Хроники Арли. Книга 2. Кто я?

– Я не замечал тебя среди Чистых Братьев.

– Должно быть, мне стало плохо на подъезде к деревне. Я совсем не помню последнюю часть пути. Очнулся в каком-то сарае и решил найти своих.

– Так их здесь нет, они уехали.

Вот же гадство!

Значит, не дождались, сделал неутешительный вывод я. Но ведь должны были остаться Оррик с эльфом! Они-то не могли никуда деться! Я был уверен, что они где-то в этой толпе. Инквизитор должен меня заметить и, ругаясь на чем стоит свет, вскоре окажется здесь, чтобы в очередной раз вытащить из беды своего непутевого командира.

– Мои спутники, инквизитор Оррик и принц Аридил, могут подтвердить все, что я только что произнёс.

– Так что же они не сопровождают такого важного человека, как ты? – изобразил удивление монах, позади него кто-то заржал в голос.

– Я не знаю, но хочу это выяснить.

– Мы это обязательно выясним, – пообещал священник. – Прямо сейчас.

– Как же мы это сделаем без них? – я затравленно огляделся, но помощи ждать было неоткуда.

– Очень просто, – улыбнулся священник. – Ты сам нам расскажешь правду, мерзкий колдун.

Словах священника в первых рядах собравшихся вызвали одобрительный ропот.

– Позовите моих друзей, они подтвердят все, что я сказал.

– Они собрались рано утром и уехали, ни слова не говоря.

Меня словно ударили током. Я растерянно огляделся в поисках поддержки, но в ответ получил такие же взгляды, как и несчастная девушка до меня. Только на этот раз мужские внушали не только страх, но и презрение. Меня словно окунули в грязь, разорвали на части. Сквозь туман сознания я догадался, что внешняя защитная аура развалилась, слишком уж концентрированным оказалось внимание, и чересчур напряжённый акцент на моей персоне. Если так пойдет дальше, то совсем скоро я буду безвольной куклой, пускающей слюни. Что со мной сотворит эта масса людей своей ненавистью и кровожадностью? Боюсь, до костра может и не дойти. Я невольно содрогнулся, и священник воспринял этот жест за проявление слабости.

– Вот видишь, колдун, тебе не обмануть слугу богов.

В толпе одобрительно зашумели. Я понял, что проигрываю, и есть риск прямо тут явить миру нового правильного Убийцу. Если меня сожгут, через пару минут я вернусь к жизни, воскресну, и тут уж мне ничто не поможет – за меня возьмутся всерьез, окончательно разрушая мечты на нормальную жизнь. Для превращения мне придётся всего лишь дважды сдохнуть перед толпой, а этим развлечением меня с удовольствием обеспечат.

– Послушайте, – сжав зубы, чтобы не допустить ноток отчаяния в голосе, промолвил я. – Вы не понимаете, я личный представитель епископа Тука. Мы с моими друзьями едем в Алату.

На лице священника при имени инквизитора отразились сомнения. Он явно знал епископа ну или хотя бы слышал о нем. Я почувствовал, что весы качнулись в мою сторону.

– Я должен доставить в столицу важные сведения, – принялся я ковать железо, пока горячо. Одно дело – сжечь колдуна и совсем другое – по ошибке спалить личного посланника всемогущего инквизитора.

Внутренне я торжествовал: по лицу священника можно было догадаться, что мне удалось заронить в нем семя сомнения, и теперь перспектива попасть под очищающее пламя слегка отодвинулась. Следует избавиться от нее окончательно.

– Мы двигались по дороге с моими спутниками, когда на нас неожиданно напали разбойники. Мы вступили с ними в бой, к счастью, мои друзья оказались не по зубам этому сброду, а там к нам на помощь подоспел отряд главного инквизитора, и участь бандитов была решена, – я предложил священнику слегка видоизмененную историю событий, но не думаю, что это играет какую-то роль. – Тогда-то отец Поль и предложил нам следовать вместе. К сожалению, я не слишком приспособлен для скорых переходов, поэтому, едва мы добрались до вашей деревни, упал без сил. Сегодня я проснулся и, отправившись на поиски своих спутников, обнаружил, что остался один, – я обвел толпу жестом. – При всем при этом я довольно молод и ни разу не видел казни. Влекомый любопытством, последовал за толпой.

В продолжении моей речи священник с улыбкой кивал, посматривая по сторонам, из чего я сделал вывод, что моя история воспринята благосклонно. Публика вокруг эшафота помалкивала, почуяв, что происходит нечто странное. Меня это более чем устраивало: давление на мою ауру снизилось, что едва не вызвало облегчённый вздох.

– Кстати, за что вы ее? – я как можно небрежнее кивнул в сторону пленницы.

Священник вздохнул.

– Эта заблудшая душа своими действиями сгубила многих жителей этой доброй деревни. Мы, служители церкви, всегда стоим на страже людских законов и готовы прийти на помощь людям, особенно когда дело касается черного колдовства.

Значит, все-таки черное колдовство. Себя я, допустим, отмазал, но что делать с колдуньей? Был бы здесь Оррик, я уж как-нибудь смог его убедить отсрочить казнь, но инквизитора рядом не было, а моего слова, боюсь, окажется недостаточно, чтобы выпроводить отсюда всю эту прорву народа со священником во главе. Внутреннее чувство все увереннее указывало на то, что встреча с этой магичкой отнюдь не случайна, однако выхода пока я не видел. Что ж, в очередной раз положимся на случай, он, в отличие от планирования, меня не раз выручал.

Я взглянул на священника, который в этот момент разглядывал что-то за моей спиной.

– Как жаль, что главный инквизитор уехал отсюда и не может подтвердить ваши слова, юноша. – Он с сожалением посмотрел мне в лицо, и у меня екнуло под ложечкой. – Откуда, говорите, вы держите путь?

– Мы выехали из Рогона и едем в Алату.

– И вы говорите, что с вами срочное послание от епископа Тука? – выражая озабоченность на лице, поинтересовался священник.

– Да, – подтвердил я, почувствовав какой-то подвох, но не понимая, в чем он заключается.

– Тогда вы не сочтёте за труд продемонстрировать мне какое-нибудь доказательство ваших слов, ибо подобный маршрут для личного курьера епископа, который должен доставить срочное послание, немного странно, – он выделил сарказмом слово «срочно» и уставился на меня с издевательской насмешкой. – Или и его случайно прихватили с собой ваши друзья?

Естественно, никаких доказательств у меня не было. Да я вообще не в курсе, что может предъявить в качестве доказательства курьер инквизиции. И что может быть странного в нашем маршруте?! Оррик как-то обмолвился, что это самая короткая дорога. Все эти вопросы промелькнули перед глазами, а в воображении возникло и резко приблизилось ощущение горящих поленьев под ногами.

– Я так и думал, – священник огорченно вздохнул. – Нам не стоило терять столько времени на сказки. Это все мое сердце, не люблю, когда страдают невинные.

Он пригладил жидкие волосы на лысеющей голове и уже с совсем другим выражением жестко бросил своим подчиненным:

– Привяжите его рядом с ведьмой, сегодня нам нужно поработать вдвойне: мы очистим мир не от одного колдуна, а от двух!

Я не верил своим ушам! Попытки сопротивления ничего не дали: меня скрутили в мгновение ока. Мне оставалось только увещевать его словесами, что я и делал.

– Придурок! Упырь! Сука ты старая! А ну отпустил меня! Да я тебя…

Хватило двух человек, чтобы мгновенно оказаться рядом с той, связь с которой я так жаждал вдруг сохранить. Нечего сказать, сохранил в лучшем виде. Потом мне вставили кляп, но я укусил одного из своих пленителей за палец, и пока тот отчаянно им размахивал, продолжил в прежнем ключе.

– Это ошибка, священник! – я понимал, что кричать, в общем-то, поздно, но у меня все ещё оставалась надежда, что мои вопли услышат друзья. – Ты пожалеешь об этом! Оррик! Аридил!

По всему телу прошла дрожь. Да, меня долго пытали, и я три месяца наслаждался дымом паленого мяса, вкушал аромат своей собственной крови, словно мне каждый день ставили блюдо, источающее этот притягательный и вместе с тем вызывающий отвращение аромат. Боль грызла меня, отдаваясь в самой последней клеточке тела, заставляя ненавидеть тюремщиков, жаждать вцепиться палачу в глотку и давать самые страшные клятвы. Но любая темница примечательна тем, что узник лелеет надежду из нее улизнуть, а как можно выжить после пылающего под ногами костра?

Как передать эти чувства? Меня бросало то в жар, то в холод. Понимание чудовищной ошибки и знание неотвратимости смерти жгло сильнее жара самого сильного огня, хотя он еще и не начинал свой опаляющий танец.

– Священник, ты не понимаешь, что творишь!

Он обернулся с кроткой улыбкой.

– О, не волнуйся, колдун, огонь ещё никогда не мешал вашему племени. Твоя очищенная от скверны душа зазвенит от счастья.

– Сука, – я скрипнул зубами от бессилия, – у тебя потом кое-что другое зазвенит от счастья, козел!

Священник воздел вверх руки, обращаясь лицом к толпе. Люди взревели от восторга и предвкушения. Когда нам под ноги стали укладывать хворост, сила криков возросла многократно. Я почувствовал, что защита опять затрещала. Это было страшно, потому что я представил, как ее раздавит окончательно, и я буду биться в путах от радости и восторга, когда огонь начнет гладить своими ладонями мою кожу. Я буду вопить от счастья, «звенеть», как сказал это поп, а пламя – глодать мою плоть.

В этом островке безумия я вдруг увидел ту самую девушку. Она стояла в том же месте, где я увидел ее впервые, и ее глаза были распахнуты так, будто она узрела сейчас привидение. Наши взгляды соединились, будто столкнулись два потока заряженной плазмы, и с неслышимым грохотом разбились друг о друга. И в ту же секунду из тела незнакомки, туго привязанной рядом со мной, исчезла всякая жизнь. Она безвольной куклой повисла на опутывающих ее веревках, чем привела в негодование старшего священника. А я увидел, как в воздухе разорвалась тончайшая нить, похожая на луч солнца на закате, только с расстояния в локоть я смог ее разглядеть. Она соединяла обеих девушек.

– Вот тварь, вздумала потерять сознание! – Он выругался. – Воды принесите!