сада. Вело его СУ-23 «Уралмашстроя» – наши давние знакомцы – именно они строили Орджоникидзевское депо. Руководил строительством прораб Пётр Норкин, душа-человек.

Садик был практически готов к сдаче, но, благодаря чьему-то разгильдяйству, «забыли» про забор. И вот ситуация: материала нет – фонды на рабицу и уголок расписаны до конца года; допустим даже, материалы найдутся, но ограждение нужно ещё где-то изготовить, и в срочном порядке, что в условиях планового производства далеко не просто. Сорвать сроки сдачи объекта – оставить коллектив без премии.

В то время мы ещё не знали такого слова «бартер», но это не помешало нам произвести взаимовыгодный обмен: меняем ваш бетон на наш забор.

Этот договор с СУ-23 состоялся благодаря отличным отношениям между директором депо Сычёвым, прорабом Норкиным и начальником участка Смирновым, которые сложились ещё в период строительства депо – его Геннадий Александрович курировал лично.

Кстати, по закону, срезав старый забор, я должен был его списать, сдать в металлолом и получить справку с указанием веса, так что пришлось мне, как пионеру, заняться сбором железного лома везде, где только можно, чтобы не нарушать отчётности.

Вроде бы, можно приступать к работам, но ни техники, ни людей по-прежнему нет. Тогда я предложил свои услуги.

Реакция была неоднозначной. Славка принял идею «на ура», а вот более опытный и осторожный Сычёв засомневался: шёл восьмидесятый год, и выполнить поставленную задачу, не нарушив нормы существующего законодательства, было невозможно. Такая самодеятельность могла выйти боком.

Но я-то уже знал, как потрачу заработанные деньги. В принципе, ничего оригинального, всё согласно формуле советского благополучия «квартира-машина-дача». Квартира у меня уже имелась, на очереди стояла машина.

Здесь я хочу сделать небольшое отступление и объяснить, как мне в башку втемяшилась эта мысль.

* * *

Где-то за год до описываемых событий поздно вечером раздался непрерывный телефонный звонок междугородки – напомнил о себе брат Юра. Он только что купил в Тюмени жигули и просил, чтобы я подыскал гараж, в котором можно было бы оставить машину до весны. Весной они с женой собирались провести отпуск в автомобильном путешествии по Союзу, особенно хотелось Юре побывать в Прибалтике.

Гараж я, конечно, нашёл. Сижу, жду. И вдруг снова звонок: на подъезде к Свердловску Юрка на новой машине попал в ДТП! Первая серьёзная авария за всю его водительскую карьеру, не считая курьёза, когда он с грузовиком свалился в шлюз на строительстве Саратовской ГЭС.

Рано утром встречаем Юру на Химмаше, где в то время располагался основной цех по ремонту автомобилей «Жигули». Машина с разбитым передком – в кузове грузовика. Юрик полагал, что сразу же сдаст её в ремонт, но не тут-то было: очередь из желающих – огромная, а ремонтных баз – по моей информации – две на весь Свердловск.

Делать нечего – повезли жигуля в гараж. Там скатили его с грузовика, рассчитались за доставку и отправились домой обмывать покупку: по распоряжению брата я основательно подготовился к этому мероприятию.

Вот сидим мы за столом, обмываем разбитый автомобиль, чтоб не сгнил в гараже, а я смотрю на Юру и диву даюсь, наблюдая олимпийское спокойствие брата. Такое чувство, что это не его, а мою машину раздербанили.

После распития первой бутылки Юрка, по простоте душевной, проболтался:

– Владик, да не переживай ты так: мне ведь четыре тысячи из пяти мама дала!

Вот ни фига себе – у меня глаза полезли из орбит: Юрочка с женой зашибают длинные северные рубли, а на машину даёт мама!

И в это время – снова междугородный звонок. Теперь звонит мама: как там её старшенький, удачно ли добрался, пригнал ли такую долгожданную покупку и что собирается делать дальше? Ну, пришлось, конечно, врать, что добрался хорошо, машина в гараже – в целости и сохранности. В доказательство вручил трубку брату, который в красках расписал своё благополучное путешествие из Тюмени в Свердловск и вернул трубку мне.

Если б я не был в приличном подпитии, если бы этот разговор состоялся на следующий день, никогда не произнёс бы я следующих слов:

– Мам, а почему ты дала ему деньги на машину? Он ведь уже столько времени на севере… Что, сам не мог заработать?

–Владик, – ответила мама, – я дала ему взаймы – он попросил. А вообще передай ему: две тысячи я ему дарю, а две пусть отдаст тебе – это тебе подарок от меня.

Вот так, совершенно неожиданно, получил я в подарок две тысячи, а вместе с ними – намерение приобрести автомобиль «Жигули».

* * *

Но вернёмся к строительству забора. Начальник депо по путёвке профкома отправился «на юг» поправлять здоровье. Не теряя времени, я сколотил бригаду из трёх человек: мой брат Толик, сварщик Женя Шевяков и я.

С техникой нам помог Виктор Тетиевский – начальник автоколонны второй автобазы, который одно время, очень недолго, работал под моим началом. Мы договорились, что по моему звонку Виктор будет посылать в депо ямобур и кран, разумеется, не бесплатно, а где он их возьмёт – не моя забота.

Наконец, все узелки связались, и покатило…

Когда через двадцать четыре дня наш шеф, посвежевший и загоревший, прибыл к месту службы, половина забора была уже смонтирована. Правда, мы с Женей и Толиком были худые как жерди, потому что каждый день, окончив одну работу, шли на другую и пластались там до часу ночи, отрабатывая свою часть денег.

Получив отчёт и обозрев первые результаты, Сычёв махнул рукой и разрешил продолжить. Мы довезли недостающие материалы, произвели подготовку и в ночь на седьмое ноября, в аккурат к очередной годовщине Великой Революции, пониженной впоследствии до ранга переворота, замкнули периметр. Внесли, таким образом, свою лепту в подготовку к всенародному празднику.

Оставалось только пристроить по верхнему краю украшение в виде орнамента из колючей проволоки. Ну, да это уже пустяк.

За всю эту работу нам заплатили пять с небольшим тысяч. Рассчитавшись со всеми партнёрами, я получил на руки рублей семьсот-восемьсот, которых, даже с учётом тех двух «штук», что дала мне мама, на машину явно не хватало: ВАЗ-21011 стоила семь тысяч, а ВАЗ-2106 – девять шестьсот.

Но охота пуще неволи, и в течение зимы я подрядился ещё на две халтуры: оборудование класса по безопасности движения и класса технического обучения.

Класс по безопасности движения, который должен быть на любом транспортном предприятии, мы делали с Серёжей Хрусловым, начальником техотдела. Притом, всё оборудование изобретали сами и изготавливали по чертежам Сергея, активно эксплуатируя его опыт работы на железной дороге.

В классе технического обучения нужно было смонтировать внутренности троллейбуса, чтобы наглядно демонстрировать работникам службы ремонта его устройство. Для этого была разработана и собрана электрическая схема, в которой все процессы набора скорости и торможения обозначались лампочками.

Весь год как проклятый я шёл с одной работы на другую и вкалывал, зарабатывая на свой первый автомобиль. Зарплата полностью уходила на семью, а заработки с халтур откладывались на запланированную покупку.

Я б в водители пошёл…

Намерение купить автомобиль кроме добычи денег повлекло за собой ещё две проблемы: получение водительских прав и строительство гаража.

Помог Слава Пахомов, который раньше меня озаботился этими вопросами и уже был близок к финалу. Способствовали тому следующие обстоятельства.

При открытии депо нам было передано несколько автомобилей: для отдела снабжения, организации питания водителей на конечных станциях и тому подобного. В числе прочих имелся и ГАЗ-22 весьма преклонного возраста. Если учесть, что прежде, чем попасть в депо, автомобиль продолжительное время проработал в службе скорой медицинской помощи, а затем в аварийно-транспортной службе ТТУ, станет понятно, что он представлял собой гроб, набитый гайками и изъеденный ржавчиной, который постоянно ломался, а потому эксплуатировался недолго и был списан по возрасту и технической непригодности.

Вот такое чудо отечественного машиностроения Слава и приобрёл по остаточной стоимости, которую обязательно требовалось проставить в ведомости, чтобы ГАИ не ликвидировало документы на автомобиль.

Заполучив вожделенный хлам с документами в придачу, Слава принялся его реанимировать. Заменить прогнившую жестянку и перебрать двигатель – всего лишь полдела. После всех этих работ необходимо подготовить кузов к покраске, а затем покрыть автоэмалью, соблюдая технологию. Делалось это на специализированном предприятии, которое в то время нужно было ещё найти и, разумеется, договориться.