Хроники Арли. Книга 2. Кто я?

Я уже догадался, что моего друга – ну а кого же еще – принесут в жертву проклятым традициям, а местные пальцем не шевельнут, чтобы ему помочь. Мне нужно было только выбрать подходящий момент, чтобы вмешаться – на секунду отвлечь внимание атамана, а уж Оррик разберётся, как воспользоваться предоставленной возможностью. Нечестно? Пофиг! Я не собирался разменивать жизнь Оррика на кристально чистую совесть.

Глава 12

Крики, звон оружия, топот ног – все вмиг остановилось, замерло, так что, если закрыть глаза, могло показаться, что на мир опустилась ночь. В картинку не вписывались стоны раненых, но на них сейчас никто не обращал внимания. Все взгляды были прикованы к медленно съезжающему с лезвия меча телу атамана, который до последнего удерживал мутнеющими глазами своего убийцу. Технически, конечно, это был Оррик. Фактически даже такой плюгавый пацан, как я, мог вставить палку в колесо такого мастера, как Андес. Чем я, собственно, и воспользовался.

Когда труп замер в той форме, в которой ему полагается, я сел на корточки и отряхнул колени.

– Как ты мог?! – выдохнула громадина главного инквизитора.

– Это было несложно, – я отмахнулся. – Ты как?

Мои слова, конечно же, были обращены к тому, чье появление стало самым значимым событием в моей жизни со времени обретения нового тела. Неужели и у меня бывают хорошие совпадения?

Оррик застыл столбом с окровавленным мечом. Он казался потрясенным до глубины души и не отводил взгляда от лица поверженного врага. Свой план я, в общем, исполнил, инквизитору больше ничего не грозило. И хоть его противник получил по заслугам, по традиции я, похоже, снова встал на пути чьих-то планов.

Кто же знал, что Оррик не сумеет сдержать удар? Вера в навыки инквизитора сыграла со мной злую шутку: один удивился настолько, что позабыл про защиту, второй не рассчитывал на подарок. Тяжелое лезвие поспешило исполнить начертанное, металл со смаком разрезал шею. Андес, словно хамелеон, теперь мог вертеть головой во все стороны. Даже лежа на животе, он пялился в небо, что с точки зрения анатомии попирало закон природы. Будь я повпечатлительнее, не смог бы избавиться от ощущения, что атаман хочет мне что-то сказать. Впрочем, может, он и впрямь пытался: человеку, за которым всегда остаётся последнее слово, сложно бороться с привычкой.

Над телом замерли четверо. Как на картинке из дешёвого вестерна, мрачные взгляды говорили красноречивее слов. Трое – Оррик, отец Поль и Аридил, который подошёл после того, как уже все свершилось, – молча смотрели вниз, четвертый, собственно, я, вглядывался в покойного по инерции, не забывая поглядывать на живых. То, что происходящее не вписывается в обычные рамки, я уже догадался по гробовому молчанию зрителей.

Мы стояли так уже пару минут. Меня подмывало пихнуть Оррика в бок и сказать «отомри», но я помалкивал, понимая, что и так нарушил все заповеди, что только можно. Мне, кстати, было не стыдно. Оррик жив, хоть и слегка не в своей тарелке. Он сильно нервничал, то и дело закусывая губу, видно, переживал из-за исхода боя. Думаю, он и сам понимал, что просчитался с противником. Андес оказался если и не сильнее, то выносливее: возраст – штука, с которой приходится считаться, а тут разница минимум лет в пятнадцать и практики хоть отбавляй. Ничего, переживет, и хоть слова благодарности я от него вряд ли услышу, мой план сработал, правда, и как обычно, слегка не так, как планировалось. В конце концов, Враг я или погулять вышел? Хрен с ними, с традициями, зло должно быть наказано. Зло по отношению ко мне – тем более.

– Ну и чем исход схватки отличается от того, что предлагал я? – наконец «отмер» эльф, видимо, имея в виду итоговый результат.

Коллеги-инквизиторы закряхтели, я практически услышал, как в их головах щелкают шестерёнки. Что-то они слишком туго соображают.

– Ничем, – буркнул отец Поль. – Он был мне нужен живым!

– Дали бы возможность участвовать мне, жертв оказалось на порядок меньше.

– Вы, принц, со своей косой от него оставили бы еще меньше, чем сейчас, – с ещё большим раздражением в голосе заметил человек-гора.

– Кто ж знал, – выдавил из себя Оррик.

Отец Поль оторвал взгляд от эльфа и упер негодующий взгляд в меня.

– Вот он знал.

– Я?! – меня пробрало. – Да я вообще тут каким боком?

Аридил хмыкнул.

– Отец Поль, – улыбнулся он, – и мы бы об этом с удовольствием послушали.

Ну вот и первая ласточка. От меня требовали пояснений, и помощь пришла с неожиданной, но столь желанной стороны. Эльф обычно всегда помалкивал, а тут вступился открыто. Кстати, зря, я сам могу за себя постоять.

– Давайте позже. Что у вас, дел больше никаких нет?

Ого! Из меня полезли колючки! С чего бы? «Не люблю, когда на меня давят», – подумал я с раздражением.

Глаза главного инквизитора поползли на лоб: его только что отчитал слуга! Великан заглотил побольше воздуха, видимо, чтобы выдать достойный ответ, но, бросив короткий взгляд на моих спутников, передумал, хотя и не без последствий. Мою отповедь проглотили, но затаили нехорошие мысли – вон над главным инквизитором распухла какая штуковина! Впрочем, люди, считающие его глупцом, вряд ли могут рассказать о своей ошибке; отец Поль не дурак, понимает, что обычного человека ждать и искать не будут. Он уже догадался, что я только прикидываюсь птичкой без крыльев, но могу дать фору любому орлу.

Мы помолчали ещё минуту, не спуская глаз с бывшего атамана. Тот по вполне понятным причинам тоже помалкивал.

– Он был мне нужен живым! – рявкнул отец Поль, развернулся по-солдатски резко, так что длинный плащ хлопнул его по ногам, и зашагал прочь.

Меня контузило. Что за идиотская привычка – чуть что, повышать голос?! Вокруг не глухие, а если ни черта не слышишь, есть соответствующие врачи. Продуют тебя со свистом! Я посмотрел на отца Поля, затянутого в кольчугу из толстых колец, что делало его похожим на здоровенного карася, который что-то выговаривал подскочившему к нему воину: если его поставить против епископа, то в соревнованиях по громогласности судить их поединок никому не придётся. Оба товарища разделаются с судебной бригадой в первом же раунде. Медаль «Иерихонская труба» им придётся делить на двоих.

Тут я вспомнил:

– Валена! Волшебница!

Мысли забегали, как муравьи, и я бросился к лесу. Ну, попытался броситься…

– Стой тут, – громыхнул Оррик, крепко сжимая мое плечо. – Ты сегодня все, что можно, уже сотворил.

Я подчинился. А что было делать? Поляна гудела, как улей, пчелы в кожанках и с мечами деловито сновали туда-обратно. На моих глазах возвели шатер. Ткань хлопала крыльями на ветру, пока люди деловито натягивали веревки. Разгорались костры, в центр стаскивались припасы, кто-то с луком, прихрамывая, топал в лес то ли за дичью, то ли нести дозор. Не далее чем полчаса назад разбойники проделывали то же самое, но в обратном порядке.

На самом краю работала похоронная команда. Таскали всех, сортировка шла в самом конце, и свои особых почестей не имели – их всех просто раскладывали на две кучки. Распоряжался хозяйством рыжий тощий парнишка, его противный голос служил надгробием и тем, и другим.

Разбойники полегли все. Их бездыханные тела клали по правую руку. Судя по ранам, они понимали, что пощады не будет, и старались подороже расстаться с жизнями. В итоге на траве оказались девять тел. Андес и тут встал во главе. Его перенесли из центра поляны, где бойкий атаман принял смерть, и уложили на землю, с укором поглядывая на меня. По барабану. Наплевать мне на кодексы чести. Оррик жив, все остальное неважно!

Потери у инквизиторов тоже были, правда, гораздо меньше. Летальных. Невозвратных оказалось двое, остальные имели ранения различной степени тяжести. Проклятья переполняли поляну, напоминая, какой ценой досталась победа. Семнадцать. Что-то слишком много для соотношения пять к одному. Да они должны были перебить несчастных за пару минут! С какой стати такой урон? Треть отряда будет хвастать отметинами перед теми, кто ждёт их в городе. Опять же, если сумеют до него дотянуть, а в этом были сомнения.

Люди и не думали ныть над своей судьбой. Они молча садились на землю, но почему-то ничего не предпринимали. Я видел раны: половина едва ли могла ходить. Если брать во внимание время, в могилу могут отправиться все – из истории я помнил, что основные потери приходились на отсутствие своевременной помощи, а не на умелые действия врагов, у которых статистика не отличалась в лучшую сторону.

– Оррик, почему им никто не оказывает помощь? – я тенью покачивался посреди лагеря. – Они же все умрут.

Инквизитор стоял за мной, как побитая собака. Он так и не пришёл в себя после боя.

– Им помогут, когда мы вернёмся в город.

– Какой город? Очнись! Они не дотянут даже до деревни, если как следует не обработать раны.

– Поль позаботится о своих людях без наших мудрых советов.

– Если как сейчас, забот скоро у него поубавится, – возразил я. – Какая честь подыхать вот так?

– На то воля богов, – угрюмо закончил наш спор инквизитор. – Мага все равно больше нет.

Говорить Оррик был точно не расположен, чужое здоровье его особо не волновало. Взгляд инквизитора блуждал в неведомых далях, из-за чего он ничего не видел у себя под ногами и отвечал невпопад. Наверное, он мысленно снова и снова возвращался обратно к схватке, прокручивая ее от начала и до конца. Его потерянный вид лучше всяких слов описывал чувства, когда рушится мир вокруг. Как же, непобедимый инквизитор проиграл бой на глазах у кучи людей, которых и близко не считал ровней. Как дальше жить? Когда песочный замок накрывает волной, люди расстаются с мечтой, а это частенько больно.

Ладно, сейчас мне недосуг, нужно заняться волшебницей, а мозги воину вправлять будем позже. Алекс, тьфу, Иан добро не забывает!

Я оглянулся и оторопел: двое воинов под руки вели Валену. Девушка была бледна, ступала нетвердо, как будто боялась каждого шага. Она не сводила глаз с растущей толпы раненых, сидящих или лежавших на траве. Похоже, ее больше занимала судьба этих несчастных, чем ее собственная. Ну да, она же целитель, и здоровье людей – ее непосредственное призвание. Или просто не видела такое количество увечных сразу.

Широко распахнутые глаза волшебницы перебегали от человека к человеку, всякий раз она вздрагивала, словно примеривала на себя ранение каждого, на кого падал взгляд. В какой-то момент Валена разглядела меня, и ее лицо осветилось радостью, но в ту же секунду облако над ее головой стало темнеть, слабая улыбка увяла, лицо приобретало оттенок болезненности. Меня коснулась тень страха и недоверия. Вот и настал тот самый час «Х». Она-то думала, что инквизиция преследует меня, чтобы прикончить, и явно не ожидала увидеть меня в добром здравии посреди такого количества людей, в принципе ей ненавистных. Короче, очередная проблема, размер которой я пока себе представить не мог, но и отказываться от присутствия мага в моем будущем отряде не собирался. А трудности? Да бог с ними, сколько их уже было, сколько еще будет. «Бить, а не считать», – как говаривал один известный всем полководец.

Вот и подтверждение моим невеселым мыслям: в меня словно уперся грозовой фронт, а глаза девушки засверкали молниями. Я скрипнул зубами – вот она, расплата за откровенность. «Сама увидела, сама придумала, сама обиделась», – вспомнил я анекдот из прошлого. Ну да, умной повода для обиды не нужно, она найдет его сама.