Хроники Арли. Книга 2. Кто я?

– И почем же билет? – как ни в чем не бывало поинтересовался я.

– Сто золотых.

Я присвистнул. Может, как раз в этом дело? Моих денег хватило бы отправить в Алату палец или, скажем, ухо. Сильно сомневаюсь, что кто-то ради моего удобства выложил бы такую круглую сумму. С другой стороны, ни в жизнь не поверю, что у отцов-командиров не найдется лишней сотни… ладно, трех сотен золота, если речь идет о спасении мира. Значит, дело в другом.

– А сколько человек можно провести за раз?

Я заслужил выражение неподдельного изумления. Что-то не то спросил, видимо, надо полегче с вопросами, а то снова окажусь на костре.

– Портал пропускает за час не более одного, с собой можно захватить легкую сумку.

Я не удержался и присвистнул ещё раз.

– Никакой ты не инквизитор! – Валена наставила на меня пальчик. – Им все это прекрасно известно. Так кто ты такой?!

Опять мы приблизились к краю. Не рассказывать же ей об Убийце.

– Я Иан, друг, – я решил отбиваться общими фразами, про себя обдумывая ее слова о порталах. – Странствую помаленьку.

Похоже, вот она, дорога для избранных. А кто у нас отвечает за избранных? Церковь! Местному люду этот портал – все равно что слетать на Луну. Ни разрешения, ни денег им не достать. Что это, как ни ещё один инструмент контроля?

Вот почему так удивился священник. Конечно, при наличии портала везти срочные сведения по дорогам общего пользования по меньшей мере глупо, а в тех обстоятельствах, при которых я оказался на эшафоте, вообще подозрительно. Что это за срочный курьер, который столько времени шатается неизвестно где? Впрочем, моя злость на гнусного старикашку в рясе от этого не уменьшилась.

После, все после: месть, дальнейшие разговоры и рассуждения лучше убрать в долгий ящик, на повестке дня стоит вопрос о погоне. Пустятся ли за нами, вдогонку, и если да, то сколько у старичка и его подельников уйдёт на сборы? Мы тут совершенно бездарно тратим время на болтовню, а следовало бы увеличивать преимущество перед преследователями. Огню так и не достались мои ботинки, будет глупо, если их спалят со второй попытки.

– Кстати, ждать ли погоню? – спросил я, внутренне подобравшись. – У священника хватит сил отправить за нами людей?

Валена пожала плечами, было видно, что ее состояние ушло в другую крайность: девушкой всецело завладели безразличие и опустошённость. К счастью, моих куцых объяснений на данном этапе оказалось достаточно, и опасная тема больше не поднималась.

– В самый последний момент мне стало страшно, и огненный шар полетел не в священника, – вдруг сказала она, когда я уже не рассчитывал на ответ. – Если отец Нил и получил урон, то лишь своему самолюбию и гордыне.

Я скрипнул зубами от досады. Если я не ошибаюсь, для таких людей, как этот зловредный священник, нет более серьёзной обиды, чем уязвленное эго.

Вот уже, наверное, час – время снова стало для меня субъективной величиной – мы с максимально возможной скоростью уходили в лес. По словам Валены, место нашего вынужденного привала от деревни с холмом отделяла по меньшей мере парочка верст, которые мы проскочили галопом в самом начале. Нашу безумную гонку я не помню, в памяти лишь отдельные фрагменты, нарезка самых интересных моментов, хоть сейчас монтируй рекламный ролик, зато каждую кочку вспоминают ноги, непривычные к таким марш-броскам. Но нынче не до сантиментов, лучше сегодня выжать из себя все до последней капли, чем проявить малодушие и попасться в лапы святош.

К счастью, лес здесь отличался от того, сквозь который я продирался, улепетывая от эльфов. Ни тебе зарослей, ни травы по пояс – снизу плотный ковер из трав, сверху кроны деревьев, посередине широкий тракт, иди себе, не хочу. Земля связана с небом тоненькими ниточками стволов деревьев. Таковыми они кажутся лишь до тех пор, пока не проходишь мимо. Приближаясь к дереву, ощущаешь себя муравьем, букашкой, настолько широк ствол, а первые ветки начинаются на такой высоте, что понимаешь: да, если туда взобраться, там может найтись обиталище великанов, для которых земля кажется крохотной и игрушечной сказкой.

Поэтично? Наверное. Только мой мозг безжалостно расправлялся с подобными мыслями. Несмотря на пройденное расстояние, ничто нас не задерживало, ветки не лезли в лицо, корни не путались под ногами. Усталость пока игнорировалась, мы были полны сил и целиком вкладывали их в стремление оказаться как можно дальше от деревни с ее стариками, священниками, толпой озлобленных сельчан и костром. Беда в том, что нашим преследователям тоже не придётся тратить время на все это, дорога легка, цель понятна. Вряд ли за нами отправятся слабые, не уверенные в себе люди. Скорее всего, пошлют тех, кто знает лес как свои пять пальцев. Все, что у нас было, это фора, которую следует увеличивать и увеличивать, покуда хватает сил. Зачем? Не знаю, может быть, в глубине души я надеялся на своих спутников, а, может, вообще на чудо. Но чудеса сами собой не происходят, за них приходится побороться.

Валена помалкивала, подозреваю, переживания по поводу разрушенной жизни грызли ее с утроенной силой, но помочь я ничем не мог. Уйдем от погони, расскажу ей анекдот.

– Вот бы узнать, идут за нами, или мы зря тут надрываемся, – в сердцах выдохнул я и чуть не влетел в спину девушки, которая секунду назад уверенно шагала первой. Да-да, и тут мне пришлось поступиться гордостью: куда легче держаться за кем-то, чем торить дорогу первым.

– Я могу попробовать, – неуверенно произнесла она.

– Как?! – опешил я, а потом замахал руками, показывая, что мне все равно, как, главное, что можно. – Сколько времени это займёт?

Она пошевелила губами, что-то прикидывая.

– Недолго.

– Раз недолго, – принял решение я, – стоит для этого задержаться.

Валена, секунду помедлив, подобрала платье и опустилась на землю. Ее глаза закрылись, лицо утратило следы эмоций, я заметил, что она села лицом к тому направлению, откуда мы только что шли, оттуда должна прийти и погоня.

Минуты текли, одна, две. Вдруг я споткнулся на очередном круге, заметив бледно-голубое сияние, окутавшее голову волшебницы. Воздух слегка замерцал, а затем облако с блестками стало вытягиваться в сторону, куда было обращено лицо девушки. Прошло еще немного времени, и оно потянулось все дальше и дальше, становясь прозрачным, едва заметным туманом. Я снова принялся яростно мерить шагами место за спиной у волшебницы. Каждой жилкой своего тела я ждал одергивания, любого замечания, так как сам знаю, как может нервировать подобное поведение. Но так и не дождался. Вместо этого Валена вдруг распахнула глаза, обернулась, и ее ясный взгляд впился в меня не хуже змеи, встреча с которой мне едва не стоила жизни, казалось, уже несколько столетий назад.

– Идут, – только и сказала она.

Хоть я и ожидал такого ответа, внутри меня похолодело.

– Сколько их?

Валена удивлённо на меня покосилась.

– Я не ясновидящая, а магиня, к тому же недоучка, а ты спрашиваешь, сколько их?!

– Прости, – я положил руку на сердце. – Я не имел в виду ничего плохого. Просто мне не приходилось слышать о подобных вещах. Вот и подумал, что тебе открыто это знание.

Взгляд девушки немного смягчился, ни слова больше не говоря, мы тронулись дальше.

– А как тебе удаётся чувствовать тех, что идут за нами?

С каждым шагом девушка все больше мрачнела; с таким настроением человек вполне может развернуться и отправиться навстречу своим врагам, а не убегать ради свободы. Если я хочу выжить сам и вытащить свою новую знакомую из практически безвыходной ситуации, нужно что-то сделать, чтобы поднять ее дух. Самое последнее дело – позволить вариться в своем мрачном бульоне из страхов и безысходности. Пусть лучше изнемогает от моих бесчисленных вопросов.

Валена не сразу ответила, а я в очередной раз убедился, что моя способность видеть чужие мысли чересчур сильно зависит от эмоциональных переживаний и фактически выключается в стрессовой ситуации. Ну да, я опять остался слепым и глухим. С этим надо что-то делать.

Наконец девушка заговорила:

– Иногда случается так, что целителю необходимо вначале отыскать тех, кому нужна помощь. – С каждым словом ее голос оживал все больше, Валена явно обрадовалась, что ей не придётся молчать, кроме того, мне не нужно было напоминать о прописной истине: люди охотнее рассказывают о себе, чем слушают собеседника. – Человек может лежать под завалами или в лесу, да в любом месте, где тебя обнаружат, когда уже будет поздно. Мы же чувствуем жизнь и умеем отличать одну от другой. – Она помолчала. – Мэтр Огринэль как-то показал нам, что сквозь стены можно определить тип раны и даже передать часть силы больному. Но я так не умею, – призналась она.

– Но ведь наши преследователи далеко, – сказал я. – Это не то же самое, что почувствовать раненого в двух шагах.

Валена оглянулась, в ее глазах я заметил любопытство, как вдруг заработала та часть дара, которой я пользовался нечасто: какой нормальный человек хочет знать, что все поголовно испытывают к тебе либо жалость, либо презрение. Меня окатила волна изумления и заинтересованности. Это оказалось столь неожиданно, что я тотчас сбился с шага и едва не растянулся на мокрой траве.

– Не то, – согласно кивнула она, ничего не заметив. – Но очень похоже. – Ого! Ее глаза загорелись! Полагаю, в деревне едва ли имелись благодарные слушатели, которые в полной мере могли оценить то, о чем идёт речь, да и в академии, если верить ее словам, она слыла парией, выскочкой, где уж там говорить по душам, а тут так удачно подвернулся я. – Жизнь обычного, здорового человека мы, целители, видим, как солнце, очень яркое, и его невозможно спутать с чем-то другим. Когда мы ищем больного, его солнце почти зашло, иной раз мы гоняемся за умирающими лучами, эхом его былого огня. Он – тусклый, и если не знаешь, что нужно делать, никогда не отыщешь, а человек за это время умрёт. Конечно, далеко не каждому целителю за всю свою жизнь выпадает случай кого-то искать, ведь обычно работать приходится в городе, где нас просто провожают к постели больного. – Она нерешительно замолчала, но затем продолжила: – Или, например, в деревне, что, в общем, одно и то же. Кого там искать, впору учиться скрываться, – она впервые выдавила из себя улыбку. – Но бывают ведь исключения. Если человек полон сил, но находится далеко, его солнце сродни больному, оно кажется маленьким и слабым. Если изучить, с какой скоростью уменьшается яркость в расчете на расстояние… – Она поравнялась со мной и принялась пытливо меня рассматривать. – Ты действительно понял, что я сказала?!

А что ты сказала? О том, что сила сигнала падает с расстоянием, не знает только папуас в Новой Гвинее. С другой стороны, может, для здешних это открытие сродни того, что земной шар круглый и он вращается вокруг солнца. Как ей ответить? Сделать большие глаза или добить теоремой Пифагора? Это единственное, что я помню из школы.

– Я не в меру понятливый. Поправь меня, если ошибаюсь, но для того, с какой лёгкостью ты все проделала, одного знания маловато. Я бы предположил, что нужно целенаправленно отрабатывать свои навыки.

В точку! Девушка даже остановилась, распахнув глаза от изумления, и в растерянности проговорила:

– Я подолгу играла с братьями в прятки, находила их без труда, куда бы они ни спрятались. Мальчишки в конце концов стали уходить все дальше, не ограничиваясь поместьем, откуда им было знать, что мне известны все их секретные места? Попав в академию, я выяснила, что невольно сама освоила кусочек искусства.

– И решила на этом не останавливаться, – догадался я.

Вскоре мне стало не до бесед. Говорить в спину – удовольствие ниже среднего, а семенить рядом, когда на полтора твоих шага приходится один, требовало чересчур много сил, которые и так на исходе.