Хроники Арли. Книга 2. Кто я?

Впрочем, мне было все равно. Не скрывая радости, я бросился вперед. Порыв души оборвался так же внезапно, словно на голову вылили ушат холодной воды. Ее чувства сработали не хуже заряда картечи. Я запнулся, будто врезался в стену. Расплата пришла мгновенно: Оррик, погруженный в свои чувства, как муха в кисель, действовал на автопилоте. Помните про носорога, у которого не все в порядке со зрением? Инквизитор прекрасно справился с ролью: он не раздумывая махнул всем телом за мной, и на пассаж с остановкой отреагировать не успел.

Неладное я ощутил, когда лежал в траве, отходя от столкновения с паровозом. Говорят, люди могут демонстрировать чудеса, если им угрожает опасность. Мне не было дела до всенародной молвы, я даже позабыл о своих ушибах, когда догадался, что волшебницу не поддерживают, а скорее, сопровождают, если не сказать жестче. У меня перехватило дыхание: рано расслабился, стонать будем после, ничего ещё не закончилось.

Пока я разлеживался, солдаты ожидаемо протопали мимо. Не помощь, конвой – вот что это такое!

Куда они направляются?! Что, нафиг, происходит? Я оглянулся на Оррика, который, похоже, и не заметил, что только что чуть не размазал меня по земле – так, значит, надежды на этого товарища мало!

– Эй, вы! – заорал я, удивляясь самому себе, с какой прытью бросился им вослед. – А ну стойте!

Сопровождение Валены по инерции сделало ещё пару шагов, воины с недоумением переглянулись и хотели уж было продолжить путь, как я преградил им дорогу. Меня обдало двойной порцией недовольства, недоумения и досады, сквозь которые пробивался слабый аромат надежды, последнее чувство исходило от девушки, которая наблюдала за происходящим с обреченной усталостью. Ее сил ещё хватило на атамана, но с новой угрозой она, похоже, смирилась, как мы принимаем неукротимую мощь урагана.

Если раньше мне приходилось тушить конфликты, здесь пригодился бы кувшин с маслом. Эх, не мое это, не мое…

– Куда это вы ее?

Воины опять переглянулись.

– Уйди с дороги, убогий.

– По-хорошему, говорим, – добавил второй.

Меня никогда не трогало упоминание моей ненормальности, но только не в этот раз. Я почуял, как в глубине нарастает гнев. Точнее, уже нарос. Главное, удержать крышу на месте, вряд ли этим двум понравится, если я кинусь на них с ножом. Могут не так понять.

– Отпустите ее. – Я не узнал свой голос, настолько он стал хриплым и низким.

– Заморыш, шел бы ты…

– …зашибем же, – закончил за первого воина его напарник несколько невпопад. У них один разговор на двоих?

Что же делать? Мой ножик вряд ли произведёт на них впечатление. Хм… А вот что – я вздохнул и полез за пазуху. Да, никто не видел, что именно я достал из поясной сумки неудачливого бандита, пока выясняли, кто виноват. Оррик сказал, что амулет нужно использовать в крайнем случае. Там, в деревне, я свалял дурака, совсем позабыв о подарке инквизитора. Но дважды я подобной ошибки не совершу. Жаль, я так и не выяснил, какими правами обладает его носитель, но чего уж теперь, как обычно, ввяжемся в бой, а после оценим потери.

Знакомые кольца выползли из-под одежды вслед за цепочкой, как будто я выуживал рыбку. Матово-серый металл грел ладонь. Опасное и завораживающее тепло, как если бы ты сунул руку в аквариум с золотыми рыбками, а обнаружил, что у них вот такие зубищи! Амулет был с подвохом. Если не хочешь остаться без пальцев, клинки внутри колец лучше не трогать: по остроте они не отличались от лезвий бритвы. Кому пришло в голову их так заострить? Если уколешься, кожа протыкалась в два счета – собственный опыт подсказывал, что без петельки на внешней части кольца пользоваться им опасно для жизни.

Поправив знак на груди, чтобы не съезжал под мышку, я прижал правую руку к воображаемой пуговице на животе, а левую заложил за спину. Поза в стиле французского императора: как-то видел его в кино. Как ещё подростку метр с кепкой сопротивляться взрослому каланче? Рецепт один: добавим побольше наглости, заправим вальяжностью и посыплем высокомерием – вот то, что мне нужно.

– Отпустите ее немедленно!

Подействовало! Оба уставились на медальон, разинув рты. На мою горделивую позу – ноль внимания, впрочем, плевать, главное – результат!

– Сколько мне повторять?! – теперь скопируем по памяти интонации отца. – Ну, поживее!

Солдаты, к моему облегчению, разжали руки, и Валена смогла стоять без поддержки. Сама, хоть у меня и были в этом сомнения.

– Что здесь происходит?! – прогудело откуда-то сверху, и мне пришлось призвать на помощь все самообладание, чтобы не присесть от испуга: противник ожидаемо подтянул тяжелую артиллерию.

Я развернулся и увидел именно то, что рисовало воображение. Отец Поль собственной громадной персоной, да к тому же ещё кипевший, как паровозный котел. Вот уж кто плевать хотел и на меня, и на мою позу, и на мой амулет. Плохо ещё и то, что его ладонь ерзала на рукояти меча, а я до сих пор был не уверен, что возможностей этой вещицы хватит, чтобы обуздать боевой настрой громогласного инквизитора. Если он возьмётся за меч, ему не придётся особенно напрягаться, достаточно будет стукнуть меня по темечку. Какие там басни-то написаны по этому поводу?

– Он требует, чтобы мы ее отпустили, – наябедничал один из солдат. Правильно, вот главный навык солдата: вовремя свалить ответственность на другого.

– Ведите ее в карцер, ведьму ожидает костер! – главный инквизитор пошел разводить пары. Я мгновенно переварил новую вводную. Опять костёр?! Нет уж, дудки! Это ты зря, дедуля. Щепка в ботинке тоже может попортить кровь. Да и карцер в мои планы не вписывался.

– Никто никуда не идет! – я не выдержал. – Вы ее отпустите…

– Она ведьма! – меня перебили. – И будет сожжена!

– Она – волшебница!

– Ведьма и…

– …волшебница, и она мне нужна! – ответил я той же монетой.

Чтобы лилипуту обратить на себя внимание Гулливера, приходилось напрягать связки. Перекричать его, конечно, мне не светило, но и закрыть глаза на мои укусы означало подставить открытое горло: что-то свыше нашего разуменья заставляет нас включать в комнате свет и бегать с журналом за зловредным москитом. Заглянув в глаза главному инквизитору, я испугался, что из него вот-вот вырвется пар. Великан довольно успешно изображал из себя начищенный до блеска паровозный гудок. Тут-то у меня и забрезжила надежда, что кровопролитья получится избежать – если собака лает, может, и не будет кусаться.

А может, и нет.

– Схватить его… – заорал отец Поль так, что у меня заложило уши, затем он топнул ногой, и я почувствовал, что подпрыгнул вместе с Валеной и солдатами. Девушка едва не упала, и они были вынуждены ее опять подхватить.

На нас потихоньку стали обращать внимание, народ удивлённо наблюдал за сварой. Самые любопытные подползали поближе к центру. К сожалению, Оррик среди любопытствующих отсутствовал. Когда ко мне попытались сунуться, я повернулся к желающим лицом и постарался, чтобы самые инициативные тоже разглядели знак на груди. Это поубавило пыл, вызвав недоумение у начальства.

– Чего встали? Живо и этого гаденыша в карцер!

– Э…

– Вы язык проглотили? Плетей захотели… – впрочем, договорить отцу Полю не дали, ткнув меня в грудь сразу с нескольких сторон. К счастью для меня, глазастых оказалось с избытком.

– Святой отец, у него знак курьера.

Сверкающая скала обернулась, впиваясь взглядом в амулет на моей груди. Можно подумать, он его не заметил раньше…

– Какой ещё знак?! – рыкнул он, и меня окатило волной растерянности.

– Этот. – Я сдернул с шеи круг, рискуя остаться без пальцев, и сунул его гиганту под нос. Ну, сейчас или меня размажут, или я утру кое-кому его сломанный нос. К сожалению, оба варианта ставили крест на хороших, доверительных отношениях с местной властью и сулили проблемы в будущем. Впрочем, на них и раньше не приходилось рассчитывать, так что конфликт даже к лучшему: пусть поработает на авторитет, лишние баллы репутации никому ещё не вредили.

Глаза главного инквизитора собрались в кучку, гигант согнулся, как будто к пешеходу наклонился фонарный столб. Подсознательно я даже ждал скрипа сминающегося металла. Внутри него клокотал пар, дыхание вырывалось со свистом. Паровоз загрузил новые данные и обдумывал, что с ними делать. Ладно, пусть сам выкручивается. Я просто ждал. Тем более я понятия не имел, дает ли мне право амулет распоряжаться чужими подчиненными, или его действие распространяется только на мою скромную особу.

– Она ведьма! – наконец с ненавистью выплюнул он. – Она сожгла священника.

– А я слышал, святой отец отделался одним испугом, – возразил я с уверенностью, которой не чувствовал. Вдруг Валена ошиблась, и этого сморчка все-таки зацепило? Плакать я по нему не стану, но вот защищаться будет гораздо сложнее.

– Она пыталась!

Пыталась? Что за детский сад?! Земля под ногами затвердела, и я почувствовал, как мои губы пытаются расползтись в победной усмешке. Если начались «прения», то скала оказалась с песочным нутром.

– Эта волшебница, – я особо подчеркнул слово «волшебница», – спасала меня от костра, на который я угодил как раз по милости вашего милейшего священника-самодура. Если бы у него были мозги, он бы понял, что такими вещами не шутят. Он же предпочел не расслышать моих слов. Ещё вопросы?

Чувства в который раз пришлось отключить. Иначе мой рассудок не выдержал бы той волны ненависти, обрушившейся на меня, давившей на плечи, словно лямки спортивного утяжелителя, в который добавили чересчур много лишнего веса. Полегчало. Но изображение черной тучи, отплясывающей на макушке разъяренного инквизитора, нервировало похлеще его ладони на рукояти меча. Его я отключить не мог. Облако подрагивало, словно вот-вот готово было наброситься на меня вместе со своим хозяином. Хотелось закрыть глаза руками и убежать, я почти физически чувствовал, как тот, второй, отчаянно боролся за контроль над телом – весь его прошлый опыт твердил, что конфликтов следует избегать. Приходилось силой заставлять себя отстаивать каждую пядь не только перед инквизитором, но и перед собой.

Ну какие козыри у тебя в рукаве? Вижу же, что просто не хочется уступать доходяге.